© Алехин Е. И., 2023

© ИД «Городец», 2023

Вечером не было света, зато удалось найти идеальный массажер для стопы. Для устранения зажима подошла рифленая крышечка от фумигатора, которую можно было придавить и катать подошвой вместо резинового шарика. Понемногу увеличивал давление, поворачивая ногу, приближаясь к очагу. Вот оно – между костями плюсны большого и указательного пальцев. В эпицентре мясо затвердело до консистенции замороженного полуфабриката. Сидя на кровати, подсвечивал телефоном – так процедура приобретала мистический антураж. Шел плотный, тяжелый ливень, гремела гроза, раз вспышка молнии совпала с приятным и болевым ощущением: попал в самый нерв. Из кондиционера в пластиковое ведро текла дождевая вода. Проблема с коленями иногда переходит в зажимы мышц на подошвах. На этот раз тревожила левая нога – психосоматическое последствие любовных переживаний.

Выспался хорошо, второе января. День, когда смотришь вдаль и начинаешь планировать жизнь на год. Вышел на балкон вдохнуть утро после дождя и вспомнить сон, чтоб сделать по нему конспект в телеграм-канале. Балкон издавал странный запах. То ли это так пах промокший насквозь коврик, то ли сладкая вонь исходила из прогнившего дома. Запах напоминал о каком-то алкоголе, который пил слишком давно и редко, чтобы точно определить. То ли абсент, то ли самбука. Сладкое, навязчивое ощущение, как влюбленность. Вернулся в квартиру, заварил растворимый кофе, умылся, посидел за работой, но опять потянуло выйти. Запах работал с сознанием не напрямую, пробуждал не воспоминания и ассоциации, но будил дремучие чувства.

Вчера был выходной, а на сегодня несколько дел, за которые не удавалось взяться в полную силу. Занимался ими несколько часов. В десять не выдержал, взял телефон и открыл аккаунт Д. в «инстаграме»[1]. Неоконченное дельце ушедшего года и размазанной любовной истории.

Пролистал все посты за последние недели, дошел до публикации, где Д. унизила и унизилась. Все было попрежнему. Обвинения в супружеской неверности, в том, что возвращал ее путем обмана и симуляциями психических расстройств; о собственном равнозначном поведении и неверности Д. умалчивала. А еще до кучи нелепый лайк друга Кирилла Рябова под этой публикацией. («Хаха, бля, вот я лох, придется теперь посты читать, чтобы не лохануться так опять!»)

Такие разборки ощущаешь всем телом, ток проходит от кончиков пальцев в сердце, где возникают разряды омерзительной щекотки. Чтобы не исчезнуть от обиды, написал Д. с вопросом, где пост-извинение?

Д. оказалась онлайн и сразу ответила, что она извинилась в личке.

– Но ты же сказала, что напишешь пост. Зачем было говорить?

Д. записала голосовое сообщение:

– Какая разница? Всем насрать, что я написала. Сколько там у меня подписчиков? Тыща? А сколько раз ты про меня писал?

– Никогда не писал про тебя такое. Обвинения плюс твое реальное имя, ты чего?

– А песни? Разве по ним что-то неясно? Или книги?

– Это другое. Это все-таки не жизнь.

– А что, «инстаграм» – это жизнь?

Через несколько минут переговоров заблокировал Д., лег на кровать хлебать обиду. Тысячу раз понимал: просто игнорировать, другого не дано. Но держать это в себе не мог, потекло. Написал свой ответ. Но не в «инстаграме», а в «телеграме» (чтобы подписчик не мог поставить лайк или прокомментировать) – про неуловимый запах алкогольного напитка и обиду на Д., замаскировав ее в подробностях утра. Читатель откроет канал, прочтет злой короткий текст о какой-то бабе, а затем наткнется на рекламу «только для тех, кто знает, в чем разница Мане и Моне…», которую никак не убрать.

Запах. Коктейль с аперолем пил единственный раз в жизни, пять с половиной лет назад. Через пару месяцев после женитьбы, и чувства были на пике. Летняя прогулка по Петербургу. В гости приезжал друг.

Таврический сад, приятный вечер после жаркого дня. Очень не хотелось их покидать, но пришлось отскочить на работу (фотографировал в клубе). Вернулся к ночи.

Купили ингредиенты для коктейля «Апероль-шприц».

– Как с бабками? Неужели хватает? – спросил друг. Выпивали прямо на улице Восстания, рядом с коммунальной квартирой, комнату в которой снимали с Д.

– Почти. Вроде бы издательство начинает приносить, плюс тысячу платят за фотки одного концерта. С издательства на жилье, получается, идет, с клуба – на подножный корм.

– Так ты отлично устроился. Хотя мне нравится моя работа.

Приятель был товароведом в «Магните».

– А он все время жалуется, все ему не так. Да, песик мой? – сказала Д., потрепав по щеке, самый нежный из ее жестов.

– Любая реальность заслуживает критики.

– Смысл жизни в том, чтобы не работать или полюбить работу! – сказал друг.

– За это и выпьем.

Такое письмо из прошлого, вот что таится в этом запахе. Поэтому и психанул и полез ворошить ее аккаунт. Найти смелость для контактов с людьми и сходить в парикмахерскую, тогда равновесие восстановится.

Уже два дня, как закончил прошлую книгу, но до сих пор не сбрил ее с головы. Это ритуал.

Мужички, которые там работают, разгребали последствия непогоды. Мыли швабрами тротуар, стряхивали воду и грязь со всех предметов. Встал рядом, чтобы не мешать им.

– Что хотел, брэт? – спросил модный бородач порусски.

Растерялся, замешкался, ответил:

– Ай вонт ту шейв май хеад, – и снял капюшон, провел рукой по голове.

Парикмахер показал большой палец:

– Тэн минэт.

– Охуенно.

Парикмахер протянул сигаретку. Давно не курил, и тут аж пришпилило.

– Кайф. Кул.

Сел на бордюр и решил ждать, сколько бы ни пришлось. Так надо побрить свою башку, так надо все сбрить с нее, весь этот прошлый годик. Парикмахер и его товарищ из табачного ларька счистили грязную воду с тротуара, вытряхнули коврики, отмыли витрину.

С собой был фотик, достал его и сделал несколько кадров лужи для видеоклипа. Мусор, листья, бычки красиво двигались по воде в зернистом ч/б. Погода была хорошая, как конец апреля или начало мая в России.

Парикмахер просто сидел и курил. Время шло.

Вспомнив о посетителе, парикмахер предложил кофе.

Отказался. Кажется, прошел целый час разглядывания улицы и наблюдения за туристами и местными. Ладно бы убирались, нет, парень теперь просто сидел, чего-то ждал, курил, курил еще, потом взял себе завтрак. Досчитал до ста, потом еще раз, посчитал количество квадратов плитки между парикмахерской и тротуаром, посчитал столбцы пачек в табачной лавочке.

Выгадав момент, когда парикмахер куда-то отвернулся, встал и пошел оттуда. Ладно, завтра, ладно, не в этой парикмахерской.

– Сэнк ю фо сигарет! – крикнул ему с другой стороны дороги.

Добрался до скал, в любимое место – там почти всегда никого. Скакал по камням, несколько раз едва не свалившись в воду. Добрался до любимого каменного выступа и нырнул, желая оставить в море все былые обиды. Сколько раз нырял в морскую воду, каждый раз это работает. Вода слегка мутная после грозы, но все равно красивая, было приятно смотреть сквозь ее пыльную голубизну на пузырьки и просветы от солнца, что, как мечи, отрезали от собственного опостылевшего опыта.

Греясь на камнях, опять разминал стопу и думал: «Иначе нельзя, нужно было написать Д. и написать о Д. Не надо себя винить за это». Теперь есть шанс, что судорога отпустит.

Война с бабами никогда не закончится, любовь не раздавить колесом времени. Какая я молодец, что сама себе помогла и додумалась до этого, на-на-на-на! О, я поняла, что любовь к себе важнее всего, оп-оп-оп-оп! Да, а токсичные абьюзеры идут на хуй! Тысяча лайков, слова поддержки в личку, чик-чик-чик-чик. Ворочу носик, если ты токсик. Стоп! На чей донат построена история твоих веганских сырников? Поддержали тебя ненастоящие друзья, так как ты искала поддержки в своем пиздабольстве! Вычисляй медвежью услугу по их гнилым, чмошным лайкам. Это все шелуха, накипь, крысы, а не люди!