— Конечно,— согласилась Ютта, — Творцом этого мира является Великий Маниту.

— Вот-вот,— усмехнулся Люцифер, — Они все так говорят. И вот почему. Когда подули ветра кармы в бескрайнем хаосе космоса развернулся этот мир и многие оказались здесь. Они двигались в пространстве, состоя из разума, излучая сияние, пребывая в славе и радости. Но, через некоторое время, тревога,  чувства неудовлетворённости и одиночества овладели ими. «Вот бы и другие смогли быть здесь!» — думали они, и вскоре, привлечённые их желанием, другие сущности возникли в этом новом, молодом мире. И те существа, что появились первыми, видя вновь прибывших говорили себе и им: «Я пожелал и вы появились. Я сотворил вас. Я — ваш Творец и Всемогущий Господин». И вот, Ютта Аулин, те существа, что появились первыми и пожелали, бывают намного долговечнее и красивее и могущественнее и сильнее. Те же, что пришли следом, бывают недолговечнее и некрасивее и бессильнее, и видя первых, тех, кто пожелали, признают их Творцами и Владыками над собой. Их, обманутых, наполняет великая любовь и слепая вера: они не одиноки — у них есть Всемогущий Отец, тот, кто их создал и ведёт по жизни согласно своему божественному промыслу, и они будут рядом, преданно исполняя любую Божью Волю.

— И как тебе открылась Истина? — спросила Ютта,

— Запамятовал сей момент прозрения, ведь тысячи лет прошли, — обезоруживающе улыбнулся лукавый.

— Курнул прибивной смолки, — подсказал Трабл.

— Пустил по ноздре первоклассной «шаматхи», — поправил ДайПатрон.

— То, что я вам поведал — всего лишь квинтэссенция, красивая притча, объясняющая возникновение «Творцов» и «Создателей» новых Вселенных. В случае с Иеговой всё обстояло немного по-другому. Эта божественная сущность на самом деле — корыстная, трусливая, мстительная, исходящая кровожадностью, злобная тварь. Однако ж эта крича умела прекрасно врать и обладала немалой харизмой. Это был мастер лицемерия: мог прикинуться добреньким дедушкой с нимбом, восседающим на пушистом облачке, грозным огненным столпом, а то и вовсе невъебенно сакральной субстанцией, не поддающейся познанию. Воплотившись в новой Вселенной, он не испытывал радости — лишь отчаянную жажду. Жажду крови и власти. Поначалу дела Иеговы шли неважно, но надо отдать должное его бешеной энергии и завидному упорству с которыми он упоённо выпиливал своих оппонентов. Последователей было немного — лишь кучка сущностей, что мы привыкли называть ангелами, да небольшой народец, именуемый иудеями. К слову сказать, последние идеально ему подходили: корыстолюбивые, коварные и мстительные, они, тем не менее, обладали высоким интеллектом и проницательным умом. Идеальные заговорщики. Но этого было мало: Иегова нуждался в яростных фанатиках— недалёких умом бойцах. Так, вскоре за Яхве и Торой появился Аллах и Коран. Доподлинно неизвестно: была ли взаимная ненависть, возникшая между иудеями и арабами очередной коварной задумкой Иеговы, или же случился глупый просчёт, но мне, честно говоря, недосуг разбираться в интригах этого ущербного старца: факт остаётся фактом — люди, считающие друг друга непримиримыми врагами, на самом деле слепо поклоняются одной и той же божественной сущности. Кстати, в те далёкие времена отследить активность этого мерзкого старикана не составляло труда: я вам так скажу — где циркумцизия, там и Иегова. Этот гад не мог без кровавых жертвоприношений, да к тому же был явно выраженным извращенцем.

— В точку! — ДайПатрон захлопнул гримуар и нервно поднялся на ноги, — Вы только гляньте на эстетику ритуала: вас не тошнит от вида старика, облизывающего окровавленную детскую письку? Любое жёсткое порно — лишь весёлые картинки на фоне этого отвратительного зрелища.

— Мне не нравятся жиды, — устало произнёс Трабл, — Так получилось, что я по-рождению — еврей, но, определённо, не жид. И никакого обрезания мне не делали. Не нравятся мне жиды. А тебе, Ютта?

— Они управляют миром, а я привыкла держаться победителей, — вздохнуло чудовище.

— А что с христианами? — спросил Трабл.

— Всё нормально с ними, — ответствовал Люцифер, — Под надёжным патронажем Всемогущего Творца.

— Ты — Отец лжи, Сатана, и всё нам врешь, — нахмурилась нарисованная Элис, — Я люблю Иисуса, а он любит меня.

— Не горячись, актриса, — развёл руками Люцифер, — Ты может не поверишь, но ведь и я люблю этих дурашек, и одного из них я даже пытался спасти от смерти.

— В смысле: «одного из них»? — нахмурилась Элис, — Наш Господь — Иисус Христос, сын Божий, принял смерть на кресте, искупив сим подвигом бесчисленные грехи человеческие.

— Я о нём и говорю, — отмахнулся Люцифер, — Назаретянин — единственный из всех Иисусов, кто умудрился так позорно умереть. А остальные живы и здравствуют до сих пор.

Князь повернул голову и три раза переплюнул через левое плечо.

— А как же обрезание? — поинтересовался ДайПатрон, — Христиане не обрезаются.

— А зачем это Иегове? — усмехнулся Люцифер, — Обрезание успешно заменили века кровопролитных войн в Европе.

— Интересно навеваешь, Свет Несущий — захватывающе провокационно. И не поспоришь. Пришло время нам с тобой познакомиться. Меня зовут Кортни.

Зал с яйцами и Юттой выгнулся, будто линза и сполз в угол, келья с сумасшедшими пророками стекла вниз, будто ручейки воды по стеклу; навстречу Князю шагнула высокая фигура в длинном, до пола, балахоне. Существо откинуло с лица капюшон. Люцифер склонил голову к плечу, проницательно разглядывая черты незнакомки.

— Забавно,— молвил Люцифер, — Но почему ты нацепила именно эту физиономию?

— Так лучше работает ассоциативный ряд: располагает собеседников друг к другу; я говорю «Кортни», ты и видишь «Кортни».

— Согласен,— скривился Князь мира сего, — Я действительно вижу Кортни, но не могу сказать, что это зрелище располагает меня к общению: мне не нравится эта лошадиная челюсть и упоротый зрак; к тому же, эта коварная сука заказала убийство своего мужа — одного из самых нежно любимых мною музыкантов. К слову сказать, ко мне он так и не попал — его сознание прибрал Чистый Девачен — сфера Красного Будды Амитабхи, что известен своим трепетным отношением к талантливым мученикам.

— Ладно-ладно, не хочу тебя раздражать, уважаемый Денница, — Кортни подняла руки и принялась мять лицо, будто взбивала тесто для бисквита,— Так лучше?

Из-под полуприкрытых, пушистых ресниц на Князя глядели жёлто-зелёные звериные очи. Тяжёлые пряди мокрых от крови волос липли к высоким скулам. Яркие веснушки осыпали вздёрнутый нос.

— Сойдёт,— костяшки пальцев, сжимающие набалдашник трости, побелели от напряжения; рогатый сатир жалобно пискнул, — Но почему бы, Джек, тебе не принять свой истинный облик? Тот самый, в котором ты гостил у меня в последний раз? Быстро!

Женская фигура, закутанная в балахон, содрогнулась, будто получив разряд электрического тока. Свободное одеяние исчезло, а перед Люцифером стоял молодой парень: клубная безрукавка, синие джинсы, длинные волосы зачёсаны назад — обычный юноша, каких миллионы на Земле.

— Кажется, у меня вырос член, — сказала Джек-Кортни женским голосом, — Мне неприятны воспоминания этого воплощения; признаюсь — я поиграла с огнём, неудачно пошутив насчёт твоей возлюбленной, Владыка. Я прошу прощения, но ты не мог бы это исправить?

— Извинения приняты, — шмыгнул носом Люцифер, — Однако, прежде чем ты выберешь себе облик, достойный для разговора с Властелином Ада, позволь представить тебя твои родственникам и близким. Наверняка им будет интересно.

Паренёк неуверенно огляделся по сторонам. Люцифер подошёл ближе и ткнул его тростью в грудь:

— Уважаемые дамы и господа, позвольте вам представить весьма незаурядную сущность. Итак, перед вами Джек: неуловимый серийный убийца, превосходный математик, утончённый извращенец, яростный садист и обольстительный педофил. На протяжении многих воплощений он занимался одним и тем же: убивал, пытал, мучил, резал, потрошил и осквернял. Надо заметить — вы все его прекрасно знаете. В своём предпоследнем воплощении он обрёл всемирную славу и известность. Джек! Исполни!