Агамет со скучающим выражением лица замер в кресле. Глаза полуприкрыты. Ты охнула, и я заметил, как напряженно сжались кулаки. Схватки становились сильнее. Кисть опустилась на живот, и я тут же поспешил проверить, как обстоят дела. Результат меня полностью удовлетворил. Наш ребенок, наш новый воин дграк вот-вот должен был появиться на свет.
— Еще немного, и все закончится, — пообещал я и положил руку на живот. От напряжения пальцы слегка подрагивали. Сейчас мне нужно было почувствовать ребенка. Увидеть, как он продвигается по родовым путям. Как внутри он поворачивается и его головка подстраивается под таз, ища выход наружу. Я прижимал ладонь все сильнее, одновременно концентрируясь, пока не почувствовал, как бьется сердце твоего малыша.
— Амарант! — сдавленно вскрикнула ты. — Амарант, я рожаю…
— Знаю, — оборвал я.
С этого момента время остановилось. Где-то далеко остался Агамет, сидящий в полусонном состоянии в кресле. Я позабыл о Диареле, который словно статуя замер у тебя в изголовье. Но сейчас они не важны. Сейчас передо мной осталась только ты.
Ты часто дышишь. В огромных глазах мольба о помощи. Страх… Страх болезненных и незнакомых ощущений витает вокруг. Но к нему приписывается нечто, совершенно непонятное мне. Нечто, чего я раньше не замечал в отношении к человеку, разрушившему твой мир. Доверие… Ты доверяла мне, как будто я был для тебя родным человеком. Я был надеждой. Последней надеждой. И именно я был той причиной, по которой ты еще продолжала жить. Я был мучителем, но и одновременно самым близким человеком в суровом мире дграков. Что ты разглядела во мне? Что ты разбудила во мне? Милена… Тогда я не понимал тебя. Да и сейчас не в силах понять. С тобой мы стали близки не только физически. Мы дарили друг другу то, чего в мире тьмы так не хватало нам с тобой.
— Амарант, — ты почти кричишь и хватаешь меня за руку.
— Милена, — я резко вырываюсь, — Милена, дыши глубоко. Просто дыши глубоко и слушайся меня. Когда я скажу тужиться, ты это сделаешь. Поняла меня? И перестань цепляться за мою руку.
Тебе было тяжело. В первый раз всегда тяжело. Но ничего. Со временем роды не будут столь сильно пугать. Я подключился к твоему сознанию и пропускал все чувства и ощущения через себя. Так я мог полностью контролировать процесс. Непредвиденных ситуаций быть не должно. Но не только это было моей целью. Так я ощущал и муки. Холодок пробегал по обнаженной спине. Мне нужно было это чувство. Чувство страха и унижения. Моей сущности нужно оно. Сейчас я понимаю, что тогда я изо всех сил старался убедить себя в том, что я все тот же. Что я хочу лишь излучения твоих страданий. Но я лгал себе и тебе. Хотя скорее лишь себе. Потому, что ты всегда видела меня насквозь.
Я почувствовал все, что чувствовала ты. Даже то, как кровь пульсирует в висках. Я словно сам стал тобой. То ли ты, в отчаянии ища помощи, позволила мне так глубоко проникнуть в собственное сознание, то ли сознание крейтонцев было более податливым. Я видел себя твоими глазами. Бледное тело и длинные распущенные волосы, спадающие на лоб. Амарант Эсель Эль Фаен Рат-Дик, единственная надежда и ужасный пленитель. Как эти два качества сочетались в отношении ко мне? Прости, Милена, но твоим надеждам не суждено сбыться. Все будет так, как и должно быть. В конце концов ты родишь еще детей. Столько, сколько пожелаешь. И кто знает, может быть, однажды тебе повезет и плен закончится.
Меж тем наш ребенок ждал своего часа появиться на свет. В хрупком теле головка малыша заполняла собой родовые пути. Потуга за потугой он продвигался к новой жизни. Когда появился затылок с черными волосиками, я взял инициативу в свои руки. Я четко и ритмично отдавал приказы и как мог контролировал их выполнение. Плод был крупный, поэтому нам с тобой, Милена, нужно было избежать всякого рода травм. Через три потуги головка, наконец, вышла. Теперь дело осталось за малым.
— Тужься еще, Милена, — приказал я.
Ты послушалась. Я захватил головку малыша двумя ладонями и помог освободиться плечикам. Сначала одному, потом второму и извлек ребенка наружу.
Здоровый крепкий малыш. Мальчик. Маленькие кулачки. Сморщенное розовое тельце. Я слегка шлепнул ребенка по попке, и в родовой раздался громкий крик. Я увидел твои светящиеся глаза. Глядя на нашего сына, ты просто сияла. Я перерезал пуповину и положил малыша тебе на грудь, и ты тут же прижала его к себе.
— У тебя есть пара минут, чтобы побыть с ним. Потом его заберут, — сказал я, а про себя добавил: «Это все, что я могу тебе дать! Прости».
Я не знаю, почему Агамет и Диарель позволили нам сделать это. Почему они позволили тебе целовать маленькое личико нашего сына. Они просто глядели, как ты приложила его к своей груди.
Сейчас, по прошествии многих лет, я думаю, что оба дграка были также шокированы, как и я в тот момент. Никогда раньше я не видел подобного отношения к детям. Ни одна из наших женщин не вела себя таким образом.
— Довольно, Амарант. Я забираю ребенка, — приказал Диарель.
Ты тут же переменилась в лице, и не успел я подойти ближе, как нас всех расшвыряло в стороны. Ты вытянула вперед правую руку, другой продолжая прижимать ребенка к себе. Изможденная после родов, но решительная.
— Нет, вы его не получите, — дрожащим голосом сказала ты.
С трудом, превозмогая сопротивление, я поднялся на ноги. Защитное поле, которое ты выставила, было довольно сильным.
— Не дури, Милена, — прокричал я, пытаясь продвигаться вперед. Но получалось медленно, будто шквалистый ветер дул в лицо или я пробирался через вязкую болотную жижу. — Отдай ребенка, или вас двоих убьют. Ты не сможешь убежать, лишь погубишь себя и его. Перестань, Милена!
Но ты сопротивлялась. Краем глаза я заметил, как уже заняли боевую стойку Диарель и Агамет. На губах дграка-надзирателя играла азартная улыбка. Для него все происходящее — развлечение.
— Не надо. Я сам разберусь. Это моя женщина, — хрипя, сказал я. Дграки молча кивнули.
Ты была ужасна и прекрасна в своем отчаянном сопротивлении. Обнаженная, с ребенком у груди. Мокрая от пота. Я заметил, что послед уже отошел, а вместе с ним целая лужа крови. Но ты этого не замечала. Я нахмурился. Много. Очень много крови. Надо спешить и заканчивать весь этот фарс.
Сломать выставленные барьеры не составило труда. Отдача наверняка была болезненной, потому что ты вскрикнула. Я победил, но какой ценой понял не сразу. Не заметил, как по твоим бедрам ручьем полилась кровь. И тут наступило бессилие. Ты опустила руку и прикрыла глаза, безвольно позволяя забрать мне сына. Я услышал тихий стон, похожий на стон раненой волчицы. Ты кусала губы, пытаясь унять рыдания, глотала слезы, что-то шептала. Но я не хотел слышать слов.
— Посмотри, с ним все в порядке? — попросил я, передавая ребенка Диарелю.
Но темный маг осек меня:
— Занимайся делом, Амарант. Решай, как поступить с нарушившей закон женщиной. А сын больше не твоя забота. Он уже принадлежит Нор-Талену.
Я кивнул. Диарель был прав. С нами надзиратель. И от моих действий сейчас зависела наша судьба, Милена. Я посмотрел на тебя и обомлел. Ты побледнела так, что губы почти слились по цвету с тоном лица, а кровь все текла и текла, заливая родовой стол.
— Милена… — в ужасе начал было я, но встретившись с твоими глазами замолк на полуслове. Горькая улыбка. Ты словно прощалась одним лишь взглядом.
— Будь счастлив, Амарант!.. Будь счастлив… — тихо прошептала ты и неведомо откуда взявшийся легкий ветерок унес слова прочь.
========== 4. Дневник ==========
Шум… Сейчас я слышал шум прибоя. Он наполнял меня, всплывал в памяти обрывками образов и звуков. Сети далеких воспоминаний опутывали разум, увлекая в небытие наяву. Я закрыл глаза, надеясь унять пронзительную боль в сердце, и позволил себе утонуть в прошлом. Прошлое… Оно неразрывно связывало меня с настоящим, управляя окружающей действительностью, и от его тяжелого бремени мне не избавиться.
Я слышал голос океана лишь однажды. Давно. Очень давно, когда был юн и еще не пресытился красотами дальних миров. Зеленоватые мутные волны с обрывками водорослей накатывали на грязно-золотистый песок. Лучи стоящего в зените солнца подсвечивали пенящиеся водные буруны, отчего те казались сделанными из живого изумрудного стекла. И если бы не многоголосый хор птиц, почуявших добычу, то быть может я лег бы на мокрый песок и наслаждался монотонным усыпляющим шумом и мощью океана. Было жарко. Солнце покоренного, слабого мира нещадно палило, и мне хотелось раздеться. Хотелось снять с себя все и почувствовать, как пальцы утопают в иле, смешанном с грязновато-зеленым песком, но дграк, находящийся на боевом задании, не может позволить себе подобной роскоши.
