– Похоже на какой-то шифр, – пробормотала Аня и поежилась.
Ее догадка была близка к истине. Потому что даже те несколько слов, что сохранились на обрывке бумаги целиком, были полной бессмыслицей. Как на современном немецком, так и при прочтении на старогерманском.
– Можно предположить, что речь идет о чем-то, спрятанном где-то на территории той местности, что изображена на рисунке, – пробормотала Аня, рассматривая изображенное на листках. Но тут же себя поправляла: – То есть на целом рисунке, а не на его обрывках, которые к тому же не совсем точно подходят друг к другу. Явно должны быть еще фрагменты. Но вот у кого?
В одном Аня была совершенно убеждена. Часть рисунка с пояснениями к нему на современном немецком языке делал ее муж. Или, во всяком случае, принимал в этом участие. И где он, этот муж, шляется? Как раз сегодня, когда за столько времени Ане наконец-то понадобилось его присутствие?
– Вот черт! – выругалась Аня. – Что они там могли закопать? Судя по обрывку бумаги и трупу Кристины, что-то очень ценное. Она не пожелала отдавать эту бумажку своему убийце. Сначала рисунок разорвали на несколько частей, потом снова сложили и сделали перевод пояснений. Или сначала перевели, а потом разорвали. Но, так сказать, перелицовывал готический шрифт на современный немецкий мой муженек. Это точно. А значит, он мог бы многое прояснить. Или хотя бы, на худой конец, тот Блондин вернулся. Но он не вернется! Я его здорово напугала…
И тут Аня услышала, как в ее дверь снова кто-то звонит. За сегодняшний день у ее двери уже происходило много всякого. Поэтому от дребезжания звонка ее кинуло в холод, потом в жар, а затем снова в холод. В общем, к дверям она приблизилась, трясясь, словно желе на тарелочке. Осторожно глянула в «глазок», но там была видна лишь огромная корзина цветов и часть чьего-то виска, которая высовывалась из-за белой лилии.
– Кто там? – дрожащим голосом произнесла Аня почему-то по-русски.
За дверью молчали. Аня взяла себя в руки и повторила ту же фразу по-немецки. За дверью раздался мужской голос:
– Мы сегодня встречались с вами. Вы еще ударили меня по голове.
Тут посетитель убрал цветы, и Аня узнала сегодняшнего Блондина.
– Ох! – выдохнула она. – Пришел!
Плохо соображая, что делает, Аня открыла дверь. Одно ее утешало: учитывая время его прошлого визита, Блондин не мог быть убийцей Кристины. Когда с Кристиной расправлялись, Блондин был с Аней. А после «любезного приема» его Аней он уже был просто не в состоянии на какие-либо продуманные действия в отношении Кристины. Блондин переступил порог и в нерешительности остановился, не зная, куда девать корзину с цветами.
– Проходите! – пригласила его Аня. – А это вы кому? – спросила она, указывая на цветы.
– Вам! – обрадовался Блондин, вручая ей свой презент.
При этом трудно было сказать, чему он больше рад. Тому, что наконец избавился от корзины, или Аниному согласию принять от него подарок. Но как бы то ни было, через пять минут Аня уже проводила парня к креслу в гостиной. Как ни была она заморочена сегодняшними событиями, обрывки бумаги и пергамента она все же догадалась заранее припрятать.
– Я пришел, чтобы извиниться, – растерянно пробормотал Блондин, когда Аня усадила его в кресло и сунула в руку бокал с красным вином.
Между прочим, с лучшим вином, какое нашлось у ее мужа.
– Что вы! Это я должна перед вами извиниться! – воскликнула Аня. – Видите ли, я приняла вас за своего мужа.
По мнению Ани, это заявление все объясняло. Блондин между тем почему-то поперхнулся вином и с удивлением уставился на нее. Потом, видимо, решив, что она над ним шутит, вежливо засмеялся. Аня засмеялась в ответ. Так они сидели, смеялись, а вокруг царила удивительная гармония. Но Блондин эту идиллию сам испортил.
– Дело в том, что я приходил к вашему мужу, – сказал он. – Где он? Вы можете мне доверять. Я тоже участвую в розысках наследства кайзера.
«Вот и кайзер какой-то всплыл! – подумала Аня. – Интересно послушать, что этот парень еще знает».
Она вежливо улыбнулась и сделала вид, словно для нее эта информация отнюдь не нова.
– Вы же понимаете, что речь идет о многих сотнях тысяч, – продолжал Блондин. – На каждого, – добавил он многозначительно.
Только усилием воли Аня сдержалась.
– Многие выбыли из игры, – сказала она. – Кристина, например.
Сказано это было чисто интуитивно, Аня понятия не имела, принимала Кристина участие в поисках или всего лишь хранила доверенную ей кем-то часть плана. Блондин переменился в лице, но не стал спрашивать, что же случилось с Кристиной. Это должно было бы насторожить Аню, но почему-то не насторожило.
«Как бы у этого немецкого олуха побольше выяснить, – вот о чем думала в этот момент Аня. – А хорош же у меня муженек! Хотел сотни тысяч единолично присвоить. Мне даже словом не намекнул. Ну, я тебе покажу, конспиратор!»
– И кому пойдет доля Кристины? – на всякий случай уточнила Аня.
– Это будет решать ваш муж, – ответил Блондин. – Вы знаете, где его искать?
– Может быть, и знаю, – загадочно и томно произнесла Аня, – но вам я об этом не скажу. Во всяком случае, пока не скажу.
И она кокетливо засмеялась. Блондин немедленно присоединился к ней, подхихикивая совершенно подхалимски. И, как многие подхалимы, он своей цели достиг: Аня почувствовала к Блондину внезапное расположение. Остаток вечера прошел довольно приятно. Блондина звали Хансом, но Аня продолжала называть его Блондином. Блондин прямо на глазах влюблялся в Аню. Впрочем, при всей силе нахлынувшего чувства вел себя сдержанно. Руками хватать не торопился. Сразу было видно, что они оба стоят на пороге великой любви…
– Первым на упоминание о том, что наследство кайзера существует, наткнулся ваш муж, – откровенничал с Аней Блондин, переместившись вместе с ней на диван. – Он раскопал это в каких-то старых бумагах, увидев там рисунок с загадочными пояснениями к нему. Пояснения были сделаны в виде шифра. Рисунок тоже представлял собой то ли шифр, то ли ключ к шифру. Ваш муж умный человек, но ему недоставало знаний. И он обратился к своему знакомому – профессору математики Линдтнеру. Но я не хочу много говорить об этом человеке.
– Почему? – заинтересовалась Аня.
– Он страшный человек. Я сегодня был у него. И именно от него узнал о гибели Кристины. И не минуты не сомневаюсь, что это он приказал убить бедную женщину, чтобы завладеть ее частью рисунка.
– А при чем тут она? – ревниво спросила Кристина.
– Ваш муж разорвал рисунок с шифром на пять частей и раздал их. Перевод, что он сделал, тоже передал четверым своим друзьям. А пятый клочок оставил у себя. По мысли вашего мужа, это гарантировало, что ни один из нас не сможет найти клад в одиночку и обставить остальных. Тем более что найденный вашим мужем документ – всего лишь ключ к дальнейшим действиям. Во всяком случае, рисунок – точно. И каждый из нас, владеющий лишь частью тайны, не может обойтись без товарищей.
– Очень разумно, – согласилась Аня. – Но при чем тут эта Кристина? Профессора математики мой муж посвятил – это понятно. Профессор должен был уметь мыслить логично. И быть полезным. Но Кристину-то зачем было посвящать? Какая от нее польза?
Блондин был явно смущен.
– Видите ли, – забормотал он. – Мне неудобно вам об этом говорить, но ваш муж был очень близок с Кристиной. Полагаю, что он отдал ей часть рукописи просто в знак симпатии. Понимаете, Кристина и Герберт, они всегда были рядом. Все считали, что они идеально подходят друг к другу.
– Довольно! – взвизгнула Аня. – Вы что, оскорблять меня сюда явились?
– Нет, нет! – испугался Блондин. – Я не так выразился. Конечно, ваш муж ни капли не любил Кристину, иначе не женился бы на вас.
Это заверение немного Аню успокоило. Но не слишком. Если бы только она имела представление, куда улепетнул ее муженек, она бы уж натравила на него этого убийцу-профессора. И случай подходящий выдался. Ханс не стал бы возражать. Вон как он на нее смотрит. Небось только и мечтает о том, как бы Аня вдовой осталась. Как жаль, что она не имела ни малейшего понятия о местопребывании Герберта.
