Тут араб как-то странно хмыкнул, постучал по «глушилке» и рубанул правду-матку:

— Она работает, значит, ты говоришь без сторонних подсказок. При этом не колеблешься и не готовишься, но практически каждый ответ получается очень и очень достойным. Выводы радуют — ты видишь мир практически в том же ключе, что и я…

— Я бы так не сказал! — ухмыльнулся я. — В «Путеводной Звезде» я тихо дурел от танцев Огневички, Воздушницы и Иллюзионистки, а тебя волновали все остальные.

Дауд тоже заулыбался:

— То, что у нас разные вкусы на женщин, радует ничуть не меньше, чем одинаковое мировоззрение, ибо не передеремся! Кстати, спасибо, что прикрыл — если бы не твоя реплика, то прабабушка нажаловалась бы моей матери, и мне бы здорово досталось. И Карима ты отшил здорово — прабабушка назвала тебя Зубайром, а это имя в переводе на русский язык означает «Сильный, умный или упрямый»!

— Ты хочешь сказать, что Карима подвели не с ее подачи? — подала голос Яна.

— Нет: она была против этой идеи, так что сейчас наверняка издевается над теми, кто попал впросак…

Я отложил это знание на отдельную полку, плавно притормозил у выезда с охраняемой территории, а после того, как ворота разъехались достаточно широко, надавил на педаль акселератора и кинул внедорожник вперед.

Аль Сауд тоже прервал разговор, чтобы получить удовольствие от ускорения, вдавившего нас в кресла. А после того, как «Хозяин Леса» развил «крейсерскую скорость», вернулся к поднятой теме:

— Так вот: мы видим мир в одном ключе, и это заметно даже со стороны. Именно поэтому прабабушка продавила мою поездку к вам, в Россию. Хотя, между нами говоря, это оказалось непросто. И теперь я оказался на перепутье. С одной стороны, понимаю, что эта поездка является своего рода экзаменом на зрелость и, в то же самое время, очередной ступенькой к власти, которую я когда-нибудь получу. С другой… с другой мне хочется отдыха. От до смерти надоевшей зубрежки, необходимости контролировать каждое слово, жест или взгляд, войны всех против всех, интриг и так далее.

— Хочется — значит, отдохнешь! — твердо сказал я. — Мы не будем таскать тебя на деловые встречи, ловить на слове или что-либо выпрашивать, ибо самодостаточны. Скажу больше, отношения, в которых имеется расчет — не в нашем стиле: мы считаем, что дружить или любить можно только по велению души. В общем, рассматривай ценные указания старших через эту призму, и будет тебе счастье!

— Типа «Я старался. Честно. Но Лютобор заставил отдыхать»? — весело хохотнул он.

— Ага! — хихикнула Янка. — Мой братик — настоящий Зубайр, так что если сказал «отдыхать», значит, нет смысла сопротивляться…

Глава 15

Часть 1

9 марта 850 г. от ОВД.

…Наш транспортник вырулил на ВПП последним, перевел двигатели во взлетный режим и начал стремительно разгоняться. Дури у «Байкала» хватало, так что секунд через пятьдесят он оказался в воздухе, и Дауд, наконец, поверил в то, что летит в Россию. Нет, верещать от радости, конечно же, не стал, но отлип от иллюминатора, поймал мой взгляд и расплылся в счастливой улыбке.

Я тоже улыбнулся:

— Ну все, члены Тайного Совета остались в Медине и до тебя уже не дотянутся, значит, можешь расслабиться!

Аль Сауд криво усмехнулся, вспомнив, как «особо мудрые старейшины»

терроризировали его деда, доказывая, что юной и еще не сформировавшейся личности нечего делать в стране «неверных», потом еще раз выглянул наружу, полюбовался заревом ночных огней над спящей столицей любимой Родины и решительно кивнул:

— Да, расслабиться не помешает, а то последние двое суток выдались очень уж нервными.

— Тогда залазь в «Святогор» и отключайся… — посоветовал я, признался, что тоже собираюсь на боковую, пожелал добрых снов и показал пример — направился к своей «Искорке», принайтованной у рампы.

Почему к ней? Да потому, что проиграл «Хозяина Леса» Земляничкам. В карты. В смысле, не сам внедорожник, а право спать в нем во время перелета. Да, подтолкнул их и к игре, и к этой ставке сам. Правда, не напрямую, а через Замятину. А потом нещадно мухлевал. Но цель — порадовать Зыбиных еще и так — была достигнута. Так что мимо этой своей машины я прошел, мысленно посмеиваясь, без особой спешки открыл водительскую дверь второй и еще раз убедился в том, что Валя действительно незаменима — оба сидения были отодвинуты до упора, спинки опущены на максимально возможный угол, стекла поляризованы, а на центральном тоннеле выстроились в ряд бутылочки с алхимией.

Кстати, личная помощница бодрствовала и, судя по вопросительному взгляду, брошенному на меня, пребывала в готовности выполнить еще какое-нибудь поручение.

Дергать ее по мелочам я, естественно, и не подумал — забрался в салон, закрыл дверь, заблокировал замок, дал команду готовиться ко сну и сложился пополам, чтобы снять кроссовки. А когда выпрямился, на миг выпал в осадок, так как Валя, успевшая избавиться от рубашки, расстегивала бюстгальтер!

Смещение фокуса внимания на ток Силы через «петли» получилось само собой, но я все равно напомнил себе сквозную тему последних «практических занятий»: «В обнаженных телах женщин нет ничего волшебного: стоит взять под контроль инстинкты, как выяснится, что наша кожа ничем не отличается от твоей, прелести выглядят не так идеально, как кажется благодаря одежде, а от мелких изъянов сложения, родинок и асимметрии всего, чего можно и нельзя, разбегаются глаза!»

Это «заклинание», повторенное дважды, помогло. Но только потому, что я вспоминал голос и интонацию «старшей сестренки», устраивался поудобнее и запрещал себе думать о том, что у целительницы, с недавних пор меняющей свое тело так, как заблагорассудится, кожа, как у ребенка, прелести воистину идеальны, а мелких изъянов, родинок и асимметрии просто нет. Ибо все, на чем хотя бы раз «спотыкался» мой взгляд, уже скорректировано и выглядит так, как надо.

Пока я воевал с инстинктами, Замятина деловито затолкала ненужные вещи в целлофановый пакет и аккуратно положила на заднее сидение, взяла оттуда же полупрозрачную розовую ночнушку, натянула, легла на левый бок, провокационно поправила тяжелые полушария и тихонько хихикнула:

— Изобразить вежливое равнодушие вы не смогли и в этот раз!

— Просто ты сделала из себя конфетку! — честно сказал я и пошутил: — А сладкое я люблю.

— Верю… — мягко улыбнулась она, но при этом едва заметно потемнела взглядом.

Я, конечно же, спросил, что ее напрягло, и получил очень неприятный ответ. Правда, только после того, как «незаменимая» врубила «глушилку»:

— Мой господин, меня терпят рядом с вами т олько из-за сопряжения Даров. Но это терпение небезгранично: если между нами появится хотя бы намек на известные чувства, то меня уберут. Вероятнее всего, «с гарантией». Говоря иными словами, я все еще жива только потому, что знаю свое место, а вы видите во мне Слугу и не более. Так что поберегите меня, ладно?

Я вдумался в предпоследнее предложение и неожиданно для самого себя пришел к интересному выводу:

— Если честно, то я вижу в тебе не только незаменимую Слугу, но и очень близкую подругу.

Девушка грустно улыбнулась:

— Я это чувствую и рада до безумия. Но эта радость — только для вас. А все остальные видели, видят и будут видеть целительницу, зацикленную на чувстве долга. Кстати, не вздумайте меня жалеть: этот образ мне нравится!

Я «включил голову», поставил себя на ее место, проанализировал оба монолога, допер, что за ними стоит нешуточный страх за жизнь, и разозлился. Но совсем ненадолго, ибо прекрасно понимал, что моя злость или бунт против Волконских ни к чему хорошему не приведут. А после того, как взял себя в руки, счел необходимым сгладить неприятное послевкусие от поднятой темы немудреной шуткой: