– Клайд, – услышал я позади себя басистый голос.

Вздрогнув от неожиданности, я резко обернулся. За моей спиной стоял Пастырь. Сам факт того, что он ко мне обратился, удивил меня. Я думал, что вся команда кроме Джима, предпочитает считать, словно машина едет сама, без водителя. Но Пастырь стоял совсем рядом, внимательно глядя на меня. Он был одет в серые камуфляжные штаны, высокие военные ботинки и коричневую кожаную куртку. Я, кажется, только сейчас заметил, что вся команда Грешников была одета приблизительно одинаково, и только я один выделялся. На плече у Пастыря висела длинная винтовка, а в руках он держал пистолет.

– Ты умеешь стрелять? – спросил он.

– Проходил по школьной программе, и потом, пару раз бывал в тире с друзьями, – мне вдруг стало как-то совестно перед этим человеком за то, что я так далек от оружия.

– Вот, – Пастырь протянул мне пистолет. – Он заряжен. Возьми, на всякий случай. Может пригодиться.

– Спасибо, – кивнул я, принимая у него оружие.

Он был намного массивнее тех, что мне приходилось держать в руках прежде. Я вдруг ощутил себя ребенком, которому дали проиграться смертоносной штуковиной и совершенно не объяснили, как с ней обращаться. Чувство собственной беспомощности вдруг вызвало во мне невероятное раздражение и даже гнев. Пастырь же, больше не обращая на меня никакого внимания, двинулся прочь.

– Пора отправляться, – громко провозгласил он и первым забрался обратно в кузов.

Скоро дорогу уже с обеих сторон обступил лес, но спустя час, теперь с правой стороны от нас он вновь начал редеть.

– Сворачивай направо, – сказал вдруг Джим.

– Но там, ведь, нет дороги, – удивился я.

– Она нам больше не нужна. Сворачивай.

Я подчинился и повел машину через поле. Кочки и ямки почти не чувствовались, но скорость теперь стала значительно ниже.

Спустя еще минут сорок Джим вдруг закричал:

– Стоп! Остановись!

Я резко дал по тормозам. Странник послушно затих. Я обернулся к Джиму, рассчитывая на разъяснение, но он пристально уставился на экран сканера местности впереди. По зеленому фону монитора медленно ползла жирная, красная точка.

– В чем дело?! – спросил Пастырь, открыв окошко в перегородке.

– Что-то большое слева – ответил Джим, не отводя глаз от приборов – Скорее всего разрушитель.

Я быстро взглянул в ту сторону, но несмотря на то, что поле тянулось насколько хватало зрения, я так и не заметил какого-либо движения.

– Вполне вероятно, – сказал Пастырь без тени смятения. – Включите гасители.

Джим быстро набрал очередную комбинацию, и я услышал слабое гудение, исходящие откуда-то из-под капота.

Зависло молчание, нарушаемое лишь этим тихим гулом. Мой взгляд был прикован к монитору, по которому продолжала ползти красная точка. Страх во мне, ощутив пищу, ринулся из своего укромного уголка, и я как мог, старался с ним бороться. Тянулись секунды, невыразимо долгие секунды ожидания.

– Ну, что там? – наконец, спросил Пастырь.

– Вроде, проходит мимо, – тихо ответил Джим.

Я не заметил на их лицах испуга или сильной обеспокоенности, хотя, сам готов был тут же вжать педаль газа в пол и умчаться подальше от этого места. Я и понятия не имел, кем может оказаться разрушитель, но мне кажется, что знай я это, положение бы только усугубилось.

Красная точка медленно уползла за пределы экрана.

– Наши дороги не должны пересечься, – сообщил Джим, откинувшись на спинку своего сиденья. – Он ушел в другую сторону, слава Богам.

– Стоит переждать немного, – сказал Пастырь. – Начинай движение через десять минут.

Я не сразу понял, что он обратился именно ко мне, но судя по тому, что окошко сразу же закрылось, ответа или подтверждения эта команда не требовала.

– Разрушитель, это тварь такая? – спросил я то, что уже и так понял.

– Ага, – Джим кивнул, закуривая сигарету. – Огромная тварь. Одна из самых больших. Опасный сукин сын. Наша пушка его, конечно, пробьет, но все же, эта встреча категорически нежелательна.

– Этот сканер позволяет нам засекать тварей?

– Да. Их мозги испускают особое излучение. У всех легионеров, независимо от вида, это излучение одинаковое. Оно позволяло с ними связываться, этим... ну, их командирам, в общем. Теперь ими некому командовать, но излучение они все равно испускают. Так уж устроен их мозг, что нам на руку.

Я некоторое время раздумывал, стоит ли задавать следующий вопрос. Не слишком ли много вопросов? С другой стороны, я тут впервые, и это логично, задавать вопросы. Ведь, я же ученик. Лучше быть любопытным, чем мертвым. Решив так, я снова спросил:

– А что такое гасители?

– Многие твари, в их числе и разрушители, могут ощущать тепловой объект за километры. Гасители соответственно гасят наше тепло, и большинство других видов излучения, и тварь не может нас заметить, если мы не в прямой видимости.

– А почему мы тогда постоянно с ними не ездим?

– Потому что гасители чертовски быстро сажают батареи.

– Ясно, – ответил я, проклиная себя за любопытство.

Я чувствовал себя невероятно назойливым, как тогда, в далеком детстве, когда в автомастерской отца я не отставал от него с бесконечными расспросами. Только, ведь, я больше не ребенок и до многого мог бы дойти своей головой. Хотя на первый взгляд. Джима это совершенно не раздражало, мне казалось, что еще парочку вопросов, и в Филин я отправлюсь пешком.

– Можно ехать, – сказал Джим, и я вновь повел грузовик вперед по полю.

Через час-полтора мы достигли небольшой бурной речушки. Возле нее был сделан следующий, уже более серьезный привал. Рассевшись на берегу, охотники достали ящик с сухими пайками, и каждый взял себе по одному.

Наверное, еще никогда прежде я не чувствовал, что еда может быть такой вкусной. Только начав есть я осознал, насколько же сильно проголодался. А трапеза на свежем воздухе лишь разогревала аппетит.

Солнце к этому моменту окончательно скрылось за серыми тучами, затянувшими небо от края до края. Заметно похолодало. К концу нашего обеда начал накрапывать дождь. И это было еще одно из многочисленных открытий, совершенный мною в тот день. Конечно же, я знал, что такое дождь, но никогда прежде не ощущал, как это, когда с неба капает вода. Капли были мелкими и холодными. Но я, все равно, подставлял лицо небу. Мне нравилось чувствовать эти капли на своей коже. В тот момент я ощущал некую близость с природой и точно решил для себя, что, даже если не стану одним из Грешников, все равно, найду способ еще раз выбраться за стены Филина.

Дальнейшие два часа мы двигались вдоль берега реки, против ее течения. Затем впереди показалась колоссальных размеров конструкция, возвышающаяся над водой.

– Нам нужно будет перебраться через этот мост, – сказал Джим, указывая вперед. – Заезд увидишь слева. Двигайся медленно. Предки, конечно, строили на века, но, ведь, века-то уже прошли.

Я не сразу осознал смысл сказанных Джимом слов. Этот мост был построен предками! Теми самыми великими и могущественными предками, что погубили наш мир. Данная мысль почему-то привела меня в странный восторг и нетерпение.

Подъехав ближе, я обнаружил, что мост является частью широченного шоссе, которое извиваясь подобно старой черной змее, тянулось до самого горизонта. Эта змея уже давно была мертва, но труп ее, местами насквозь проросший деревьями, кустами и травой, был все еще отчетливо различим среди окружающего его моря зелени. Массивные плиты и опоры моста уже заметно потрескались, а кое-где были видны отколовшиеся куски. И все равно, он показался мне невероятно прочным.

Пока Странник медленно полз к другому берегу реки, я старался успокоить новую волну дрожи в конечностях. На этот раз не страх был ее причиной, а восхищение и трепет от близости к этой частичке далекого прошлого, о котором так восторженно рассказывала мне Джулия.

– Направо, – указал Джим, когда мы съехали с моста.

Вновь по бездорожью мы стали постепенно удаляться от реки. Но не прошло и пятнадцати минут, как Джим твердо сказал: