– Вот наши-то не видят, – засмеялся Сергей, – визгу бы было!

У Артёма не выходило из головы содержание записки.

– Улица Мещанская, – задумчиво сказал он, – я что-то и не слышал про такую у нас в Дивноуральске.

– Старое название, скорее всего переименовали, – отозвался Сергей. – Думаю, это где-то в Молотовилихе, в старом районе.

Луганский нетерпеливо достал телефон и тут же попытался с помощью гугла выяснить этот насущный вопрос. Но лес и отдалённость от города надёжно хранили тайну улицы Мещанской.

– Блин, – ругнулся Артём, – напереименовывали, теперь вот мучайся. Я бы вообще вернул все старые названия улицам. Ну скажи на милость, для чего в каждом городе нашей страны есть улица Ленина?

– А чем тебе улица Ленина не угодила? – спросил Богданов. – Ну переименуют её обратно в Покровскую, мы что, лучше жить станем?

– Историчность! – горячился Артём. – Я бы и половину памятников Ленину снёс бы.

– Ты уж, друг, не останавливайся на полпути, – засмеялся Сергей, – демонтируй всё, и улицы все переименуй. Вон, хохлы, как стадо бабуинов, всё разрушили, посносили и сразу жить лучше стали, верно?

– Блин, но и большевики в своё время сносили памятники, – рассердился Артём, – и улицы переименовывали!

– Всё, варвар, пришли почти, – сказал со смехом Сергей, который привык к перепалкам с другом по поводу истории и политики.

За деревьями уже виднелся их лагерь, полыхал костёр. Их женщины сидели на складных стульях и тихо пели под аккомпанемент Катиной гитары:

От старых друзей весточки нет, грустно.

А на душе от свежих газет пусто.

И от несвежих – невелика потеха.

Правда вот был армейский дружок – уехал.

– Тёмыч, девкам давай не будем рассказывать, – вполголоса сказал Богданов, – будет куча лишних вопросов и ещё много ненужного.

– Ясный пень! – поддержал Артём.

Уже не таясь, вдвоём они вышли на полянку и подхватили:

– Ой-йо, ой-йо, ой-йо. Ой-йо, ой-йо, ой-йо!!

– Ну наконец-то! – хором воскликнули жены и бросились к своим рыбакам, принимая их улов.

– Щука ещё была, но леску откусила и ушла, сволочь, – врал Артём, показывая, каких размеров рыбина сорвалась.

– А ещё нас кит проглотил, и мы как Иона из Библии жили в нём, а потом надоело и мы к вам пришли, – невозмутимо сказал Богданов.

Женщины расхохотались и принялись чистить рыбу и овощи для ухи. Спать в эту прекрасную летнюю ночь никому не хотелось.

Через пару часов компания с аппетитом ела уху, в которой Артём, по старинной рыбацкой традиции, загасил тлеющую головёшку.

Сергей отошел на край поляны, вытащил записку и снова посветил на неё фонариком.

– Что ты там ещё хочешь прочитать? – спросил Луганский, подходя к нему.

– Да интересно, кто это писал, – задумчиво сказал Богданов, – красные или белые?

– А мне более интересно, что это за груз и что это за улица Мещанская. Обидно будет, если мы найдём эту улицу, а там будет мыло или сахар.

– А ты на что надеешься? – засмеялся Сергей. – На золото Колчака?

– Честно говоря, не отказался бы, – мечтательно улыбнулся Артём. – Ипотеку бы заплатил, «крузак» бы себе взял, шубу Натахе, Ленке бы на учёбу отложил....

– Боюсь, на твои хотелки всего золотого запаса Российской Империи не хватит, – рассмеялся Богданов. – В записке указано имя – Еремей Солёный. У нас в классе тоже парень учился с такой фамилией.

– Так это ни о чём не говорит, – резонно сказал Луганский, – довольно частая фамилия, тем более для нашего края, где как известно, все немного солёные. Особенно уши.

– Смотри, тут написано «за восьмым кирпичом». О чём это говорит?

– О том, что в этой квартире кроме восьмого есть ещё минимум два кирпича – седьмой и девятый.

– Ладно, отложим всё это дело до приезда в город, – подытожил Сергей, – всё равно мы сейчас ничего не узнаем. И насчёт золота. Даже если оно действительно есть, нам будут полагаться всего двадцать пять процентов.

– Лишь бы было!

– Романтик ты, Тёмыч, и авантюрист, – рассмеялся Богданов. – Пойдём к нашим женщинам, а то они кажется недовольны тем, что мы опять уединились.

Они вновь подошли к столу, где ещё не остыла уха, а железных стаканчиках ещё не нагрелась водка, заботливо охлаждённая Артёмом в ведре с водой.

– Ну, братцы, за то, чтобы все наши начинания были удачны и приносили нам удовольствие. Моральное и физическое, – цветасто провозгласил Луганский, подмигнув другу.

Стало постепенно расцветать и светлеющий лес огласила дружная песня, без которой не обходился ни один пикник семей Луганских-Богдановых:

Я бегу по выжженной земле,

Гермошлем захлопнув на ходу,

Мой «Фантом» стрелою белой.

На распластанном крыле.

С рёвом набирает высоту.

Но бессонная ночь между тем брала своё и вскоре отдыхающие разошлись по палаткам. Катя, свернувшись калачиком, прижалась к Сергею и тихо засопела, а Богданов достал телефон и записку и снова стал освещать послание из прошлого, надеясь выведать что-то такое, что он не смог увидеть с первого раза. Но вскоре сон сморил и его.

Богданов открыл глаза и ощутил, как сильно нагрелась палатка от давно вставшего солнца. По спине противно бежал пот. Кати рядом не было.

Сергей на четвереньках выбрался из палатки и увидел, что вся компания снова сидит за столом и завтракает.

– А вы чего не ложитесь? – дурашливо спросил он, подражая киношному Промокашке.

Богданов только сейчас ощутил, как ему нехорошо.

– Ох, братцы, молодёжь, везёт вам, – прокряхтел он, – где мои семнадцать лет… А вот после сорока, не поспишь ночь да выпьешь лишние сто грамм – всё, пиши пропало. Вы как хотите, а я иду купаться.

– Подлечись, друг, – заботливо сказал Артём, наливая Сергею стакан пива.

– Ох, нет, мне за руль ещё, – страдальчески вымолвил Богданов.

– Ладно уж, я поведу, – улыбнулась Катя.

– Зачем тебе клад, у тебя и так не жена, а золото, – брякнул Луганский.

– Какой клад? – хором спросили женщины.

– Да это он шутит так, – поспешно сказал Сергей и, улучив момент, состроил Артёму страшную рожу.

– Купаться! Купаться! – зашумел Луганский и, схватив с ветки полотенце, первым побежал к Каме.

Весь день компания провела в лесу и на реке, поочерёдно играя то в футбол, то в бадминтон, то в карты. И лишь к вечеру, довольные и отдохнувшие, они погрузились в машины и поехали в город, домой. Предстояла нелёгкая трудовая неделя.

Забрав у родителей детей – двенадцатилетнюю Ульяну и восьмилетнего Игоря, всё семейство Богдановых, наконец, оказалось дома. Сергей, с трудом дождавшись, пока все домашние уснут, включил ноутбук, отыскивая среди сплетения городских дорог нужную ему улицу Мещанскую.

Оказалось, что нужный ему адрес находится на самом краю города, и на неделе выбраться туда будет очень сложно.

– Такие дела, Тёмыч, – огорчил он утром на работе Луганского.

– Да я уж тоже посмотрел, – с сожалением сказал Артём, – придётся тогда нам ждать субботу.

Неделя пролетела быстро и бестолково. За работами над чертежами и сборкой друзья даже подзабыли о своей находке и вспомнили о ней только в пятницу.

Рано утром в субботу Богданов вышел на улицу в ожидании старенькой Тойоты Луганского. Было уже светло, но народ, отдыхавший после трудовой недели, ещё спал, и лишь собачники со своими питомцами изредка были видны в ближайшем лесочке.

Богданов сел на скамейку и, закурив, задумался. «Вот нашли себе геморрой, – усмехнулся он про себя, – сейчас бы спал себе… Хм… а вдруг там на самом деле что-то спрятано с 1919 года?.. Да ну…».

– Ну что, кладоискатель, готов? – спросил подъехавший Луганский.

– Кто был пионером, тот всегда готов, – отозвался Сергей, забираясь в машину.

– А я вот не успел, – погрустнел Артём, – всегда дико завидую тебе.

– А чего завидовать, – отозвался Сергей. – Это сейчас я понимаю, как всё было классно, а тогда… К седьмому классу вся эта пионерия жутко надоела и считалась унылой обязаловкой – все эти смотры строя и песни, ношение галстуков и приём в пионеры маленьких шкетов-третьеклассников…Помню, мой дружбан Птаха так завязал одному из них галстук, что тот, наверно, когда развязывал, запомнил это на всю жизнь…