Они немного постояли, оценивая друг друга, и Асти вновь пошёл вперёд.

Аглая опустила обе руки, сжимающие рукоятку полуторника, к паху, клинок целил в лицо противника, глумящееся над щитом.

Пружиня на полусогнутых ногах, девушка ожидала противника на месте. Асти подобрался совсем близко, осторожно ставя босые ноги на размякшие кочки мшистых водорослей.

Бездна дождалась, когда одна босая нога утонет в противной зелёной жиже, а вторая поднимется в воздух, и в этот момент резко бросилась вперёд.

Клинок описал в воздухе полукруг — дешёвый, но прекрасно отточенный финт.

Асти воздел вверх щит. Лезвие полуторника лишь слегка чиркнуло по кованому краю, и устремилось вниз обратной дугой.

Старый воин понял обман слишком поздно: кончик датского клинка тоскливо взвизгнул, рассекая мягкий камень скалы.

Отрубленные пальцы ступни — грязные, заляпанные зелёной жижей скатились в лужу.

Асти, не издав ни звука, упал на колено раненной ноги и прикрылся щитом, пытаясь защититься от серии последовавших ударов.

От щита отлетали огромные щепы, и после пятого удара, одна из толстых сосновых досок всё же проломилась, обнажая огромную щель.

Однако и девушка устала: поскользнулась и чуть не пропустила предательский удар снизу — меч викинга вылетел из-под щита, будто раненная кобра.

Аглая заметила клинок и быстро отдёрнула ногу, но его слегка скругленный кончик всё же достал её ляжку, распоров трико и кожу под ним.

Боли она не почувствовала, но мокрота и тепло, распространившиеся по ноге, заставили её отступить на пару шагов.

Она ощупала рану — та сильно кровоточила.

Хмурый Асти тяжело поднимался на ноги, навалившись на железную кромку щита.

Девушка нашла глазами Соткен — женщина отступила к самой воде, ладонь сжимала рукоять катаны.

— Кончай его, у тебя мало времени, — крикнула её кривушка.

Один из воинов развернулся к женщине и приложил грязный палец к губам, требуя тишины.

Второй улыбался, обнажив коричневые пеньки зубов. Он что-то сказал товарищу, кивая на шикарный бюст кривушки.

Что там произошло дальше, Аглая не видела: девушка опустилась на колено возле глубокой расщелины. Она зачерпнула пригоршню влаги и припала губами к ладони.

Седой воин постарался воспользоваться заминкой: Хромая, бросился вперёд, пытаясь добраться до неё. Старик слишком торопился.

Бездна не стала утолять жажду. Девушка метнулась навстречу воину и обрушила свой меч на седую голову, вынудив Асти закрыться истерзанной круглой деревяшкой.

Первый страшный удар заблудившийся во времени викинг принял на щит, второй попытался парировать своим клинком.

Взвизгнула сталь, смачно чавкнула плоть. Льдистые глаза Хмурого Асти удивлённо уставились на отрубленную кисть, сжимающую одноручный меч.

Аглая поспешила добить старого воина и вложила в колющий удар все оставшиеся силы.

Датский полуторник пробил древесину и намертво застрял в щите, что каким-то невозможным усилием успел выставить перед собой раненный воин.

Бездна попыталась выдернуть меч, но тот глубоко проник в дерево, а самый кончик всё же достал грудь Асти, погрузившись в тело мужчины примерно на палец.

Хмурый Асти, рыча и пуская изо рта кровавые слюни, выдрал из себя остриё клинка и, обхватив двумя руками свой щит, сильно дёрнул его в сторону, вырывая из рук девушки и оружие и лёгкую победу.

* * *

— Я стреляю, — палец Монакуры, лежащий на спусковом крючке, слегка подрагивал.

— Обожди, мой хороший, — Йоля держала у глаз старомодный капитанский бинокль Аарона, выполненный из потемневшей меди и заправленный в добротный кожаный чехол, — Сейчас начнётся самое интересное.

— Она ранена, Йоля, — озабоченно буркнул Монакура, припавший к оптическому прицелу снайперской винтовки, — Я стреляю, ребёнок же...

— Ладно, ладно мой хороший, — госпожа лейтенант разочарованно вздохнула, — Стреляй, но это ничего не изменит: потеха только начинается.

Она опустила оптику и склонила голову к маленькой Сигни, что обнимала её голую ногу.

— Хочешь посмотреть, как разлетится голова твоего мерзкого дядьки?

— Ага! — обрадовалась дочь ярла.

Йоля подхватила девочку на руки, придержала оптику.

— Я ничего не вижу, — надула губки Сигни.

— И я ничего не вижу, — мрачно пробубнил Монакура, — Откуда взялся этот чёртов туман?

Никто не видел слабой улыбки, мелькнувшей на губах госпожи лейтенанта, лишь капитан Аарон странно глядел на высокую женщину.

Сержант мотнул головой, разгоняя своими косами сгущающуюся вокруг парома туманную мглу.

— Гиблое дело, — он опустил ствол, — Видимость ноль. Надеюсь, Соткен всё грамотно разрулит.

— Не беспокойся за неё, мой хороший, — Йоля передала капитану бинокль, и, обняв девочку, легко запрыгнула на трубу ограждения, — Лучше займись этими неблагодарными скотами.

Палец госпожи лейтенанта указал на объятые туманом фигуры, крадущиеся по палубной лестнице.

Невозможно длинные ноги в стрёмных ботфортах легко передвигались по стержню металлической трубы: предводительница и маленькая Сигни исчезли в белой пелене.

— Предатели! — рыжий Туи бросился на соплеменников и те попытались убить своего ярла.

Однако конунг, получив четыре или пять весомых ударов, сразу не упал. Карая топором третьего предателя, рыжий великан что-то хрипел, обращаясь к соплеменникам и окрашивая бороду льющейся из разбитого рта кровью. Вскоре его затоптали и оборванцы окружили сбившихся в кучу капитана, сержанта и лива.

Монакура Пуу прицелился, но капитан возложил на ствол старческую иссохшую ладонь.

— Не стоит, Монакура Пуу. Узри то, что считается утраченным уже много тысячелетий. Насладись волшебством боевого танца фараона.

Скрипнула дверь палубной надстройки. В проёме проявились очертания тощей фигуры, опирающийся на гарпун. Сквозь белёсую пелену тумана кровожадно алела вязаная шапочка китобоя.

* * *

— Соткен! — пискнула Аглая и пнула коленом в приближающееся к ней лицо, которое, из-за обилия ссадин и крови, уже и на лицо то походило весьма отдалённо.

Голова ползущего к ней на четвереньках окровавленного существа мотнулась в сторону, но чудовище продолжало преследовать её; опираясь на колени и обрубок правой руки, оно тянуло к ней когтистую длань; яростно скрежетало зубами и хрипело, брызгая слюной, смешанной с кровью.

— Соткен!

Кривушка не отвечала. Краем глаза девушка видела ожесточённую возню у самой воды: звенела сталь, хрипели мужские глотки.

Аглая повернулась задницей к приближающемуся монстру и, скользя коленями и ладонями о мокрые камни, бросилась наутёк, но зацепилась носком сапога о край небольшой выбоинки в скале: девушка растянулась ничком на мокром камне.

Её тот час схватили за ногу: чудовище, утробно похрюкивая, потащило Аглаю к себе.

Бездна развернулась, и подтянув к себе свободную конечность, согнула ту и некоторое время целилась, копя силу и ярость.

Потом её ножка, обтянутая мягкой, превосходно выделанной кожей, распрямилась и втащило в оскаленную пасть нависшей твари.

То, что ранее было Хмурым Асти, лишь немного замешкало.

Оно тряхнуло седой головой и вновь оскалилось, обнажив окровавленные, поломанные зубы.

В покатый, облепленный красными слипшимися волосами лоб монстра вонзился острый край увесистого булыжника и на этот раз девушке повезло.

Асти обмяк, упав лицом в глубокую расселину, заполненную водой. Бездна забралась воину на спину.

Усевшись сверху, Аглая зажала его шею крепкими ляжками. Обеими руками она вцепилась в спутанные волосы, удерживая лицо Асти под водой.

— Соткен!

Вжик, вжик. И крики боли. Кривушка молчала.

Асти пришёл в сознание: принялся пузырить и бешено дёргаться всем телом.

Бездна походила на нимфу, усмиряющую необъезженного сатира. Но этот чёрт оказался слишком силён для неё. Аглая и не подозревала, сколько мощи скрывалось в этом тощем старце.

Асти бился промеж её ног, словно бешеный тюлень. Немыслимым усилием ему удалось развернуть тело в крепчающей хватке девичьих ляжек и чудовище широко распахнуло пасть, намереваясь откусить самое сокровенное.