Лорд просто пожелал, чтоб он помолчал. Нотт с величайшим восторгом приступил к исполнению. Нашел же, змеёныш, нитки из волоса единорога, самые прочные, чтобы обрезать или вытащить их было почти невозможно. У Тео наверняка до сих пор оставался маленький круглый шрам под нижней губой.
Гойла же они поймали в шаге от ампутации. Он стоял в большом зале и с абсолютно равнодушным пустым взглядом пытался откусить себе указательный палец. Грег тогда сильно расстроил Волдеморта отсутствием манер и неотесанным «тудась». Лорд так и сказал: «Лучше в следующий раз отгрызи себе палец, Грегори, и выучи уже наконец грамматический словарь».
Гойл решил начать с самого легкого.
С пальца. Лорд ценил хорошее воспитание и упивался властью над ними, а чья-то утрата конечностей его беспокоила мало. Главное, чтобы волшебники были в состоянии держать палочку.
Иногда Хозяин мог поддерживать зов несколько часов, чтобы они в полной мере прониклись осознанием своего места рядом с ним. Поэтому внутри их отряда было негласное правило: сбросил внушение с себя, быстро разбуди другого. Быстро и незаметно.
К счастью, Волдеморт не сильно следил за исполнением своих пожеланий, быстро переключаясь с одного Пожирателя на другого.
Хлопот с ними всеми у Лорда было, как у многодетной мамочки в канун рождественских праздников. На секунду отвернешься — и праздничный стол уже разгромлен, собака, мать ее Сивый, дожирает праздничную индейку, мишура порвана, а под ёлкой в собственных лужах пускают звонкие пузыри бессознательные тела. И как в настоящей семье, «родственнички» с болезненным удовольствием любили наблюдать, как влетает другому.
Лорд и проштрафившийся Сивый.
Хозяин и захлёбывающийся в слезах Уолден.
Визжащая от боли Алекто и ползающая по ней Нагайна.
Иногда их собрания проходили очень и очень весело. Главное было вовремя сбросить внушение и не попасться при этом Лорду на глаза.
— Морсмордре! — знакомое до боли слово выбило Драко из задумчивости. Тео картинно направил руку вверх, прямо в каменный свод магловского подземелья.
Конечно же, ничего не произошло.
Пф-ф, позер.
Меньше всего Малфою хотелось бы, чтобы вся пожирательская семья оказалась сейчас здесь. Их коллективное представление о веселье кардинально отличалось от его. Если ему для счастья вполне хватало пятерых человек и пары бутылок огневиски, то остальные…
Драко представил чёрные вспышки и треск аппарации прямо в метро к маглам. Появился бы Мальсибер в своей безвкусной маске и культурно встал бы в очередь к кассе. Тетушка Белла тихонько подсела бы на скамеечку к Макнейру, и они вдвоём послушно замерли в ожидании поезда. Долохов обязательно наступил бы тяжёлым сапогом кому-нибудь на ногу и рассыпался в извинениях.
А потом появился бы Лорд и отмахнул им всем головы. Одним лёгким, изящным жестом костлявой руки. Волдеморту больше нравилось, когда маглы орали от боли и страха, а его сторонники раскрывали свои тёмные, грязные стороны. И, стоило признать, это нравилось многим даже без его магического влияния.
Драко почесал метку. Она больше не зудела и не жгла, но он все ещё ожидал очередного приступа боли или шипящего голоса в голове. Не так-то просто отвыкнуть от того, что было частью твоей жизни долгое и долгое время. Если бы мог, он сам расцеловал бы Поттера в обе щеки. Только благодаря ему Лорда удалось упокоить. И это пиздецки радовало.
Тем временем поезд остановился и раскрыл свою металлическую жадную пасть. Окружающие пришли в движение, и парней как-то слишком легко, словно невесомые щепки, втянуло в бурлящий людской поток. Пожиратели не произнесли ни звука. Ни когда маглы с пустыми глазами окружили их плотным кольцом и протолкнули внутрь тесной, маленькой коробки. Ни когда Драко уткнулся лицом в потные титьки магловского близнеца Хагрида, а Тео оказался плотно зажатым между двумя мужиковатыми женщинами… Гойл… Гойла они просто потеряли, но его криков слышно не было.
Чему-чему научило их служение Тёмному Лорду, так это навыку любые пытки переносить молча.
***
Прежде чем им удалось подняться на поверхность, прошел час, а может быть вечность. Они наконец выбрались наверх и вновь стояли на мягком, расплавленном асфальте. Драко втянул полной грудью загазованный автомобилями воздух. Удушливо жаркий воздух свободы.
Для себя он решил однозначно — чего бы это ему ни стоило, вниз он больше не спустится. Если придётся оглушить Теодора и тащить на себе — хорошо, но никаких больше подземелий. Улица была благословенно пуста, словно солнце выжгло всех маглов, их тени, и тени их домов. Но даже на жаре стоять было намного приятнее, чем снова оказаться зажатым между дурно пахнущими липкими телами.
— Меня как будто изнасиловали, — еле слышно прошептал Тео, лязгнул металлической зажигалкой и жадно затянулся сигаретой, словно это был его единственный способ дышать. В воздухе вкусно запахло жженым табаком. — Будто Алекто облапала своими погаными ручонками мои яйца, а Амикус запустил язык мне в ухо… — он судорожно вздохнул и притих, уставившись в одну точку. Правый уголок его рта нервно подрагивал. — Зачем они все залезли в один вагон?
Гойл стоял рядом, оперевшись спиной о серый столб, и почти сливался с ним по цвету. Нашли они его не сразу, и им пришлось изрядно постараться, чтобы выковырять его из общей магловской массы. Он выглядел мертвецки бледным. Стошнит — не стошнит? Драко аккуратно вытащил из губ Тео сигарету, сделал глубокую, отчаянно вкусную затяжку и засунул обратно. Плевать, что с ароматом ментола. По телу разлилось лёгкое никотиновое расслабление.
— Давай, кудрявый мозг, создай нам отпугиватель для маглов. Чтоб держали почтительную дистанцию и расступались в трепетном благоговении.
— Попробуй в следующий раз обмочиться в штаны или вставь два пальца в рот…
Гойл согнулся пополам и сел на корточки. Малфой просто пожал плечами. Именно об этом он им и говорил в самом начале. А они не слушали. Как и всегда. Он прицокнул языком с глумливым осуждением:
— Очевидно, назад только пешком.
К его великой радости желание спорить у Тео отпало, и Драко ощутил умиротворяющее чувство победы. Такое чистое, сладкое, как медовая роса. Надо же, кудрявый притих и молчаливо согласился. Только ради этого и стоило спуститься в метро.
— Куда ты нас привел? — мрачно спросил тот.
Малфой перевёл взгляд на большое серое здание с железными дверьми. Ни вкуса, ни стиля у маглов, разумеется, не было. Какие-то неприятно-неподвижные картинки на стенах изображали несуразного вида приспособления и подобие вспышек от Бомбарды.
Драко нарочито театральным жестом обвёл рукой здание и хорошо поставленным голосом произнес:
— Музей оружия, дети мои. Если уж и знакомиться с магловским миром, то правильно.
***
Время перестало существовать.
Снова.
В который раз за сегодняшний день. Будто бы кто-то игрался с маховиком времени и сломал его.
В этот раз троица, не сговариваясь, застыла у стенда про создание маглами ядерной бомбы и не мигая смотрела на фотографии. В музее было прохладно и тихо, пахло старыми бумагами, деревом и нафталином. Посетителей совсем не было. Все трое молчали, вновь и вновь перечитывая строчки информации. В это было сложно поверить.
Драко никогда не интересовался магловской историей, но смутно помнил, как в ходе своей войны они разгромили половину немагического континента. Но он никогда не был сторонником посещения этого мира, поэтому было откровенно плевать, как там соседи между собой ссорятся.
В ходе сегодняшней экскурсии Драко выяснил две вещи: маглы абсолютно лишены разума и очень опасны. Что-то неосознанное не перестает быть смертоносным. Когда-то первый волшебник взял в руки палочку и создал магию, прекрасный волшебный мир. Непонятно, каким образом, но когда маглы взяли в руки палки, то создали ядерные бомбы.
Стоило признать, что инвалидность разума и магии наделила их талантом к изобретательству. Они были вынуждены из ничего создавать себе Аваду, Диффиндо и даже Агуаменти. Восхитительно гениально. Пистолеты впечатляли, механизм бомб удивлял. Ядерные технологии ужасали.
