Нотт ухмыльнулся и сложил руки на груди, наблюдая за ее движениями.

Она буквально кожей ощущала его тяжёлый, алчный взгляд, и ей это безумно нравилось. Паркинсон подчёркнуто медленно спустила с одного плеча лямку. Мистер Нотт облизнул губы, не отрывая глаз от её пальцев. Она так же плавно спустила лямку со второго, и шелковое платье стекло тяжёлой волной вниз. Дэмиан протянул долгий заинтересованный звук. Её тёмно-зелёный полупрозрачный лиф выглядел едва пристойным, он высоко приподнимал грудь, и при этом кружево чашечек прикрывало соски лишь условно. Пэнси видела, как судорожно дернулся кадык на горле мистера Нотта и как его тёмный, голодный взгляд скользнул ниже, туда, где белья уже не было. Её трусики всё ещё болтались на одной ноге, и она лёгким движением послала их куда-то ввысь. Сквозь стеклянную дверь было видно как проходят мимо люди, но ей было всё равно. Нотт медленно положил ладонь на её шею, слегка сдавив пальцами, будто намеревался свернуть, но уже через мгновение плавно провёл от ключиц к груди и жадно смял её. Дэмиан большим пальцем очертил сквозь кружево белья напряжённый сосок и оттянул чашечку вниз. Пэнси томно выдохнула и подалась ему навстречу. К ней вернулась былая смелость.

— Если со мной что-то случится, — она не смогла сдержать томный стон, когда мистер Нотт жадно припал губами к груди и втянул в рот чувствительный сосок, но Пэнси постаралась собраться и продолжила: — Если со мной что-нибудь случится, Теодор попадёт в Азкабан. Вы же не думаете, что я пришла без подстраховки? — на самом деле именно так она и поступила, но отчаянное вдохновение смертника уже накрыло её с головой, и она вновь продолжила: — Моя сова, не дождавшись орешков на ужин, ровно в десять улетит к Поттеру, которому будет весьма интересно посмотреть, с кем он последний год играл в квиддич.

Мистер Нотт прижался губами к её шее, прошёлся страстными поцелуями к ушку, очертив его по контуру языком, и жарко скользнул к ней в рот. Пэнси задохнулась от накрывшего её возбуждения. Демиан целовался так жарко и голодно, будто бы она была самой желанной женщиной на земле. Словно она была его последним глотком воздуха, словно она самая сладкая конфетка в его рождественском подарке.

А затем он сделал то, чего Пэнси ждала больше года — скользнул вниз к лобку и, найдя пальцем клитор, начал медленно, уверенно массировать. Паркинсон громко и нежно застонала. Он, оказывается, умел это делать? Мистер Нотт прижал её поясницей к тумбе и заставил расставить ноги шире.

— Умоляй меня, — прошептал он, и его низкий голос осел вибрацией на её губах.

Его палец вырисовывал горячие узоры на тонкой коже, посылая волны удовольствия, и ей хотелось больше и сильнее. Она присела на цветочную тумбу и расставила пошире ноги, ещё больше раскрываясь перед ним. Твёрдый член тёрся об её живот, и его головка оставляла влажный, прохладный след каждый раз, когда они соприкасались в поцелуе. Пэнси точно знала, что он сгорает от желания не меньше, чем она.

— Умоляй, — прошептал Нотт ей в губы, проникая внутрь неё двумя пальцами.

К балконной двери кто-то подошёл и громко постучал по стеклу. Паркинсон бросила затуманенный взгляд через плечо Дэмиана: оттуда определённо было видно, как мистер Нотт медленно, мучительно трахал её пальцами.

— Пошли вон! — громко рявкнул мистер Нотт и не оборачиваясь взмахнул рукой, заставляя закрыться шторы на той стороне. И вновь его горячий язык прижался к ней, размыкая губы и по-хозяйски исследуя рот. Его руки обхватили девичью талию и сползли по ягодицам, сжимая её бёдра и раздвигая их шире. Его влажный член потёрся о её живот, и она почувствовала, как он приставил головку к набухшим половым губам. Пожар вспыхнул внизу живота.

— Пожалуйста? — неуверенно спросила она, широко распахнув глаза и наблюдая, как его член исчезает в ней. Стенки её мышц непроизвольно сжались, но он вошёл в неё мягко и стал медленно продвигаться внутрь. Дэмиан был намного нежнее с ней в этот раз, поэтому она позволила себе расслабиться и насладиться этим ощущением полноты внутри себя и его горячими пальцами на клиторе, выводящими какие-то сумасшедшие круги с восьмёрками…

А потом мистер Нотт ускорился. Тумба звонко стучала о каменную стену. Панси вцепилась пальцами в край столешницы, на которой уже сидела почти полностью. От их ритмичных движений цветочный горшок съехал и упал на пол, разбившись вдребезги. Дэмиан воспользовался этим, чтобы усадить её на тумбу полностью. Пэнси двигала бёдрами навстречу, стонала, прижималась к нему и задыхалась от его близости. Мистер Нотт целовал, покусывал, его руки скользили по спине, сжимали до боли грудь, но главное — он трахал её так, как никто никогда за всю жизнь.

Пэнси запрокинула голову, закрыла глаза и постаралась глубоко дышать. Хлипкая тумба шаталась и угрожающе скрипела, готовая вот-вот развалится. Им обоим было плевать. Большой палец на её клиторе творил действительно фантастические вещи, и она видела под веками яркие вспышки. Что-то вроде тех, когда ты хочешь купить сумку, а продавец сообщает, что остался только один уродско-гриффиндорский оттенок, а потом случайно находит нужный цвет в тайнике под прилавком. Или вроде того, когда ты съедаешь на ночь шоколадный торт и с утра на весах не прибавляется ни унции, что равносильно двойному оргазму. Но лучше всего было вот что: когда она открывала глаза, то видела не звёздочки и вспышки, а толстый, крепкий член мистера Нотта, исчезающий в ней, его прикушенные губы, тяжёлые капли пота по вискам и стеклянные глаза. И этот его безумный вид был почти равносилен тому, как если бы спустился с небес ангел и сообщил, что она самая горячая девочка на свете… Пэнси покачивалась под яростными толчками мистера Нотта и никак не могла определиться, что ей нравилось в происходящем больше…

Пэнси прикусила губу, сдерживая очередной громкий стон. Мистер Нотт быстро двигался в каком-то одержимом, голодном ритме, и девушка, стараясь не потерять равновесие, впилась крепче в тумбу, при этом посадив себе занозу под ноготь. Он приподнял её бёдра в воздух и начал грубо насаживать на себя. Балкон, рождественский бал, их тяжёлое дыхание, влажные, мокрые шлепки и её непрерывные стоны, которые превратились в жалобную мольбу.

Кажется, она звала его по имени и просила сделать с ней непристойные вещи. Она говорила такое, что не пристало произносить чистокровной юной леди: про вытрахай из меня всю душу, чёртов ублюдок; про то, что она по памяти слепит из глины его член и назовёт этого голема Дэмиан-два; что пошёл он к своему долбанному Лорду, а они с големом будут жить долго и счастливо… О да, мама могла гордиться, что уроки гончарного мастерства не прошли даром.

А мистер Нотт всё трахал и трахал, словно решил убить её не Авадой в сердце, а пробить её огромным пульсирующим стояком насквозь.

В какой-то миг ей показалось, что весь мир перевернулся вверх дном и они летят. И она тоже вместе с ним. Летит в ад, падает в рай. Да плевать куда, лишь бы там был волшебный член мистера Нотта и его умелые руки…

Точно, голему нужно будет не забыть слепить руки. И язык.

Её глаза закатились, рот открылся в последнем беспомощном крике и, кажется, она потеряла сознание. Потому что дальше была только блаженная чёрная тьма, тёплое покалывание в кончиках пальцах и какой-то странный шум разбивающегося стекла.

Очнувшись после этого маленького обморока, она обнаружила себя лежащей среди остатков тумбы и мистера Нотта, крепко сжимающего её бёдра. Его член всё ещё глубоко входил в неё, в лопатки больно упирался какой-то кусок деревяшки, а Дэмиан продолжал её трахать, несмотря ни на что. Будто бы сам был каким-то чудовищным големом из плоти и крови. Его не смущало то, что они сломали тумбу и упали вдвоём на пол, что осколки стекла скрипели под её телом, что веточки и листья растения из разбитого горшка были размазаны по полу в зелёную кашу… Он когда-нибудь останавливается? На зубах скрипела земля, она даже представить не могла, как они выглядели сейчас со стороны.