В той острой ситуации, которую создал Гайдар, альтернатива счастливому разрешению конфликта только одна — моральная или физическая гибель героя. Конечно, такой конец погубил бы самый замысел повести.

Ведь для того и разработал Гайдар так тщательно, так психологически достоверно образ Серёжи, чтобы показать читателю, как просто, почти незаметно может начаться моральное падение и как трудно, с напряжением всей воли, приходится выкарабкиваться потом к честной и светлой жизни.

«Судьба барабанщика», так же как «Школа», прояснением характера мышления, психологического склада подростка, мотивов его поступков как бы восполняет недостаток жизненного и мыслительного опыта юных читателей. Истоки ошибок так просты, и внутренний путь героя к их осознанию, к решимости с ними покончить так естествен и ясен, что читатель невольно примерит психологические ситуации повести к своей, не столь исключительной судьбе, к своим, более обычным поступкам.

«Судьба барабанщика» — ещё одна победа Гайдара в создании психологической повести с приключенческой фабулой, ещё одно опровержение мнения, будто развёрнутые психологические коллизии противопоказаны приключенческим произведениям, снижают их напряжение, замедляют темп. Нет, эти доводы несостоятельны. Просто работа над психологическими повестями с острым сюжетом требует большего писательского мастерства и дарования, чем сочинение чисто фабульных литературных поделок для «лёгкого чтения».

«Судьба барабанщика» очень ясно раскрывает писательский, человеческий облик Гайдара. Горяча и вдумчива была забота Гайдара о человеке — том формирующемся, ещё мягком, как глина, находящемся в переходном возрасте человеке, которому он посвятил все свое творчество. Гайдар понимал, как трудно складывается, как может искривиться судьба подростка, травмированного арестом отца, и словно говорил своим читателям: «Тебе трудно, но будь осторожен — ты можешь погубить себя». Он показал: вот с чего это может начаться и как может повернуться.

Не забудем об этом солдатском подвиге Гайдара, сознании ответственности писателя за судьбы тех, для кого он пишет.

9

Всю жизнь Гайдар писал о трудном и требовательном пути к счастью. В «Голубой чашке», в «Чуке и Геке» Гайдар словно отвлёкся на минуту от забот и тревог борьбы за будущее и присмотрелся, как в повседневном быту, в жизни семьи проступают черты «светлого царства», ради которого дрался с белыми и переламывал, воспитывал себя Борис Гориков.

В больших повестях, наполненных трудом и опасностями борьбы, не так ясно проступала редкая способность художника радоваться простым вещам, случайным встречам. Нет ничего стёртого и обыкновенного для Гайдара в окружающем. Всё вызывает острые эмоции, значительные мысли, ничто не оставляет равнодушным. Удивительна свежесть непосредственного, живого интереса писателя к простым явлениям жизни — свежесть, присущая детям и поэтам.

В рассказах нет больших событий, обычного для повестей Гайдара драматического напряжения. Сюжет в «Голубой чашке» едва намечен. Приехали на дачу. Отец идёт со Светланой «куда глаза глядят». На маму они обижены: Маруся несправедливо обвинила, будто они разбили голубую чашку. И, кроме того, приезжал к ней из города лётчик. А на следующий день и сама в город зачем-то поехала.

В своём походе отец с дочкой встречают мальчиков, красноармейца, старика — колхозного сторожа, заходят в гости к его дочери. Каждая встреча оказывается не только интересной, важной, но и немного сказочной, несмотря на полную реалистичность.

Поход «куда глаза глядят» превращается в содержательное, чудесное путешествие.

На фоне деятельной, созидательной жизни словно глубже становится тишина, созерцание, радость простых наблюдений, прогулок и встреч.

Та же лирическая тема выражена в «Чуке и Геке». Маленькие события поездки мальчиков с матерью в далёкую тайгу, к отцу, составляют содержание рассказа.

Мир показан в восприятии мальчиков. Гек — задумчивый, равнодушный к важным для Чука мелочам — увлечён пейзажами, интересными снами. По определению Чука, «Гек был разиня, но умел петь песни».

Чук экспансивен, гораздо активнее реагирует на внешнюю сторону жизни. Он запасливо собирает конфетные обёртки, если там нарисован танк или красноармеец, скопил на дорогу сорок шесть копеек, а не истратил деньги, как Гек, на разные глупости.

В рассказе даны полнокровные живые характеры малышей. Гек, несмотря на мечтательность, может и подраться и затеять сражение самодельной пикой. У него тонкая, впечатлительная натура, он рано научился наслаждаться красотой мира и красотой песни. Но в каждом проявлении своей натуры Гек — будущий мужчина, его мечтательность не девическая.

По-разному Чук и Гек познают мир в дальней дороге:

«И пока Чук ходил от дверей к дверям и знакомился с пассажирами, которые охотно дарили ему всякую ерунду — кто резиновую пробку, кто гвоздь, кто кусок кручёной бечёвки, — Гек за это время увидел через окно немало».

«Через снежное узорное окно вагона Гек увидел луну, да такую огромную, какой в Москве и не бывает. И тогда он решил, что поезд уже мчится по высоким горам, откуда до луны ближе».

Гайдар умел проникновенно и тонко изображать не только богатство, полноценность душевной жизни малыша — это как раз в литературе, особенно русской, не редкость (вспомним хотя бы «Детство» Л. Толстого, «Степь» А. Чехова, «Детство» М. Горького, «Детство Никиты» А. Толстого, «Серёжу» В. Пановой), но и удивительное разнообразие ребячьих характеров.

Алька, Светлана, Чук, Гек — совершенно разные люди, со своим складом мышления, своим отношением к окружающему миру, своими вкусами и склонностями. Угадывается их будущий облик и характер.

Недаром Гайдар не только в книгах, но и в письмах, в разговорах так любил называть малыша «человек», нескольких малышей — «люди». В этом — уважительное признание полноценной личности ребёнка.

Особую остроту и прелесть придаёт рассказу сочетание полной реалистичности событий с мягкой приглушённостью повествования, свойственной сказкам Андерсена или святочным рассказам Диккенса. Этот налёт сказочности повышает лирическое напряжение рассказа — он, как и в «Голубой чашке», напоминает о необыкновенном времени и необыкновенной стране, в которой происходит действие.

Тема «Голубой чашки» и «Чука и Гека» не только счастье страны, но и счастье семьи. Гармоничность развития ребят, формирования их вкусов, индивидуальности тесно связана с вниманием и уважением, которым они окружены дома, со свободой развития, характерной для детей в счастливой семье.

10

В этих рассказах отчётливо проявляются особенности романтического начала в творчестве Гайдара. У романтиков прошлого века мечта, идеал были оторваны от действительности, противопоставлены ей, и это определяло их стилистические принципы. Высокий стиль, приподнятая пафосная речь обычно применялись к сфере идеального, а для выражения житейского, «земного» и лексика и синтаксические конструкции были иные, сниженные. Эта двойственность стиля отражала двойственность мировоззрения.

Новые социальные условия перекинули мост от мечты к действительности: в социалистической стране мечта о счастье реализовалась в борьбу за счастье. Мечта конкретизировалась. Осуществление её стало целью народного труда.

Монистичность мировоззрения советских писателей, осознание ими своей художественной деятельности как формы участия в строительстве коммунизма, иначе говоря, в осуществлении мечты, определили характер романтической струи в нашей литературе, в частности характер романтических элементов в творчестве Гайдара.

Для героя «Школы» в годы гражданской войны «светлое царство социализма» было сперва мечтой, потом целью борьбы. В той или иной форме переход от мечты к реальной борьбе за её осуществление характерен для многих героев повестей Гайдара. В соответствии с этим романтический элемент повестей выражается в пафосе, торжественности некоторых эпизодов или рассуждений, посвящённых обыденной жизни, и в то же время в поэтизации всего, что связано с борьбой: оружия, бронепоездов, трубы, призывающей к бою, или образа всадника, оберегающего границу, или образа смелого барабанщика; выражается поэтизация борьбы и в сильных, преувеличенных эпитетах, определениях, о которых упоминалось выше, в стиле высказываний Владика («Военная тайна») о верности родине.