Тео даже не мог больше закрыться в домашней библиотеке, потому что окна находились напротив её блядской спальни. Чтоб Нагайна пожрала того, кто проектировал их менор! Окна располагались так близко, что было слышно, как Изабелла там тихо вздыхала или напевала какую-то убогую песенку. Вполне мелодичным голосом, стоило признать. И для Теодора это звучало подобно скрипу стали по стеклу или мела по доске.
Его бесило то, как она медленно потягивалась у окна, пока он читал книги в своей библиотеке. Бесил её ебучий шёлковый халат, который просвечивал на свету так, что было видно контуры пышной груди и округлых бёдер. Бесила собственная реакция на её присутствие. В такие моменты Нотт совсем переставал различать текст, а буквы перед глазами плыли и сплетались в какой-то неведомый доселе язык. Даже если он пытался читать обожаемую Нумерологию! Таблицы чисел на страницах складывались в округлые формы и развратных женщин. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь дрочил на цифру восемь? Тео определённо сказал бы, что это очень сексуальное число, оргазм от восьмёрки был яркий и короткий, как поцелуй ангела, но вот троечка, вот эта оказалась настоящая развратная шлюха из мира чисел… Теодор регулярно мастурбировал, представляя в уме нумерологические таблицы в шесть столбцов, а лучше в двенадцать. Да он был готов дрочить даже на мерзкую девятку, лишь бы не видеть перед глазами Изабеллу Забини!
Только лучший друг Северус его понимал…
Мнения профессора насчёт сексуальности чисел он, конечно, не спрашивал, тот наверняка записал бы его в извращенцы. Но Теодор почему-то был искренне уверен, что Снейп разделял такую его любовь к книгам и ненависть к миссис Забини. Они с ним действительно неплохо поладили и даже сошлись во мнении, что гнилая сука — самая отвратительная женщина на земле. Ну, как сошлись… Тео сказал, портрет ответить не успел. Или не поспешил. Да и неважно. Важно было другое — не видеть её, не слышать и не чувствовать удушающий запах жасмина, от которого у Тео всегда раскалывалась голова.
Поэтому каждый раз, завидев Изабеллу, Теодор подхватывал Северуса и демонстративно выходил из комнаты. Презрительно, подчёркнуто, чтобы она чувствовала, что ей здесь совсем не рады. Но сегодняшний совет Снейпа навёл его на гениальную мысль. Понаблюдать! Конечно же. Библиотека была самым удобным местом, чтобы вести наблюдение за этой лживой сукой.
Совершенно не заморачиваясь такими условностями, как поиск новых брюк, Нотт дошёл до библиотеки и поудобнее устроил портрет на окне. Чистый, без единой пылинки подоконник из белого мрамора идеально подходил в качестве пункта наблюдения.
— Смотри во все глаза, Северус.
Слизеринские мозги профессора могли выдавать поистине гениальные мысли, и раз он эту идею предложил, то ему её и исполнять.
Профессор несогласно пробубнил что-то про какое-то солнце и краску, которая выгорает, но Тео не стал его слушать. Он взял недочитанный томик и упал на кожаный диванчик в центре. Здесь было спокойно, светло и уютно пахло книгами. Ему так редко удавалось побыть одному, без этого навязчивого присутствия грязной ведьмы в комнате напротив, что упустить такую возможность он просто не мог. Недочитанные «Доказательства нумерологических теорем» манили, чертовки, но, так и не дойдя даже до половины, Теодор уснул.
Разбудило его яростное шипение. Будто кто-то на уроке Зельеварения наступил на длинную мантию Снейпа, и тот теперь плевался ядом в тупого гриффиндорца.
— Мистер Нотт, да проснитесь вы уже уже! Что за малолетний дебил?! Мистер Нотт!
Тео лениво протёр глаза и отметил, что, скорее всего, проспал пару часов — за окном уже стемнело, а в комнате Изабеллы горел тусклый оранжевый свет. Он сладко потянулся всем телом, напрягая до боли мышцы. Что ж, это ему оказалось только на руку. Значит, миссис Забини не сможет заметить, что кто-то наблюдал за ней из библиотеки.
— Что я пропустил, Северус? — деловито осведомился Нотт, рассчитывая на полный доклад об обстановке на фронте. Операция «Ликвидация гнилой суки» требовала высочайших концентрации и внимания к каждой мелочи. Он лениво завёл руку за голову и звучно хрустнул шейными позвонками, отчего по лицу Снейпа пробежала судорога, отдалённо напоминающая омерзение.
— Уберите меня отсюда, я больше так не могу! — как-то подозрительно торопливо проговорил портрет.
Теодор задержал на нём изумлённый взгляд. Ему послышалось, или в голосе Северуса действительно прозвучали нотки отчаяния? За те три недели, что они провели с ним вдвоём, Снейп ни разу не выдал ни одной настолько яркой эмоции. Выполнять его просьбу Тео, конечно же, не стал, наоборот, сам подошёл к окну, пытаясь увидеть, что вызвало такую реакцию.
И уже в следующую секунду он понял всё.
В комнате напротив в мягком приглушённом свете боковых ламп виднелся стройный женский силуэт. Миссис Забини плавно покачивалась под тихую классическую музыку, двигаясь медленно и изящно, словно сытая кошка. Она грациозно расстегнула своё чёрное платье, и оно легко скользнуло по её округлыми изгибам прямиком на пол. В животе у Тео тоже что-то ухнуло вниз. Он до боли вцепился ногтями в холодный каменный подоконник. Изабелла склонилась, прогнувшись в спине, и неспеша подобрала платье, а Нотт смог оценить, насколько на ней были узкие трусики. От силы дюйм. И это ещё называлось бельём?
Её внешний вид возмутил его до глубины души: на смуглом теле оставалось лишь тонкое кружево, подвязки и шелковые чулки. Подкинуть ей что ли пару галлеонов, чтобы на полноценное бельё хватило? Тео в ярости стиснул челюсть и скрипнул зубами. Он так и знал, что эта женщина сгнила изнутри, погрязла в похоти, как самая последняя мерзкая шлюха. Не в силах отвести глаза, Теодор устроился поудобнее и поправил потяжелевший член в трусах. Это просто реакция организма. Он читал о таком, это ничего не значащая физическая реакция на…
Изабелла изящно поставила стройную ногу на стул и провела по ней ладонями, так, словно ласкала сама себя. Вязкая слюна встала комом в горле. Тео с трудом сглотнул и незаметно от Северуса погладил свой член поверх ткани, которая почему-то стала ощущаться, словно грубая, колючая мешковина, а не тонкий батист.
Миссис Забини медленно провела кончиками пальцев по стройному изгибу своего тела и скользнула ладонью по гладкому животу. О да, эта женщина определённо себя любила. Она подцепила застёжку пояса для чулок. В тусклом свете сверкнул маленький драгоценный кристалл, украшавший пряжку. Изабелла сама была как переливающийся на солнце янтарь — тёплый отблеск ламп играл на подтянутой коже цвета топлёного молока, и Теодор придвинулся ещё ближе к окну, жадно впитывая малейшее её движение. Она дышала медленно и томно, так, словно получала чувственное удовольствие от того, как собственные руки скользили по телу. И действительно, на какой-то миг её тонкие пальцы задержались на трусиках и легко скользнули вверх-вниз, лаская себя.
Вверх-вниз.
Её грудь была высоко приподнята полупрозрачным чёрным бюстье. Сквозь тонкую ткань виднелись тёмные, торчащие соски, от которых Нотт не мог отвести взгляд. Её тихий, сладкий стон и его глубокий, запоздалый вдох. Тео, не стесняясь присутствия портрета, уже открыто гладил свой член поверх ткани, ощущая горячее напряжение. Казалось, дай ему малейшую искру, — он бы взорвался фейерверком. И в этот миг, в эту секунду, стоя рядом с притихшим Северусом, с эрекцией, которая, казалось, вот-вот порвёт бельё, Теодор ясно осознал, что если Изабелла Забини сейчас начнёт мастурбировать, то он спустит прямо в трусы. Позорно и при Снейпе. Нужно было срочно уходить отсюда, пойти в душ, в кровать, куда-нибудь — Нотт прекрасно понимал, что задерживаться здесь не стоило, но при этом был не в силах оторваться.
Миссис Забини сняла со стройной ноги прозрачный, тонкий чулок, затем грациозно спустила второй и расстегнула на себе кружевной пояс. Теодор испытывал какое-то ранее незнакомое, острое ощущение чего-то запретного. В его животе словно скрутились змеи.
