Поэтому она легко сказала:
– Ты потеряешь деньги. Не забудь, что я жила на тропическом острове – и считала рыбу.
– Возможно. – Он наклонился к ней. – И что ты собираешься делать дальше? Я имею в виду, что твой зубной Франкенштейн для тебя только… временное решение.
Белла как раз пригубила свою риоху и почти подавилась вином.
– Это очень дурная шутка, – выдохнула она после того, как восстановила дыхание.
Он выглядел обиженным.
– А мне она понравилась – такая спонтанная.
– Ну да, ты прав, – признала она. – Я буду искать нормальную работу. Но на это надо время.
– И какую работу? Что-то связанное с приключениями?
Она вздохнула.
– Я думаю, мне уже хватит приключений. К тому же я очень люблю быть чистой. И поддерживать контакты с людьми. Мой отец исключит меня из семьи Гринвудов.
– В самом деле? Почему?
– Он естествоиспытатель. Артика, пустыни, монгольские степи. Когда он находится в изолированном, неуютном или пустынном месте, он на седьмом небе. Его мать, моя бабушка Джорджия, – защитница природы. Она постоянно бывает на Амазонке, чтобы защищать тропические леса.
Но Ричард не заинтересовался Джорджией. Он внезапно выпрямился.
– Гринвуд? Ты ведь не дочь Г.Т. Гринвуда?
– Дочь, – ответила Белла грустно.
До сих пор Ричард казался ей совершенным. Но она уже видела этот взгляд у восхищённых людей, посещавших лекции её отца. Кто мог подумать, что наследник трона – фанат её отца?
– Он очень вдохновляет, – благоговейно сказал Ричард.
Белла вздохнула. Она чувствовала, что её разрывает на части гордость, лояльность и необоримое желание не врать этому мужчине.
– Гектор Тоби Гринвуд. Также известный как Финеас, поскольку он убегал и ездил по миру, в то время как он, собственно, должен был быть в школе. Да, это мой папочка. У него есть свои хорошие стороны.
Ричард какой-то момент смотрел на неё. И затем он её поразил.
– Трудно ему противостоять?
Она почувствовала, как у неё теплеет на сердце.
– Да, это очень точно сказано. Мой брат Нейл даже и не пробовал. Он всем рассказывал, что он домашний человек и хочет стать учителем. Финн никогда не пытался его переубедить, я должна сказать. Никогда не пробовал его отговаривать, даже когда Нейл сказал, что он не собирается после школы ехать в путешествие, а будет продолжать жить своей жизнью.
– То есть оставалась только ты, чтобы нести знамя Гринвудов?
Белла была поражена.
– Я никогда на это так не смотрела. Наверное, ты прав.
– Я уверен, что прав. Добро пожаловать в клуб.
Но Белла по-прежнему думала о наследии Гринвудов.
– Знаешь, меня назвали в честь одной исследовательницы девятнадцатого века.
Он покачал головой.
– Я так не думаю. Не было никакой исследовательницы по имени Белла.
– Ты ошибаешься. Изабелла Берд была первой женщиной – членом Королевского Географического Общества.
– Никогда о ней не слышал.
– То есть ты что-то пропустил, – заметила Белла и восторженно добавила: – Она была невероятной. Половину жизни она валялась на диване или сидела с матушкой дома и занималась добрыми делами. А во вторую половину она упаковала вещи и отправилась путешествовать. После смерти матери она объездила весь мир. У неё была страсть к лошадям, и она проехала верхом по всему дикому западу, когда он был ещё действительно диким. У неё был роман с типом вроде Дэви Крокетта и, возможно, ещё один роман в Японии с её переводчиком, который был вдвое моложе неё. Она бывала в Персии, Ладке, Тибете, на Гавайях, везде в Штатах. Написала об этом пару действительно хороших книг. Мой отец говорил, что она была против колониализма и постоянно беседовала об этом с Гладстоном.
Белла внезапно остановилась, когда поняла, куда завело её восхищение.
– Э-э… Наверное, я должна тебе сказать. То есть это вряд ли это будет играть какую-то роль, поскольку ты наверняка его не встретишь, но мой отец – убеждённый республиканец. Он не верит в монархию. Или империю. Но главным образом он презирает королей и королев.
Ричард смотрел на неё целую мучительную минуту. У неё было такое впечатление, что его мозг быстро обрабатывает новые впечатления. Потом он медленно сказал:
– Ты имеешь в виду, что он меня не одобрит?
– Вероятно, нет. Нет, не одобрит.
– Понимаю.
– Ничего личного, – торопливо добавила она.
Он кивнул, но она по-прежнему чувствовала, что его мысль лихорадочно работает.
– Значит, ты ему не расскажешь, что мы встречаемся?
Это звучало несколько коварно.
– Ну, мы с ним не так часто видимся, и он не такой уж горячий любитель писать письма. Эта тема, вероятно, никогда не всплывёт.
– Ты редко его видишь? Почему?
Она рассказала о разводе родителей и о своём переезде в Гэмпшир к отчиму Кевину.
– Тем не менее ты пытаешься поддерживать традиции Гринвудов?
– Наверное. Я всегда была папиной дочкой.
– Ах. Ты иногда ездишь с ним?
Она была шокирована.
– Бога ради, нет! Он никогда меня с собой не возьмёт. Вначале надо пройти тренинг на выживание, если хочешь поехать куда-нибудь с Финном. Не говоря уж об ангельском терпении, методическом подходе и решимости придерживаться плана. Финн склонен к импульсивности.
Ричард внезапно улыбнулся.
– Очень проницательно, – пробормотал он.
Она почувствовала угрызения совести.
– Это звучит некорректно?
Он покачал головой.
– Изумительно честно.
– Ох. Хорошо. Спасибо.
– Совершенно точно хорошо. – Он помолчал. – Значит, ты папина дочка, но ты не хочешь говорить ему обо мне?
Белла уставилась в тарелку. Вот он, критический момент. Момент, когда решается, последует ли за первым свиданием второе.
Она сглотнула.
– Понимаешь, я долго отсутствовала и всё ещё чувствую себя не в своей тарелке. Мне сначала надо встать на ноги. Найти работу, подумать, куда я хочу двигаться в жизни. В данный момент я не хочу постоянных отношений…
Он неподвижно сидел на своём месте.
– То есть: спасибо за приятный вечер и до свидания?
НЕТ! – вскричало что-то у неё внутри.
– Надо ли видеть всё таким чёрно-белым? Разве мы не можем просто наслаждаться обществом друг друга и смотреть, как оно будет развиваться дальше?
Он опять глядел на неё целую мучительную минуту.
– Я хочу сказать… разве ты каждый раз, когда у тебя новая подруга, бежишь к родителям и рассказываешь о ней?
– Мне двадцать девять лет. Я вообще немногое рассказываю родителям. Всё равно. Есть много людей, которые делают это за меня. Начиная с прессы.
– Ох. – Она об этом не подумала. – Конечно. Как статья в Dispatch в понедельник. Тогда я, кстати, в первый раз тебя узнала.
Он скорчил гримасу.
– Ну, по крайней мере у нас было два дня, когда я был просто собой.
– Хм. – Она вспомнила блондинку в платье без рукавов. – С кем ты, собственно, тогда был?
– С Хлоей Ленан. Наши семьи знакомы целую вечность. Её тётя – одна из придворных дам моей матери. Хлоя для меня что-то вроде второй сестры.
Он поднял руку, и официант возник рядом с ними будто ниоткуда.
– Ты что-нибудь ещё будешь? Бренди? Кофе? Что-нибудь сладкое?
Ей было всё равно. Она знала, что вечер ещё не закончился.
– Что-нибудь.
– Мадеру для моей спутницы, – сказал он официанту. – Мне кофе. Чёрный.
После того как официант исчез, Ричард откинулся на спинку стула.
– Знаешь, что сегодня на самом деле иначе, не так, как всегда?
Она покачала головой.
– Ты ни разу не спросила, каково это – быть членом королевской семьи?
– Я всё время говорила только о себе, – с раскаянием признала Белла.
– Об этом речь не идёт. Ты отвечала на мои вопросы. Сама спрашивала. Как будто для тебя это – обычное свидание, такое, как всегда.
Она была сбита с толку.
– А как…
– Не пойми меня неправильно. Мне это нравится. Я только не думаю, что со мной это когда-нибудь случалось. Но вот в комнате стоит огромный слон, и ты просто отказываешься его видеть.