Внутри ёмкости, свернувшись калачиком, лежал человек, такой же как и я, только женщина. Голая и мокрая. Она едва шевелилась. С закрытыми глазами она судорожно открытым ртом хватала воздух. Я бросил взгляд на другие саркофаги, и тут до меня дошло, что живых там нет. Я опять уставился на незнакомку, моля бога, чтобы она пришла в себя и сохранила разум и память, что само по себе было бы чудом из чудес. Женщина была молода и красива, но на мой взгляд худовата и бледновата, что не удивительно после этакой жизненной паузы. И, что самое тревожное, она не проявляла признаков сознания. Я невольно шагнул к капсуле, но затормозил удержанный за пояс Отилой.

– Погодь, Очер, не гони коней. – Он скривил страдальческую физиономию. – Мнится, что дело то ещё не закончилось. Гляди-ка.

А процесс, действительно продолжался. Из основания капсулы выдвинулись десять гибких манипуляторов толщиной в палец и с утолщением на конце. Они попарно прижались к голове незнакомки, к шее, груди, животу и паху. Непроизвольные движения тела прекратились, и через полчаса женщина открыла глаза. Её губы зашевелились, но неподвижный взгляд говорил о том, что она пока ничего не видит. Однако в любом случае сдвиг пошёл в лучшую сторону.

Скажу прямо, торчать в подземелье, дожидаясь непонятно чего, удовольствие ниже среднего. А здесь мы уже находились больше пяти часов. Жуть как хотелось есть, и ещё больше пить. А у нас даже набрать воды не во что. Решили ходить по одному в небольшому ручейку в ущелье неподалёку от завала. Когда я вернулся, первое, бросилось в глаза, это сидящая в капсуле женщина. Она подслеповато озиралась и пыталась сосредоточиться, что было заметно по напряжённому взгляду и нахмуренному лицу. Неподалёку от неё стоял Отила, за ним в паре шагов Болк. Домовой жестикулировал, убедительно пучил голубой глаз и пытался что-то говорить на неизвестном языке.

Постепенно в глазах женщины появилась осмысленность. Она огляделась и перевела взгляд на нас. Потом, посмотрев на себя, поджала ноги и прижала руки к груди. Ну, раз застеснялась, значит, в голове у неё порядок. Она сидела, сжавшись, а я её разглядывал. Не столько, как молодую женщину, сколько, как живое существо, проснувшееся через миллион лет! Но и как женщина она была прекрасна. Длинные густые каштановые вьющиеся волосы, ровный открытый лоб, брови вразлёт. Огромные зелёные глаза, небольшой прямой нос и чувственные губы. Картину дополняло овальное лицо с плавно очерченным подбородком, длинная шея и великолепная фигура с чистой бледной кожей.

Немного посидев, незнакомка решительно встала и осторожно спустилась на замусоренный пол. Морщась от слабости и прихрамывая от множества мелких камешков под ногами, она, покачиваясь, направилась к кубу. Подойдя к нему, она обернулась, оглядела зал, мёртвые саркофаги, закрыла лицо руками и опустила голову. Повисло тягостное молчание. Через минуту она очнулась, пробежала пальцами по символам на гранях куба и что-то нажала. Рядом с кубом начал медленно погружаться ряд плит, открывая проход вниз. Когда проход открылся полностью, он изнутри осветился белым светом, и незнакомка шагнула на уходящий вниз пологий пандус.

Мы медленно и осторожно подошли к проёму. Отила попытался шагнуть вниз, но я его придержал:

– Погоди, куда прёшься, постыдился бы, шельма. Пусть она приведёт себя в порядок. К тому же неизвестно, что там внизу. Не спеши совать нос в неизвестность, целее будешь, – притворно проворчал я. Сейчас слегка повыпендриваться не повредит. – Давай-ка лучше обсудим всё увиденное, покумекаем, авось каша и сварится.

– Ладно, понял я, – ухмыльнулся Отила, – пойду, гляну на саркофаг. Уж больно интересное устройство. Сколь лет минуло, а он ей жизнь сохранил. Пойдём глянем, Болк, может чего полезного там отыщем.

Здоровяк пожал плечами и пошёл за домовым. Я остался у прохода, гадая, куда мы вообще попали и что скрывается там внизу. Думал и просто, и по-хитрому, и всё равно терялся в догадках. Вернулись мои спутники, оживлённо обсуждая увиденное. Мы не спеша со всех сторон обговорили ситуацию. Прошёл ещё час. Терпение почти лопнуло, когда поток света снизу прервала тень, а за ней медленно и грациозно вышла незнакомка.

Её вид впечатлял. Теперь она выглядела величаво. Расчёсанные волнистые волосы, скреплённые сзади красивыми заколками удерживала узкая полоска ободка жёлтого металла, чистое лицо со следами почти незаметного макияжа. Живописный наряд играл всеми оттенками зелёного цвета. Грудь украшало скромное ожерелье, на руках поблёскивали браслеты. Я почувствовал себя матросом попавшим с корабля на бал. Она заговорила, и с небольшой паузой заработали наши переводчики.

– Кто вы, разумные, чтобы мне поблагодарить вас? – раздался глубокий бархатный голос.

– Мы все представители разных рас, – ответил я, – и родом с разных планет. Меня можешь называть Очер, я человек, это мои друзья Отила, он эв и Болк – дезм. Мы оказались здесь случайно после боя с врагами над этими горами. Пришлось оставить наш повреждённый летательный аппарат и отправиться в путь.

– Благодарю вас Очер, Отила и Болк. Вы вернули меня к жизни, теплу и свету. Вместе с тем, я не в силах радоваться, – с её лица слетела улыбка, – поскольку скорблю по родичам и друзьям, которые не проснулись, оставшись в небытии. На сердце тяжко. Радость и горе испытываю я. – Она незаметно смахнула слезу. – Простите меня, но сначала я должна отдать долг усопшим.

Она медленно пошла вдоль саркофагов, касаясь каждого, произнося имя и склоняя голову. Незнакомка переходила к следующей капсуле, а предыдущая опускалась вниз, и над ней смыкались ровные плиты пола. Все саркофаги исчезли, и на их месте встали чистые квадраты плит.

Мы терпеливо дождались окончания ритуала и приготовились задавать вопросы. Однако незнакомка заговорила первой:

– Друзья, прошу меня понять. Пока я чувствую сильное недомогание, и мне нелегко ещё и от того, что осталась совсем одна и не знаю, что происходило и, что происходит во вселенной. Я даже не знаю, сколько прошло времени. Я ничего не знаю о нынешнем мире. Моё имя Элна, а мой народ назывался айвы. Последнее, что я помню, это приказ нашего ведущего на срочную гибернацию из-за опасности гибели от космического шторма после взрыва сверхновой звезды. Вероятно, из-за спешки процедуру гибернации нарушили. Результат вы видели, погибла вся наша команда. Когда случилась катастрофа относительно вашего времени, не знаю, нужно сопоставить звёздные карты. А пока я приглашаю вас на нашу базу. Все жилые и служебные помещения внизу, а здесь лишь залы внешнего управления и внешних контактов. Имеются и другие парадные и технические входы, но их нужно активировать. Прошу за мной, – и она плавным движением указала на зияющий вход в подземелье.

– Слышь, Очер, – проговорил Отила, – Ты понял, что она сказала? Мой народ зовётся эвы, а её народ – айвы. Чуешь сходство? – и он попытался прошмыгнуть в проход. Я опять придержал его за пояс и первым шагнул на пандус.

Пологий спуск в просторном сводчатом ходе вывел меня в чистый светлый зал со стенами нежно бирюзового цвета, белым потолком и фисташковым полом. Ни на полу, ни на поверхностях я не заметил следов пыли или мусора. В ближайшей к входу стене с обеих сторон находились ниши с устройствами похожими на умывальники только свершено необычной формы и содержания. Между нишами виднелись полукруглые выступы, видимо для сидения или ещё чего. В противоположной стене темнели дверные проёмы. В центре зала стоял круглый стол со встроенными устройствами и удобными креслами числом двенадцать.

– Прошу вас располагайтесь, – проговорила Элна, указывая на кресла.

– Пожрать бы и попить, – тихо проворчал Болк.

– Молочка с хлебом, – прошептал Отила, закатил глаза, побледнел и покачнулся.

Мля! Да, у него же голодный обморок! А после всех его напряжений он сейчас и вовсе может отключиться! Вот же дикость моя беспросветная, мёртвых Предтеч пожалел, а про живого и истощённого приятеля совсем забыл! Я же видел, что его буквально шатало от голода и усталости!