– Ладно, не злись, дорогой. Потерпи немного. Всего лишь пара фотоснимков, и, обещаю, мы пойдем отсюда, – девушка решила немного сгладить ситуацию, заметив оттенок недовольства, который вновь заиграл на его лице.

– Окей! – коротко ответил Иван, небрежно кидая свой рюкзак на скамейку, которая принадлежала одной из соседствующих могил.

Следующие пять минут Катя позировала, а Иван делал кадры, выбирая различные ракурсы и сюжеты. Закончив фотосессию с действиями провокационного характера, парочка вышла туда, откуда и начинала свой путь, – на центральную аллею скорби…

Продолжая свою прогулку, ребята направились дальше, – удаляясь вглубь старого погоста. Шли они вполне обычным и совсем неспешным шагом. Спустя каких-то пару мгновений они уже двигались по его верхней части, идя на встречу к молчаливой пустоте, зияющей мраком…

Несмотря на кромешную темень вокруг, Иван уже немного привык к обстановке и почти что справился с волнением.

Следует отметить, что Иван на характер был обычным ворчливым узником уютных домашних стен. А Катя же – совсем напротив, она была слишком уж темпераментна и в достаточной степени любознательна, а в отдельных случаях еще и экспрессивна… Но, несмотря на юношеский максимализм, который обычно свойственен людям данного возраста, под личиной маски вечного бунтаря скрывалась крохотная и ранимая девочка…

А вот Иван же в Екатерине души не чаял. Любил он ее такой, какая она и есть, со всеми ее недостатками и тараканами, которыми ее голова была забита до отказа. И все то безобразие, которое она частенько вытворяла, все же привлекало его. А когда она уж совсем раздражала его своими неординарными выходками, то, рано или поздно, он все равно остывал и более не злился на Катю. И позже, в его мыслях, подобное ее поведение даже становилось предметом особого восхищения…

***

Дорога была темной и из-за этого мрака, где даже черт ногу сломит, Ивану пришлось держать фонарик постоянно включенным (и он очень боялся, что может сесть аккумулятор; а запасного с собой у него, к сожалению, не было). Они шли от небольшой церквушки, что располагалась на точно таком же небольшом бугре, прямо вглубь погоста. По левую и правую сторону аллеи находились плотные насаждения разных памятников, старых склепов и всюду торчащих могильных крестов… Но ребята двигались и двигались дальше – в сторону центральной части, где находилось братское захоронение. В том прекрасном месте покоились с миром бойцы, привезенные из разных уголков страны и городских окраин, что некогда защищали нашу Родину от ярого нашествия нацистов. Чем больше сближались ребята с мрачной стелой, стоящей в центре братской могилы, тем серьезнее и богаче выглядели захоронения…

В прежние времена на этом участке хоронили только богатых или известных людей. В частности, здесь покоились политические деятели (бывшие члены КПСС), представители старого духовенства (черного и белого), а также военные, авиаторы, моряки, пожарные (но их было не так уж и много); а еще: законники и врачи, ученые и деятели искусств. И многие, многие другие представители тогдашней астраханской элиты. Сразу было понятно, что монотонность, блеклость и однообразность захоронений не являлись особым отличием для этой прекрасной части погоста.

Через три минуты неспешной и легкой прогулки, ребята почти что достигли точки назначения. Катя шла чуть впереди. Ступив на обледенелую, скользкую поверхность брусчатки, она немного пошатнулась и стала размахивать руками, чтобы поймать равновесие и не упасть на землю. Иван тотчас же среагировал: он успел ее подхватить, слегка приобняв за тонкую талию.

– Эй! Ваня! Харе уже лапать меня! Нашел время! Видишь, я и сама в состоянии на ногах устоять! – недовольно завопила Катя, таращась на него несколько возмущенным взглядом своих глубоких карих глаз.

– Как пожелаете, мадам – согласился Иван, отпуская герцогиню Астраханскую Екатерину с легкой полу-улыбкой.

Сделав еще буквально пару шагов, Катя вновь потеряла равновесие и уже сама была вынуждена обратиться к нему за помощью, рефлекторно нащупывая руками опору за своей спиной.

– Ладненько, – хватая за руку Катю, с улыбкой почти что во весь рот, вымолвил Иван, а следом подумал: – Ну конечно, куда же ты денешься без меня?

Не видя выражения его лица в скользящей темноте, но услышав нотки присутствия радости в голосе, Катя сразу же спросила полу-истерическим тоном: – Не поняла, а чему это ты так радуешься?

– Как это чему? Хоть ты и говоришь сейчас одно, но на деле-то у нас совсем другое выходит. И можно сказать, что ты…

– И не мечтай! – возмутилась Катя, сбивая Ивана. Но, тем не менее, она уже не пыталась выскользнуть из его крепких объятий. Совсем не пыталась…

А что хотел Иван сказать и как Катя его поняла – это их общий секрет. Пожалуй, это некая магия, волшебные сигналы которой могут быть доступны только двоим, и никому больше!

Наконец, скользкий участок пути был успешно преодолен.

– Вань! Вань, смотри! Видишь? Там, – внизу, что-то есть. И оно, кажется, шевелится… Посвети-ка туда!

Иван тут же направил луч фонаря в ту сторону, куда указывала Катя – на гущу кустов дремлющего можжевельника, опутанного порослями серых могил.

– Ух ты! Ты видишь? Да это же щеночек! – с восторгом заголосила Катя. И кажется, радости ее тогда не было никакого предела…

– Я бы все-таки сказал, что не щеночек и даже не щенок, а какой-то плешак, – иронично возразил Иван, окинув взглядом взлохмаченного малыша. Но Катя, как всегда, не слушала Ивана. Она уже живо демонстрировала жестами юнцу, что поскорее хочет его обнять.

Щенок поначалу побоялся выходить из-за лежбища, но потом, поняв, что опасности нет, тихонько двинулся к ней навстречу.

– Какой хорошенький, миленький, маленький! Ох! Так бы и расцеловала! – Девушка взяла щенка на руки и подняла его вверх, – прямо над собой. Посылая ему воздушные поцелуи, она начала с ним неуклюже кружить в медленном вальсе…

– Вань, а ты не хочешь его поцеловать? – вскоре завредничала Катя, нарочито направляя щенка так, чтобы его мордочка коснулась лица Ивана, озарявшегося светом лика холодной и бледной луны.

– Спасибо, конечно, но нет! И фу, и тьфу, наконец! Не люблю я собак! И вообще, блохастый он! – натуральным брюзгой в ту секунду показался тот парень: он скорчил кислую мину, сопровождаемую необходимыми жестами, которые могут быть присущи только брюзге.

А щенок уже утомился, и заскулил… Из-за этого Кате пришлось опустить его на землю. А как опустила, так сразу же и переключилась на Ивана: – А ты на себя сначала посмотри! Сам ты блохастый, Вань!

– Почему-то ничего другого я не ожидал от тебя услышать. Очень приятно!.. Я уже все твои мысли знаю наперед. И полагаю, что теперь мне кое-что причитается! – в этот момент парень зачем-то галантно кивнул головой. И улыбнулся еще как-то неуклюже, и залился неким задором.

– Э… Не поняла. О чем речь? Совсем не поняла тебя, – уставилась на него Катя, разводя руками в стороны.

– Мы же снова вместе?

– Ничего себе поворот. А это тут причем?

– Просто ответь, вместе или нет? – чуть сщурился Иван, задавая Кате этот вопрос.

– Ну вместе! Не видно, что ли?! – недовольно насупилась девица, взирая на своего парня, который затеял, как ей показалось, что-то совсем непонятное и неладное…

– Ну все, не кипишуй, Катрин, ведь главный вопрос я тебе еще не задал, начал парень увещевать свою девушку.

Тон лица у нее тут же сменился на задумчивый. И действительно, в этот момент она и подумала, а внутренний голос ее произнес: – Хитрый гад! Точно что-то задумал. Ничего! Сейчас мы это узнаем, выудим!

А Иван молча стоял, смотрел на нее, и по-прежнему дурашливо улыбался…

– Ну, и?! – наконец, не выдержала Катя, возмутилась, махнула рукой.

– Говорю же, не кипишуй. У меня еще один вопрос. Всего один…

– Какой?

– Уточняющий… – еще больше заулыбался парень.

– Рожай уже быстрей, пожалуйста, – с нетерпением произнесла Катя.