Собственно, в тот день ничего интересного больше не произошло.

А на следующее утро меня разбудила медсестра Валентина.

— Эй, герой! Подъем! — весело заявила она, безжалостно отодвинув штору. Мне в лицо тут же ударил солнечный свет.

— Ну что такое… — промычал я, прикрывшись одеялом.

— Я тебе газету принесла. Свежую. Тут как раз статью про тебя написали.

— Да? Где? — я мигом откинул одеяло, чуть приподнявшись на локтях. Было еще больно, но мне уже разрешили принимать сидячее положение.

Она протянула мне свернутую в трубку газету, от которой ощутимо пахло типографской краской. Примерно так пахнут новые книги, когда их разворачиваешь в первый раз.

— Третья страница. Даже фотография есть.

Открыв нужную страницу, я сразу же увидел заголовок.

«Солдат и комсомолец Жаров Артем, спасает жизнь 10-летней девочке!»

Фотография действительно была моя, судя по всему, взятая из личного дела. Сама по себе статья была кроткой, без особенных подробностей. Видно было, что над ней кто-то поработал, подвинув редактора в сторонку, чтобы не выглядело слишком уж по геройски. Не было ни слова о взрыве бочки с топливом, ни слова о том, по чьей вине это произошло. Только обычный лесной пожар, который надвигался на поселок. Ну и про доблестную работу пожарных тоже была пара строк.

Прочитав, я отложил газету в сторону и улыбнулся. В общем-то, все было вполне ожидаемо. Кому-то непременно прилетит по шапке, а кому-то наоборот награда в копилку. И не важно, что тот инцидент с пожаром едва не стал настоящей катастрофой. Думаю, что отправляя нас туда, ни командир части, ни сам Глебов не знали, чем оно все обернется. В СССР же как было — все хорошо и все красиво — народ всему верил. А проблемы они там, в Америке или еще где-нибудь. А то, что меня решили наградить, так и тут все просто — стране нужны герои. Мол, чтобы простой советский человек знал, что героем может стать каждый. Даже солдат у черта на куличках.

Я ведь до сих пор не знал, какой рядом крупный населенный пункт имеется. Госпиталь в поле стоять не мог, но почему-то Валентина на этот вопрос тогда отвечать не стала — ее больше укол волновал.

Два дня пролетели быстро. Я уверенно шел на поправку — отдых, режим и ударная доза витаминов делали свое дело. Только исколотая толстенными советскими иглами задница болела днем и ночью. Чтоб жизнь медом не казалась.

Мне уже разрешили вставать, осторожно перемещаться по палате и даже выходить в коридор. Само собой под присмотром медсестры. Конечно, бегать — это было пока из области фантастики, но и на том хорошо. Невозможно не признать, доктора в военном госпитале свое дело знали — пусть некоторые методы я и пытался оспорить. Хотя бы тот же нашатырь, коим меня в чувство приводили.

В день, когда должно было состояться награждение, Валентина принесла мне чистую, отглаженную военную форму. Само собой, это была не та одежда, в которой меня привезли — явно кто-то позаботился доставить новую.

Сам я пока одеться не мог, поэтому за меня все делала медсестра. Да и вообще, многое через много пришлось пройти. Особенно неловко было, когда дело дошло до больничной утки — наверное, это было самое ужасное. Даже бриться приходилось с помощью Валентины.

Во время переодевания, дверь в мою палату открылась и вошел офицер в военной форме и с погонами подполковника. Высокий, сухопарый. Уже с седыми волосами, орлиным лицом и внимательным продирающим взглядом. Судя по всему, это и был кто-то из прибывшего командования. Как ни крути, а я понятия не имел, кто вообще у нас командир мотострелковой части и как он выглядит.

— Ну, где наш герой? — хоть и с черствым лицом, но все же попытался улыбнуться вошедший офицер, подходя ближе. — О, вижу! Уже хоть сейчас в бой!

Представляться он не стал, значит, я должен его знать по умолчанию.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — произнес я, чуть привстав. — Да какой там герой…

— Сиди, сиди… Ну ладно тебе, нечего тут преуменьшать! — тот поднял ладони вверх, отчего-то став похожим на богомола. — Не каждый бы полез туда, где… Кгхм!

Подполковник деликатно покашлял, а Валентина сразу догадалась, что она в данный момент тут лишняя. И все же медсестра не торопилась.

— Ну, Артем! Давай заканчивай… — напоследок сказала она, выходя из палаты. — А что не сможешь, я вернусь и помогу!

— Спасибо.

Когда мы остались одни, подполковник нацепил на себя командирскую маску.

— Так, товарищ младший сержант… Капитан Глебов уже наверняка говорил с тобой, но я повторюсь. Знаешь, наверное, что репортеры они такие въедливые, вцепятся как клещ и сидят? Так вот, если тебе будут задавать вопросы вроде…

— Вроде того, что я думаю о причинах того пожара и взрыва — я отвечу, что ничего не знаю. Просто выполнял свой гражданский долг. Так?

Подполковник прищурился, изучая мое лицо.

— Именно так… — тихо произнес он. В его голосе была какая-то подозрительность — Хм… Не знал, что в роте у Глебова такие смышленые парни имеются. Это хорошо. В общем, задача простая и понятная. Забудь о той емкости, как будто ее там и не было. А со своей стороны я найду, чем тебя дополнительно поощрить. Например, раньше на дембель уйти.

— А что так можно, товарищ полковник? — удивленно выпалил я. В будущем, по крайней мере, на нашей кафедре, подполковника за глаза называли полковником. И это было нормально.

— Жаров, я не полковник! Я подполковник!

— Ну, будете же, когда-нибудь! — выкрутился я. Хороший ход.

— Угу… Все можно, только осторожно!

Тот покачал головой, даже улыбнулся уголком рта. Затем посмотрел на свои часы.

— Ладно, сержант. Задержался я тут с тобой… Давай, чтобы без замечаний там! Кстати, насчет награды. Ты в курсе, что тебе медаль за отвагу на пожаре положена?

Я сделал вид, что удивился, хотя Глебов заранее предупреждал об этом. Честно говоря, в наградах, тем более военных, вообще не разбирался. Но, наверное, это круто.

— Спасибо, товарищ полковник.

Тот коротко кивнул и надев фуражку, быстро покинул палату. Буквально через несколько секунд в нее заглянула Валентина.

— Так, Артем! Времени мало, уже все начинается! Давай-ка обуваться! Остались сапоги и ремень!

Глава 5

Цепочка событий

У входа в общий зал, который по совместительству был еще и актовым, для самых разных мероприятий, уже стояли люди. Вроде бы знакомых лиц там не было, но оказалось, что только на первый взгляд.

О чем-то переговаривались двое докторов в белых халатах, неподалеку столпились разновозрастные медсестры. Рядом с ними еще кто-то из персонала военного госпиталя. С краю заметил того офицера, что заходил ко мне несколько минут назад — скользнув по мне взглядом, он продолжил беседу с человеком в классическом сером костюме, лакированных туфлях и галстуке. Наверное, это кто-то из местного горисполкома. Честно говоря, вообще не понимал советской системы со всеми ее партиями, комсомолами и комитетами. Я плохо представлял себе, что такое исполнительный комитет — ранее как-то не приходилось мне вникать в эту сферу. Да и на кой черт сдалось современному блогеру-экстрималу копаться в том, что уже давно не актуально?

Рядом с человеком с человеком в костюме, стояло еще двое, но в костюмах попроще. Охрана, наверное. Либо эти, из вездесущего комитета.

За закрытой деревянной дверью слышался гул людских голосов. Играла незатейливая музыка. Судя по всему, именно там и будет проходить мероприятие, а может, прямо сейчас там уже что-то происходило.

— Товарищ Жаров? — под шумок, ко мне подошла бойкого вида девушка, чуть постарше меня. Одета модно, как-то по уличному. Сразу видно — журналист. Точнее нет, не так. В СССР их иначе называли — репортеры. Или корреспонденты. В руке у нее был блокнот и ручка, а на груди болтался старомодный фотоаппарат. Такому впору в музее стоять. Я разглядел название «Зенит-19».