«Пи-и-и-и-и-и-и-и-ип!»

– Кхм…

«Если вы реально подумали, что у меня на автоответчике типовой звуковой сигнал и я такая, как все, то вы меня вообще не знаете».

«Акуна Матата!»

– Милена, это снова Кирилл, я звонил и попал на автоответчик, но ты, наверное, это слышала. Закончилось время для записи сообщения, пришлось перезвонить и…

– Тьфу ты! Что ж такое-то…

«Привет, это Милена, и вы до меня дозвонились. У вас есть несколько минут, чтобы внятно объяснить, зачем вы это сделали…»

– Да я уже и сам не знаю, если честно.

«Чем больше вы говорите, тем больше шансов, что я уйду на кухню варить кофе или даже найду мужика и займусь с ним сексом».

– Да скорее уж я найду мужика и займусь с ним сексом, чем это сообщение закончится!

«Пожалуй, я так и сделаю, если ваше сообщение будет неинтересным».

– Ну, конечно, тебе же ничего не интересно…

«Говорите после сигнала и сами трезво оцените шансы на то, что я вам перезвоню».

«Пи-и-и-и-и-и-и-и-ип!»

– Пи-и-и-и-и-и-и-ип, блин! Такой пи-и-и-и-и-и-и-ип…

«Если вы реально подумали, что у меня на автоответчике типовой звуковой сигнал и я такая, как все, то вы меня вообще не знаете».

«Акуна Матата!»

– Милена, я уже устал слушать твой дурацкий автоответчик, правда, он говорит чуть меньше, чем ты сама за тот же промежуток времени, но это не повод! Перезвони, хотя ты же не перезвонишь, и я… я, пожалуй, напишу тебе эсэмэску. Или пошлю корзину с черными розами на всю зарплату. Ты же только на это и обратишь внимание! Кстати, принесет ее такой красивый мускулистый упырь, чтобы на выходе из квартиры РАЗБИТЬ ТВОЙ АВТООТВЕТЧИК!

Директор компании «КровьПроПрём» («КровоПровод Премьер») был вампиром серьезным. В свои 250 лет он уже точно знал, что «покой нам только снится», но вечная жизнь была тут совершенно ни при чем. Откровенно портили кровь (прости, Дракула, за выражение) вампериканцы из-за гемоглобиновых истерик, по причине которых ценность красного рубля колебалась от чисто символической до «отдаю даром, только заберите». Директор вампериканцев не любил. Еще больше он не любил страны – члены Blood Union, которые почти весь мир заставили перейти на единую валюту Голубой Крови, а теперь сами же между собой в своем союзе перегрызлись. Одного только директор не понимал: почему за их баталии в Европе от правительства Московии выговоры получал только он один?

Под тяжелые размышления опустел уже третий стакан крови с морковным соком (надо же поддерживать себя в форме, да и вообще, морковка – предмет многофункциональный, если очень захотеть). Правда, через какое-то время, плюнув на здоровый образ жизни, вампир плеснул себе виски, потряс емкость, чтобы алкоголь смешался с кровавыми подтеками на стекле, и осушил самодельный коктейль залпом. Видимо, придется спать прямо в офисе. Упырь покосился на итальянский раскладной гроб, стоящий в углу.

Столько всего произошло в последнее время, вспомнить странно. Знал бы он много десятилетий назад, что, например, быть отцом – это так сложно, ни за что не завел бы детей. Вспомнился старый анекдот: «Папа, ты кого хотел, мальчика или девочку?» – «Ох, сынок, я просто отдохнуть хотел!»

Впрочем, дети не были такой уж большой проблемой, всегда можно посоветовать им хорошего адвоката, который, в свою очередь, подскажет развестись с родителями[2], и все, вопрос решен. Работа отнимала у Кусанова такое количество времени, что он начинал сожалеть о том, что такая жизнь будет тянуться вечно. Так и придется трудиться веками. Возможно, когда вампиры заселили весь мир, стоило отменить работу? Вместо этого отменили пенсию…

Он не слышал, как открылась дверь в приемную. Босые ноги тихо ступали по бело-голубому ковру (неготичный авангард!). Брюнетка в зеленом бесшумно пересекла просторное помещение, где в такое время суток не было даже секретарши. Слабый луч света, чудом пробившийся через плотные жалюзи, коснулся бледного плеча и тут же померк, словно его и не было. Через секунду приемная опустела.

В кабинете директор, кряхтя, забрался в домовину, закрывшись крышкой. Мужчина он был грузный, а гроб делался точно по его меркам, на заказ. Именно поэтому сейчас ему было непонятно, отчего там так тесно. Попытавшись принять другое положение, он запутался в чем-то, что пахло травой и морской солью.

Проклиная секретаршу, везде сующую какие-то ароматизированные отдушки, вампир резко скинул крышку гроба, сел, огляделся и… больше не произнес ни звука. Сначала он не смог говорить от шока и удивления. Потом раздался женский голос, который шептал ему на ухо, не давая вставить ни слова. В конце монолога, который услышал Кусанов, прозвучал вопрос. Но директор на него не ответил. Он просто покачал головой.

Через несколько минут после этого раздосадованная брюнетка покинула кабинет, гневно поджимая губы. В здании «КровьПроПрёма» повисла тишина. Перед этим в кабинете Кусанова ненадолго стало очень шумно. Так шумно там никогда не было раньше. Часы на стене кабинета показали семь утра.

Кирилл, привыкший за много лет к рабочему графику «с девяти вечера до пяти утра», откровенно клевал носом. Если бы не Милена, время от времени довольно грубо пихавшая его каблуком в бедро, вампир бы уже давно уснул.

– Не спать, тряпка, сам вызвался, – шипела вампирша, сверкая глазами.

Конечно, сам. И все исключительно от большой любви. Или он просто идиот, что тоже вполне возможно. Сейчас, когда Кирилл сидел в читальном зале Исторической библиотеки Московии (спонсор «БладКола»), вместо того чтобы спать мертвым сном после тяжелой трудовой недели, второй вариант казался ему очень правдоподобным.

– Я сильно надеюсь, что после этого мы поедем к тебе. – Кирилл пытался взять тон мужественной настойчивости с нотками издевательства, но получилось как-то больше похоже на робкую надежду.

– Обойдешься, – фыркнула Милена, поправляя черные волосы. – Ты мне за мое временное помутнение рассудка еще лет пятьдесят будешь должен.

– Многовато, – заметил вампир.

– Это еще мало. Когда я вспомню, что было в те разы, когда алкоголя лилось особенно много, станет все сто пятьдесят! – рявкнула Зубкова, утыкаясь в пыльную книгу.

Вампирша действительно считала, что ее тонкий и расчетливый разум помутился аж на десять дней. Именно столько времени она провела с Кириллом на забытой всеми «конспиративной даче» Службы вампирской безопасности сразу после того, как Московию чуть не уничтожили серебром, чесноком и святой водой.

Выбравшись из камеры чистого серебра, измученная смертельным излучением Милена потребовала отпуск, посреди дня вытащила Кирилла из его убогой квартирки и укатила с ним в ПодМосковие. Что они там делали и чем она в то время думала – для нее было за гранью логики.

Вернувшись в столицу, она твердо решила, что этот неудачник ей больше не понадобится. Некоторое время они ничего друг о друге не слышали (и его сообщений на автоответчике она как бы тоже не получала), а потом Милену вызвали к начальству.

– Повышение квалификации! – теперь бесновалась вампирша. – Я, видите ли, теоретически недостаточно подкована! Да я летучую мышь на скаку останавливаю! И в горящие дома по первому приказу. Сама подожгу, а потом пойду тушить. Или грабить. Какая, нафиг, теория?!

Кирилл промолчал. Его мнение о важности теории в любой сфере вампирской деятельности было безопаснее держать при себе. Он считал, что корни любой проблемы, будь то преступность или культура, уходят в прошлое. А прошлое – отличное поле для анализа и теоретизирования. Но возмущению Милены не было предела, а ярость ее выплескивалась исключительно на Морталина. Лучше не провоцировать.