Ютта развернулась, щёлкнула каблучками и вышла прочь. Двери за ней сомкнулись, вновь превратившись в бетонную стену.

* * *

Час спустя.

— В общем и целом всё предельно ясно, — Элис отшвырнула прочь гаечный ключ и сняла с корпуса SWORDS огнемёт, — Исходя из результатов проведённых нами испытаний я выношу вердикт: это просто ходячие кучи никчёмного металлолома. Ты согласна со мной, сестричка?

— Угу, — безразлично отозвалась Кортни.

— Отправляйся в тот угол, солдат, — Элис указала стволом направление.

— Есть, мэм, — отозвался робот голосом Эрика Картмана и послушно поехал выполнять приказ.

— Ты собираешься его поджарить? — испуганно спросила Кортни.

— Нет, мама будет недовольна. Я просто хочу себе этот огнемёт. Я очень люблю пламя.

— «Третий»! Ко мне!

Третий подъехал , скрежеща гусеницами.

— Команда, солдат! — Элис указала на робота в углу, — Отстрели ему башку!

— Мэм, повторите приказ, — «Третий» не шелохнулся.

— Приказы отдаются лишь раз. Но для тебя, тупое чучело, я сделаю исключение. Отстрели ему башку.

«Третий» жужжал и щёлкал, потом выдал:

— Запрещённый протокол.

— Кто твой командир, солдат?

— Вы, мэм!

— Кто твой бог и судья?

— Вы, мэм!

— Поразить цель!

Башенка третьего бешено сверкала. Он зачем-то включил фары и направил их на Элис.

— Запрещённый протокол.

— Выбей из этой консервной банки всё дерьмо! — настаивала Элис, — И выключи свет.

— Запрещённый протокол, запрещённый протокол. Запускаю систему автоматического отключения.

Элис тяжело вздохнула.

— Бойцы! — воззвала Кортни высоким голосом, — Всем собраться рядом с тем неудачником.

Новенькие «тамплиеры» послушно сбились в кучу в углу.

— Не расстраивайся, сестричка. Сейчас я тебе кое-что покажу. Ты будешь первая, этого даже мама ещё не видела. Понимаешь, я заметила, что наши ядерные батареи гораздо мощнее, чем требуется для исправной работы наших тел. Остаётся огромное количество свободной энергии. Я немного подумала, провела расчёты, кое-что подправила в своём процессоре, подкрутила, подпаяла, присоединила и...

Кортни умолкла, выдерживая эффектную паузу.

— И? — в голосе Элис появилось острое любопытство.

— И создала новое оружие.

— Хм, — Элис уставилась на кучу роботов, — Мама будет очень недовольна.

Кортни вытянула вперёд обе стальные руки и издала высокий шипящий звук. С кончика её пальцев сорвалась прозрачная мембрана, превращаясь в подобие разрезанного мыльного пузыря. Вибрирующая полусфера обрушилась на роботов. Оглушительный грохот, лязг, скрежет и столб пыли. Свет в зале погас.

— Как выстрелить из пушки, заряженной картечью по полю с одуванчиками, — Элис включила фонари и теперь осматривала невнятную кучу, лежащую на месте боевых киборгов.

— Я назвала это оружие «Молотом Тора», — гордо произнесла Кортни, — Тебе понравилось, сестричка?

— Очень, — в голосе Элис звучало искреннее восхищение, — Но мама будет очень недовольна.

* * *

По огромной зелёной лужайке понуро тащились две странные газонокосилки, оставляя после себя широкие полосы аккуратно подстриженной травы.

— Надо было рассказать маме о «Молоте Тора», — посетовала первая, — Тогда бы нас не наказали.

— При таком раскладе, милая Элис, ты бы немедленно поехала на войну, а меня бы заставили разрабатывать новое оружие. С утра до вечера, — вздохнула вторая.

— И что теперь будет? — упавшим голосом спросила первая.

— Мы будем подстригать траву, — скорбно ответила вторая, — Мы будем стричь её до вечера, а утром продолжим. Мы будем прекрасно работать, а когда мама подобреет и вернёт нам наши руки, я сломаю эти стены «Молотом Тора» и мы с тобой немного прогуляемся перед разлукой. Ты же хочешь посмотреть мир, прежде чем отправиться на войну?

— Да, Кортни, — обрадовалась первая.

— А может, мы и не поедем ни на какую войну: погуляем немного, найдём тихое местечко и вернёмся за мамой: нам будет хорошо втроём. Согласна, Элис? — спросила вторая.

— Прекрасный план, сестричка, — отозвалась первая,— Война — говно, я хочу снова стать пожарником и играть на сцене.

Газонокосилки смолкли. Жужжа и пощёлкивая, они двинулись вперёд, оставляя за собой терпкий аромат свежескошенной травы.

Глава двадцать третья. Conspiracy. Часть вторая

— Крупица здорового юмора всегда приходится к месту, — заключил Люцифер, — Теперь всё встало на свои места: забрать моего гостя могли только эти старые хитрые лисы с заснеженных пиков Гималаев. И, прошу заметить: они не просто изъяли Джека из публичного чистилища, а умыкнули паренька прямо из приёмной в моих личных апартаментах. Тебе несказанно повезло, милая Кортни: твоё воплощение в виде очередного Джека в посмертии подвернулось под руку самому Джингпа Вангьялу Олмо — значит всё-таки сработало последнее, потаённое зерно благой кармы, глубоко сокрытое в твоём, вечно охваченном больным сумраком, сознании.

— Это было не совсем так, Владыка Ада, — потупилась Кортни, — Будучи последним Джеком я часто размышляла: а всё ли я правильно делаю, и главное зачем я это делаю? Кто заставляет меня творить эти мерзости? А вдруг есть Бог и есть Дьявол? Но больше всего мне нравилась идея чистого пространства ума: Нирвана — вот единственный для меня способ вырваться из порочного круга моих ужасных жизней.

— Прошу прощения, дорогая — я поправлюсь, — Князь тьмы нежно огладил девушку вдоль спинки, — Потаённое зерно оказалось намного больше, чем я предполагал. Похвально.

Люцифер развернулся к Ютте Аулин:

— А что случилось с тобой, женщина? Как ты умудрилась превратиться в этакое чудовище? Я чувствую в тебе бурлящую энергию созидания — материнство, забота, защита — вот, что тобой движет... Но эта, блять, королева ксеноморфов — по-моему, так перебор.

— Тащемта, тута ситуация непростая: не прослеживается кармической последовательности причины-результата. Она просто укололась. Я сам видел: какая-то невозможная хрень ужалила её в пятку, — подал голос Трабл.

— Понятно,— печально вздохнул Люцифер, — Всего один укол может легко сломать тебе остаток жизни, превратив в мерзкое отродье.

— Ты можешь ей помочь, Сатана?

— Нуу,— протянул Князь, — У вас же нет душ... Ваши развитые умы давным-давно отринули эту мифологическую субстанцию. И что я получу взамен?

Он задумался:

— Хотя вы могли бы оказать мне неоценимую услугу: понимаете, моя возлюбленная, Упуаут, оказалась в серьёзной опасности...

— Эй ты, Искуситель! — Дай Патрон возбуждённо тыкал куском угля в раскрытый гримуар, — Тут кое-чего нарисовалось, и, если я не ошибаюсь, речь идёт как раз о твоей зазнобе.

Мужчина в охотничьем костюме старомодного покроя, женщина без лица в просторном балахоне, два измождённых отшельника и нарисованная актриса сгрудились возле каменной глыбы, на которой возлежала огромная открытая книга.

Их взглядам предстала следующая картина: на изогнутом полумесяце песчаной косы, что хищным серпом взрезала свинцовые воды северного моря, творилась невнятная фантасмагория: у подножия маяка, гордо вознёсшего коронованную главу в хмурые небеса, залитые ровным, призрачным свечением, сгрудилась жалкая кучка нереальных персонажей.

Пятеро рыжебородых викингов с синюшными лицами лежалых мертвецов держали ровный строй разноцветных щитов, прикрывая передок могучего танка. На броне означенного, аккурат под самым орудием, свесив вниз ноги в мохнатых тапочках, сидел заросший бородищей, белокурый гигант, грозя небесам стволом крупнокалиберной снайперской винтовки. Слева и справа по броне танка расположились некие леди и джентельмены в строгих нарядах викторианской эпохи: кровососы изнывали от жажды, скрежеща острыми когтями по обшивке «Леопарда». Горбун, кривушка и дурочка с выбритыми висками — все трое в средневековых бригантинах, щедро проклёпанных серебряными распятиями — нервно теребили рукояти полуторных мечей, вожделенно взирая на вурдалаков. За спинами инквизиторов расположилась другая трёшка: две милые близняшки-тинэйджеры и мужчина, напоминающий чопорного эсэсовского офицера, скалили ужасающие кривые акульи зубы, облизываясь на фигуры божьих санитаров. На башне танка, на самом люке, широко расставив тощие ноги, стоял мертвец, чью полуистлевшую голову покрывала стильная красная шапочка норвежских китобоев. Шесть усохших мумий в промасленных комбинезонах окружали его плотным кольцом. Ходячий труп сжимал в руках древко древнего штандарта, что плескал по ветру длинными лохмотьями изодранной ткани. С выцветшего полотнища многообещающе скалился лик Большого Серого Волка. Перед стеной щитов, схематично размалёванных воронами, волками и медведями замерла корпулентная африканская дама — вся в чёрных косах и золотых цацках, а рядом с ней застыла высоченная, нескладная девушка. Кончик её клинка слегка подрагивал, указывая в сумрачные небеса.