В 16:00 по двойному британскому времени[7] 22‐я бригада начала движение. После нескольких часов марша по вражеской территории колонна достигла перекрестка с шоссе, ведущего из Комона через Жювиньи в Кан. Для эскадрона «А» 8‐го гусарского полка это была конечная точка выдвижения. Танки эскадрона уступили дорогу эскадрону «В», которому теперь предстояло вести колонну до деревни Брикессар. 2‐й взвод эскадрона «А», получивший задачу разведать ситуацию в Ливри, пересек шоссе и направился по дороге к видневшейся неподалеку деревушке. Соблюдая все меры предосторожности, танки вкатились на пустынные улочки Ливри. Передовой «Кромвель» командира взвода лейтенанта Рэмпфа без происшествий прошел деревню насквозь и оказался у подножия небольшого холма. В нескольких десятках метров от вершины танк был внезапно подбит и загорелся. Лейтенанту и еще двум танкистам удалось выбраться из горящего «Кромвеля». Житель Ливри Поль Лепуаль наблюдал за этой сценой. Он видел, как танк вспыхнул, и видел нескольких солдат, отчаянно пытавшихся погасить пламя огнетушителем. Но их попытки спасти сгорающих заживо товарищей не увенчались успехом. Внутри танка рвались боеприпасы и силой взрыва одного танкиста выбросило наружу. Когда пламя все же удалось сбить, из дымящегося танка достали и второго танкиста. Но он был уже мертв.

О возникшей проблеме доложили в штаб 22‐й бригады. Бригадир Хинд приказал командиру 8‐го гусарского полка подполковнику Гулбёрну незамедлительно разведать восточный фланг и изучить возможность обхода Ливри на случай, если оборона в деревне окажется слишком сильной. 3‐й взвод эскадрона «А» немедленно выдвинулся по шоссе Комон – Кан в направлении Жювиньи. Пройдя примерно 3 километра, у деревушки Ля Круа де Ланд кромвели наткнулись на окопавшиеся отряды Учебной танковой дивизии. В завязавшемся скоротечном бою взвод потерял два танка. Тем временем, в Ливри был направлен 2‐й взвод роты «А» 1‐го батальона Стрелковой бригады. Командовал взводом лейтенант Кемпбелл. Никаких специальных указаний поторопиться с выполнением задания он не получил и поэтому выбрал такую тактику, которая позволяла свести к минимуму потери личного состава. Прочесывание деревушки и прилегающих к ней районов заняло более двух часов.[8] Слишком много, если учесть, что ни одного немецкого солдата так и не удалось обнаружить. Скорее всего, к тому моменту, когда взвод Кемпбелла входил в Ливри, засевший в ней летучий отряд Учебной танковой дивизии уже успел ретироваться.[9]

Колонна бронетехники 4‐го полка Йоменов после высадки 7 июня выдвигается к месту дислокации. Впереди танки эскадрона «А», «Кромвель» (Т-121766 W) и «Шерман Файрфлай» Alla Keefek.

Смеркалось. Половина пути до Виллер-Бокаж была пройдена. Теперь бригадиру Хинду предстояло принять сложное решение. Его бригада могла продолжить движение, рискуя в темноте наскочить на новую засаду, либо остановиться на ночлег и с рассветом выступить дальше. Командир 22‐й бригады посчитал, что смысла рисковать нет. Четыре-пять часов темноты, по его мнению, не могли серьезно изменить баланс сил на этом участке фронта. В итоговом оперативном рапорте бригадир Хинд писал: «Я решил не давать противнику шанса распознать, что нашей целью является Виллер-Бокаж». Он намекал на то, что попади бригада в засаду где‐нибудь юго-восточнее Ливри, у немцев не возникло бы никаких сомнений относительно намерений британцев, в то время как дальнейший маршрут движения колонны, остановившейся у шоссе Комон – Кан, невозможно было распознать однозначно: с этой позиции британцы могли либо следовать к Виллер-Бокаж, либо повернуть налево – в Жювиньи – и атаковать фланг обороны Учебной танковой дивизии, а могли и свернуть направо – отсекая окопавшиеся в районе Комона немецкие части. Однако все это представляется не более чем удобным предлогом избегнуть риска. Не в первый и не в последний раз за ту войну, командир крупного соединения британской армии, испугавшись незначительной опасности, упустил шанс добиться решительной победы.

Колонна спешилась. Танки 8‐го гусарского полка заняли оборону у шоссе Комон – Кан. Основные силы бригады сошли с дороги и встали лагерем на нормандских полях. Вскоре тут и там замерцали огни походных примусов. Британские солдаты спешно кипятили чай, чистили оружие, заправляли горючим танки и бронемашины, проводили текущий ремонт и надеялись урвать хотя бы пару часов сна этой короткой июньской ночью. Вряд ли кто‐нибудь из них догадывался, что излишняя осторожность командира стала первой критической ошибкой, допущенной британцами в операции «Перч», и очень скоро им придется заплатить за нее кровью и горечью поражения. Инициатива на этом небольшом участке фронта в Нормандии постепенно переходила в руки немцев.

Рапорт службы дешифровки «Ультра» за 12 июня достаточно точно отражал положение 1‐го тк СС. Обергруппенфюреру Диттриху нечем было закрыть брешь на своем левом фланге. Приказ штаб-квартиры группы армий «В», призывавший его контратаковать всеми имеющимися силами, но при этом выделить из состава Учебной танковой дивизии достаточное число войск, чтобы восстановить оборону на стыке с отступившей 352‐й пд, вызвал едкий комментарий Диттриха: «Тот, кто хочет получить сразу все, в итоге всё теряет». Но один важный факт британская разведка все же упустила. Вечером 6 июня 1944 года 101‐й тяжелый танковый батальон СС штурмбаннфюрера Гейнца фон Вестернхагена был поднят по тревоге и получил приказ начать передислокацию в Нормандию. В тот момент, когда солдаты бригадира Хинда разбивали лагерь у шоссе Комон – Кан, передовая группа батальона приближалась к Виллер-Бокаж с юга.

На момент высадки союзников 101‐й тяжелый танковый батальон СС был расквартирован неподалеку от французского городка Бювэ, в 70 км севернее Парижа. Личный состав трех танковых рот батальона размещался в близлежащих деревнях, поэтому потребовалось время, чтобы подготовить подразделение к маршу. Штурмман Эрнст Куфнер, радист танка № 305, вспоминал: «Насколько мне известно, сообщение о высадке союзников в Нормандии поступило в роту в утренние часы 6 июня 1944 года. Мы сразу же начали готовиться к выдвижению. К вечеру 6 июня все приготовления были закончены, и мы оставили Суассон примерно в 23:00. Перед выходом командир роты оберштурмфюрер Рааш выступил с краткой речью, в которой рассказал о состоявшейся высадке и переброске нашего батальона на побережье». Приказ выступать был воспринят со смешанным чувством волнения и радости. То, к чему давно готовили солдат батальона, свершилось! Молодые танкисты были преисполнены уверенности, что покажут себя достойно в грядущих боях. Однако, вряд ли хоть кто‐нибудь из них представлял, какое будущее ждет их батальон и их самих. Между 2 и 3 часами ночи 7 июня батальон начал движение в направлении Нормандии.

Первоначально планировалось осуществить переброску кратчайшим путем через Горней-эн-Брэй и Лес Анделиз. У Морни примерно в 10 утра танки батальона были засняты немецким военным корреспондентом. Эти снимки стали базой для последующей идентификации машин батальона на прочих, сделанных на поле битвы, фотографиях, и позволили с большой степенью достоверности опознать многие танки, принимавшие участие в сражении за Виллер-Бокаж. Здесь же, у Морни, батальон в первый раз был атакован авиацией союзников. Под удар попали машины 1‐й роты. Плотный заградительный огонь счетверенной мобильной зенитной установки и пулеметов, установленных на башнях танков, немного остудил пыл британских пилотов. Рота не понесла потерь, однако первое представление о том, что означает полное господство противника в воздухе, танкисты получили. От движения кратчайшим маршрутом пришлось отказаться, когда стало ясно, что переправа через Сену в Лес Анделиз невозможна.[10] Батальон вынужденно свернул на национальное шоссе № 14, ведущее в Париж. Во французской столице батальон сделал небольшую остановку на Елисейских полях, очевидно, чтобы продемонстрировать парижанам, что Германия не собирается сдавать завоеванную Францию. Действительно, мощные и грозные «Тигры» служили довольно веским доказательством того, что высадившихся союзников не ждет ничего хорошего. Затем танки батальона проследовали в Версаль, где и остановились на ночлег.