То и дело слышишь, что в нашем народе поселился зверь. Да попросту этот зверь, эта тьма, которая пришла в народ, больше не побеждается светом. Светом, который добывается волшебным, божественным русским языком. И борьба с тьмой, с падением, со смрадом духовным возможна прежде всего через язык, через литературу.

Исчезла русская деревня, которая на протяжении столетий была неиссякаемым кладезем русского языка, постоянно генерировала русский язык. В деревне рождались поразительные слова, образы, языковые культуры, песни, сказы. Каждая деревня имела свою устную литературу. Деревня исчезла и больше не в состоянии обогащать язык. Почти исчезла рафинированная интеллигенция. Та дворянская, а потом и разночинная интеллигенция, которая владела языком и наполняла им свои гостиные, съезды, балы, свои переписки, эпистолы, свое общение. Та интеллигенция исчезла, и через нее перестали восполняться языковые формы, языковые сущности.

Но осталась литература. И сегодня русская литература – единственный источник, через который восполняется язык. Поэтому угасание самой литературы, уход литературы на периферию жизни, отчуждение ее от народа, от читателя пагубно. Писатели – языкотворцы. Писатели творят язык. Они сберегают прежние формы, они создают новые и вбрасывают язык в общество, в сферу публичного общения. Несмотря ни на что, литература продолжает создавать эти формы.

Книги – творцы идеологии. И сегодня, хотя литература отодвинута на периферию, власть отринула ее от себя и писатели предоставлены сами себе, все равно литература творит идеологии. Их творят не чиновники в министерствах культуры. Не политологи, собираясь за круглыми столами. Не губернаторы на своих госсоветах. Эти идеологии создаются писателями на страницах книг. И сегодня эти идеологии проступают сквозь литературный процесс, мы присутствуем при схватке идеологий.

Существует либеральная идеология, которая продуцирует, модифицирует и отстаивает либеральный проект, наполняя им умы соотечественников. Существует государственно-патриотическая идеология, которая рождается в текстах государственников-патриотов, идеология, говорящая о великой судьбе русского государства, русского народа, о русском мессианстве, о русской тайне, о неизбежной русской победе. Идет схватка этих литератур, схватка идеологий. И государству не безразлично, чем кончится эта схватка. Если одолеет литература либерального проекта, то сегодняшним государственным тенденциям в России придется худо – эта идеология овладеет умами просвещенных и образованных граждан России.

Идеология же народно-патриотическая, идеология державного представления о России и русской судьбе, она будет питать тенденции сегодняшнего Кремля. Облагораживать их и давать этим тенденциям живые, сочные формы. Геннадий Алёхин и Сергей Бережной являются представителями именно такого направления в литературе.

Сейчас, увы, я не в состоянии двигаться вслед за нашими войсками на линии фронта. И моя погоня за историей – я гнался за ней на протяжении всей моей жизни, – она кончилась. История как бы оторвалась от меня. И она стала уходить вперед. Я только отсюда, из Москвы, от своих книг, бумаг, компьютера смотрю ей вслед, молю сберечь жизни нашим солдатам, сберечь их силы, их волю. И думаю о том, что вот эта сегодняшняя спецоперация, которая превратилась в систему фронтов, она является выражением этой глубинной победности, выражением того же глубинного кода, который присутствует в русской истории, русском человеке русском солдате.

И я убежден, что сейчас на полях сражения украинских, рождается не просто новая русская армия, не просто создаются новые методики ведения боевых действий – там рождаются новые полководцы, там рождаются новые герои. Такие же восхитительные и такие же светоносные, как генерал Карбышев, как Матросов, как Космодемьянская. Поэтому все, что сейчас происходит на Украине, – это сотворение новой русской истории, которая является просто русской историей. Вековечной русской историей. Вот такие мысли, такие переживания меня постоянно охватывают, когда я просыпаюсь среди ночи или смотрю на карту боевых действий с этими красными линиями, слышу особую акустику этих донецких названий, таких как Каховка, или Макеевка, или Горловка. Или Волноваха. Эти имена, они входят в сознание, даже в подсознание. И я только об одном мечтаю – что, может, мне выпадет удача, и я опять окажусь среди моих соплеменников, среди моих офицеров, среди моих солдат и еще раз вдохну запах этого праведного боя.

Прекрасная была песня в самом конце войны – это гимн авиаторов: «Там, где пехота не пройдет и бронепоезд не промчится, тяжелый танк не проползет, там пролетит стальная птица». А последний куплет такой был: «Пропеллер громче песню пой! Крылья! За вечный мир, в последний бой летит стальная эскадрилья!» Сразу после этого японская война, корейская война, вьетнамская война. Все горячие точки, на которых был, африканские, латиноамериканские, две чеченских войны, Карабах, Приднестровье. И вечный бой – покой нам только снится. Я бы хотел, конечно, посмотреть на такого блаженного человека; я так представляю, у него должны быть такие большие детские голубые глаза, чуть-чуть влажные, наполненные такими апрельскими слезами влажными, и он должен говорить, что это последняя война, мы наконец избавляемся от войны. Я бы просто этого человека, если он искренен, я бы просто поцеловал бы его в лоб своим поцелуем старческим и отправил бы куда-нибудь за подснежниками за первыми. Россия будет сражаться за самою себя вечно. Потому что вот этот русский код победный – он ненавистен аду, и ад не оставит Россию никогда. И мы будем вечно с ним сражаться. На разных дистанциях, на разном подлетном времени.

Александр ПРОХАНОВ, писатель, публицист

27 июля

Пять месяцев боев

Наступил шестой месяц специальной военной операции. Основные боевые действия сейчас происходят на трех направлениях, с разной степенью интенсивности. Харьковское, Донбасс и южное направление. Исходя из озвученных задач первого этапа спецоперации, здесь будет решаться судьба юго-востока Украины, а также, на мой взгляд, ключевой вопрос по денацификации и демилитаризации. Еще весной Российской армии удалось довольно быстро взять под контроль Херсонскую область, большую часть Запорожской, почти всю Луганскую, треть Харьковской и весь юг Донецкой областей. Образовалась огромная дуга от Херсона до Харькова. При этом было стремительное продвижение в районе Киева, Чернигова, Сум. А к середине марта передовые батальонно-тактические группы (БТГ) уже проводили разведку боем в глубине Николаевской области и уже вплотную подходили к Одесской. А в акватории Черного моря в готовности к высадке был десант с боевых кораблей.

Тем не менее пришлось выводить войска на юго-восточное направление. Удержание коммуникаций на линии фронта, протяженностью порядка трех тысяч километров (на первом этапе) требовало огромных сил и средств. По затратам значительно больше, чем на активные боевые действия. Во-первых, учитывая тот факт, что основные силы ВСУ и националистических формирований сосредоточились на Донбассе, задача была в основном решена. Это подтвердили в Минобороны РФ, озвучивая предварительные итоги первого этапа спецоперации. И отход наших войск с северной части Украины – никакое не бегство и уж тем более не поражение, как до сих пор пытаются представить оголтелые пропагандисты «незалежной» и некоторые наши диванные патриоты. Как показали дальнейшие события, план Генштаба ВС РФ оказался верным. То, что сегодня союзные войска выполняют сложные боевые задачи исходя из оперативно-тактической обстановки, а не политической конъюнктуры, можно смело занести в актив.

Смею предположить, что у нашего руководства перед началом операции было несколько планов действий (А, Б, В, не важно, сколько) для «забегания» вперед. Прощупать основательно противника не только с военной, но и политической стороны. И как отреагирует НАТО во главе с США. Как говорится, противник и его западные кураторы «выложили карты на стол». Не стану повторяться в том, что Украина стала просто разменной монетой в противостоянии Запада и России в большой геополитической игре. Но многое будет решаться на поле боя, что, собственно, происходит на юге-востоке Украины.