Торговец вернулся и поставил на прилавок завернутую в замшу коробочку.

— Подойдет такой размер? — спросил он и аккуратно развернул сверток.

Плоский футляр квадратной формы идеально подходил по размеру к медальону и легко поместился бы в карман. На крышке сплелись два дракона из перламутра. Я поблагодарила внимательного хозяина за полезный артефакт, попросила отправить счет в башню Варлок и оставила оттиск личной печати на расписке.

— Все-таки, почему сережек по три? — спросила я и указала на витрину.

— Две женские серьги и одна мужская, — пояснил торговец.

— Примеришь? — предложил Закари.

Украшения никогда не вызывали во мне особенного трепета. Как сняла тяжелые драгоценные серьги после дня поминовения, так и забыла надеть что-то другое. Сама от себя не ожидая, я указала на комплект из трех продолговатых остроконечных листиков из черненого серебра.

Пока застегивала замочки, вспомнилось, как кузина Дарина с умным видом заявила, что мужчины обязаны помогать с украшениями. Невольно я представила, что Торстен ловкими пальцами прикоснется к мочке, случайно заденет чувствительное местечко на шее, и меня позорно бросило в жар. Уши запылали так, словно их выкрутили и хорошенько оттаскали.

— Посмотрите. — Торговец подвинул в мою сторону круглое зеркальце на длинной ножке. — Вам идет.

— Красиво, — согласилась я.

Внезапно в зеркале появилось физиономия Торстена. Волосы были спрятаны за ухо, а в мочке болталась свободная сережка, которую я-то уже записала в запасные. Ему удивительным образом шла и эта дурацкая висюлька в форме листика, добавляющая резковатой внешности хулиганскую прелесть, и лукавый взгляд, и полуулыбка на мягких губах. И в этих одинаковых сережках мы действительно напоминали безрассудно влюбленную парочку подростков.

— Пресс, татуировка, дырка в ухе… — перечислила я. — Что ты еще скрываешь?

Улыбка стала шире и нахальнее.

— Ошибки юности, — промурлыкал Закари. — Как тебе сережки, милая?

— Пока ты не появился в отражении, были прекрасными, милый, — последнее слово я фактически сцедила сквозь зубы и, отступив, начала избавляться от серег.

Замочек застопорился.

— Госпожа, это же украшения для парочек, — вкрадчиво улыбнулся торговец, видимо, оценив мой чуток обалдевший вид. — Пока мужчина свое не снимает, вы тоже не сможете расстегнуть застежки.

— Что за шовинистская побрякушка? — возмутилась я и скомандовала Закари: — Торстен, снимай!

— Заставь, — хмыкнул он и, вытащив из внутреннего кармана пальто портмоне, объявил: — Мы их возьмем.

Вообще-то, я вполне могла заставить, но устроить магическую перепалку перед торговцем и расплодить множество странных слухов, было не в наших интересах.

Святые демоны, я подумала «наших»? Какая ирония!

— С каких пор я и ты превратились в «мы»? — спросила у Торстена, выйдя из лавки на торговую аллею.

— С тех пор, как надели украшения для парочек? — Он одарил меня очаровательной улыбкой. — Будешь сегодня моим «мы», милая?

Что сказать? В эту замечательную игру можно играть вдвоем. Хочешь, Зак, изобразить из нас двоих «мы»? Сейчас устроим, но потом не жалуйся.

— Как отказаться, если ты предлагаешь, милый? — елейным голоском промурлыкала я и немедленно приметила магазинчик с раздвинутыми дверьми, отчего создавалось впечатление, что в торговом зале нет одной стены. — Смотри, какая прелесть!

Пока он пытался оценить масштаб неприятностей, я нацелено направилась к лавчонке. Прелести на открытых полках не обнаружилось, только куча бестолковой дребедени: бесполезные в хозяйстве артефакты, пробуждающие шары и дверные колокольчики, громогласным звоном способные всполошить не только соседей, но и мертвецов на погосте за городской стеной. Стройными рядами, как снадобья в аптекарской лавке, стояли прямоугольные прозрачные флаконы с мелкой нечистью, заткнутые плотными крышками.

Покладистых и полезных духов в бутылки не прятали, исключительно пакостников. В башне Варлок по коридорам носился целый табун одержимых табуреток. Однажды паршивцы напали на отца, тот взбесился и пересажал всех по отдельным емкостям. Как же ругалась мама, когда без нечисти внутри развалились ее ненаглядные антикварные пуфики! Мадам козетку папа трогать побоялся, так эта старушка и жила в каминном зале.

— Дядюшка, что это? — с видом круглой дурочки спросила я у торговца и указала пальцем в сторону полки.

— Домашние помощники, госпожа, — охотно соврал он с елейной улыбкой прожженного мошенника. — Заинтересовали?

С восторженным видом я обернулась к Торстену.

— Зайка, посмотри, какая прелесть!

Тот подавился на вздохе, видимо, впечатленный идиотским прозвищем. Кстати, если чуток поколдовать и сделать ему длинные уши с острыми кончиками, то действительно потянет на зайку. Этакий обалделый зайка-эльф!

— Давай их купим! — продолжила я. — Мы с тобой уже седмицу вместе. Пора заводить домашних питомцев! Поселим у тебя двух симпатичных домашних духов.

— Зачем же у меня? — прокряхтел он. — Одного тебе, милая, другого мне.

— В общежитии не разрешают заводить домашних питомцев. — Я изобразила сожалеющий вздох. — Буду приезжать к тебе и навещать их. Мы берем, дядюшка!

Я кивнула в сторону прилавка. Торстен одарил меня выразительным взглядом, мол, ты вообще в своем уме, Варлок?

— Господин, порадуйте девушку, — быстро проговорил торговец, чувствуя, что клиент готов взять ноги в руки и припустить по торговой аллее. — Отдам со скидкой. Берете два, платите за одного.

— Смотри, нам даже скидку дадут! — охнула я и бросила острый взгляд на серьгу в ухе Торстена. — Парная домашняя нечисть куда как лучше парных сережек.

У Закари на лице расцвела ленивая улыбка.

— Все для тебя, милая, — протянул он.

Не веря собственному счастью, торговец моментально выхватил с полки две первые попавшиеся под руку бутылочки, вытащил из-под прилавка шкатулку и уложил флаконы на мягкую подложку. В ярком свете магической лампы было видно, как под толстым стеклом яростно билась потревоженная нечисть. Флаконы едва не подпрыгивали.

— Шкатулка в подарок, — объявил торговец, поспешно захлопывая крышку.

— Зайка, заплати, — с невинным видом улыбнулась я Торстену. — И шкатулку возьми.

Он оказался непробиваемым. Спокойно заплатил совершенно неприличную цену за бесплатную нечисть, от которой избавиться сложнее, чем от моли в шкафу с меховыми манто, и подхватил шкатулку под мышку.

Мы выбрались на аллею. Я огляделась. Идти далеко не пришлось: палатка с разноцветными шарфами и вязаными шапками стояла по соседству.

— Ты замерз?

— Нет.

— Конечно, ты окоченел, — поохала я. — Уши совсем покраснели. Так и сережка примерзнет!

Сначала я нацепила толстый зеленый шарф на себя, потом подхватила второй и кивнула Торстену:

— Давай помогу, зайка.

— А как же личные границы? — хмыкнул он.

— Сузим. Я мечтаю носить парные вещи.

— Серьезно?

— Серьезнее не придумаешь! Только ты нацепил сережку, сразу поняла, что хочу парные шарфы, — с беспечным видом уверила я и, встав на цыпочки, начала наматывать шарф на Торстена. — Тебе нравится зеленый цвет?

Закари не сопротивлялся, но тихо спросил, не сводя смеющегося взгляда с моего сосредоточенного лица:

— Марта, что ты делаешь?

— Неправильно задаешь вопрос, Закари. Не я, а мы. Мы изображаем большую любовь. — Я связала длинные концы. — Продолжим или остановимся?

— Ни в коем случае не останавливайся. Я в полном восторге, как ты строишь из себя дурочку, — тихо проговорил он. — Тебе идет.

— Наслаждайся, зайка.

Я похлопала по вязаному узлу, посылая магическую искру. Шарф, как удав, стянул кольца, слегка Торстена придушив. Кашлянув, он засунул палец между удавкой и кадыком, ослабляя давление.

— Не будем снимать! — с фальшиво радостным видом воскликнула я. — Заплати и пойдем дальше…

В кармане пальто вздрогнул почтовик. Пока Торстен расплачивался, изображая щедрого и доброго подкаблучника, готового на все, лишь бы порадовать сумасбродную подругу, я вытащила стеклянный шар.