Елена Грачёва
В детстве я мечтала быть следователем, защищать людей. Бабушка очень хотела, чтобы я стала врачом. Я и стала, только психологом, лечила человеческие души. Но судьба привела меня в школу – я стала учителем русского языка и литературы, в осознанном возрасте отучившись на втором высшем. Стихи я пишу не так давно – мысли о мире и о себе потребовали выражения в стихах. А детская мечта выражается в любви к детективам.
«Обучая жить, живите сами…»
Обучая жить, живите сами,
Не делите на «пока» и «после».
Всё воздастся там, за небесами,
Грейтесь, чтобы души не замёрзли.
Всё понять не хватит сотни жизней,
Да и разве людям всё по силам?
И тяжёлых взглядов с укоризной
Не бросайте, – мудрость попросила.
Жизнь живите, радуйтесь ребёнком,
Пойте, если песни просит сердце.
Надоело – за плечо котомку,
В мире не закончились все дверцы.
А не станет нас – другие будут,
Им оставьте землю неубитой.
А пока живёте – верьте в чудо,
Взрослыми оно, увы, забыто!
Разговор с Богом
Выпросит мамка молитвами встретиться с Богом,
Вывернет душу изнанкой, помянет всех близких,
Вспомнит грехи да попросит его о подмоге:
«Боже, спаси их, сынков, возврати на Отчизну!»
Сгорбилась старая, трудно стоять на коленях,
Слёз не осталось, да разве ж они помогают?
«Был бы живой, наготовил побольше поленьев,
Вот и сынка не застанет, хоть Ты помогаешь!»
Еле живая, изба покосилась убого,
Мыши шалят, вот и пол, дармоеды, прогрызли.
Свечи в углу озаряют иконку и Бога —
Самое светлое, что остаётся в старушечьей жизни.
«Бед слишком много, – так тихо Господь отвечает. —
Больше молись, а сынков я твоих не забуду».
Мамка целует иконку: «Господь помогает!
Пусть помогает сыночкам очнуться повсюду!»
«Мне бы очень хотелось на ручках у мамы проснуться…»
Мне бы очень хотелось на ручках у мамы проснуться,
Завести разговор ни о чём, просто так, я и мама.
Как же рано пришлось
мне во взрослую жизнь окунуться,
Вспомню молодость
с запахом терпким хмельного бальзама.
Нет важнее тех лет, о которых мечтала ночами,
Когда веришь и ждёшь,
когда любишь и хочешь остаться.
Нет важней дорогих и родных за твоими плечами,
Дорогих и родных, с ними легче душе сохраняться.
Это всё берегу, это самое важное, люди!
И пусть годы идут, не щадят, —
в жизни всё не напрасно.
Берегу и храню, по дороге пусть разное будет,
Я по-прежнему верю – моя жизнь длинна и прекрасна!
Галина Дейнега
В детстве я мечтала стать следователем. Сказывалась обострённая тяга к справедливости. Мне представлялось, что если я так легко решаю школьные задачи, отгадываю загадки, головоломки, ребусы, то могла бы решать и более важные задания: проводить расследования, объяснять поступки людей, раскрывать преступления. Профессия следователя для девушки – выбор непростой. Работа эта сложная, требует не только юридического образования, но и таланта, упорства, настойчивости. Окончив школу с золотой медалью, я была готова к трудностям, но понимала, что моей мечте не сбыться. В нашем городе юридического института не было, в другой город родители меня не отпускали, пришлось довольствоваться педагогическим.
Сила слова
Учёба в педагогическом институте началась интересно, весело. Увлеклась психологией, записалась в психологический кружок. В апреле в составе этого кружка отправилась в подростковую трудовую колонию недалеко от города.
Весна в разгаре. В воздухе пахло весёлым легкомыслием, что создавало игривое настроение. Однако оно сразу улетучилось, как только наш автобус остановился у массивных ворот в высоком заборе, окаймлённом колючей проволокой.
Вахтенный, проверив у водителя документы, крикнул: «Отворяй! Свои». Железные ворота автоматически раздвинулись, и мы въехали на неприветливую территорию. Дежурный проводил нас в школьный корпус. Здесь с нами провели беседу об особенностях поведения трудных подростков. Из неё я вынесла для себя на всю последующую жизнь правило: нельзя унижать людей, а детей – тем более. От унижения в них зреет и может вырваться наружу протест в виде неукротимой ярости. Потом, когда остынут, будут удивляться: неужели это они учинили такой погром? Они же не хотели. Понятия не имели, что такое натворят. Они же ещё дети…
Для колонистов студенты приготовили концерт. Ребят собрали в большом зале. Коротко стриженные, одетые в серые робы, они, пожалуй, казались бы сплошной серой безликой массой, если бы не их глаза, поглядывающие остро, зорко, с интересом. Ребята внимательно слушали выступления и после каждого номера дружно аплодировали.
В художественной самодеятельности я участвовала со школьных лет и, как мне говорили, стихи читала так трогательно и проникновенно, что у слушателей пробегали мурашки по телу. В той концертной программе я читала «Каретный переулок» Константина Симонова.
Прошло полгода после поездки в колонию, и она вдруг напомнила о себе.
Тихим октябрьским вечером возвращаюсь домой. Стою на остановке. Луна сияет во всём своём великолепии и наводит на мысль о могущественном влиянии лунного света на явления моей жизни. Подходит полупустой троллейбус. Вхожу в салон. Осматриваюсь. На задней площадке – ватага парней примерно моего возраста. На меня сразу же обращают внимание. Переговариваются, кивают в мою сторону. Я быстро прохожу вперёд, занимаю свободное место, но продолжаю чувствовать внимание парней. Мне становится как-то тревожно. От остановки до дома идти два квартала по безлюдной улице. «Вдруг эта компания пойдёт за мной?» – смятенно думаю я…
Так оно и случилось. Моя остановка. Выхожу. Парни тоже выходят. Идут следом за мной.
– Девушка!
Я ускоряю шаг. Парни говорят наперебой на разные голоса.
– Что вы так спешите?
– Да не бойтесь.
– Мы вас знаем.
– Вы к нам в колонию приезжали. Стихи читали.
Я останавливаюсь. Разворачиваюсь к парням.
– Да, я была в колонии. Читала стихи Симонова. И что?
Тут, как-то вдруг, происходит совсем странное. Меня просят:
– А почитайте ещё раз.
Вот это поворот событий!
– Здесь? Сейчас?
– А что? Никого нет. Только мы с вами.
– Погода хорошая. Луна вон как светит. Почитайте!
– Пожалуйста…
Просят по-доброму. «А почему бы и нет?» – решаю я и вхожу в роль:
За окном пепелища, дома чернорёбрые.
Снова холод, война и зима.
Написать тебе что-нибудь доброе-доброе?
Чтобы ты удивилась сама…
