- Но!.. – попыталась что-то сказать моя мать, но Анастасия перебила ее.

- Молчать! – прошипела она и хищно улыбнулась. Ее движения были похожи на змеиные, в глазах мелькала опасность.

- Но мы с вами не договаривались о ее воспитании! Только о содержании до восемнадцати лет, - возразил отец. Марк махнул рукой, и он схватился за горло.

- Ровно как восемнадцать лет назад, - усмехнулась Анастасия себе под нос, но затем повысила голос. – Да, мы договаривались о ее содержании. Но если я не ошибаюсь, по общепринятым меркам, содержание ребенка еще подразумевает и воспитание ребенка. Почему ее воспитывал совершенно иной человек? Как его зовут? Мирослав?

- Да, - прошептала я. – Мирослав Елизарович. Можно сказать, он мне семью и заменил.

- Хорошо, - сказал Николас. – Выделим ему часть вашего жалования. Не заслужили вы полную сумму.

Мои родители вскрикнули и бросились им под ноги.

- Нет, пожалуйста! Дайте нам денег! Мы и так столько лишений пережили за эти восемнадцать лет!

Я отвернулась. Не могла смотреть на эту картину, слишком уж жалкое являлось моему взору зрелище. Наконец Анастасия достала из внутреннего кармана роскошного красного камзола, обшитого золотой нитью, мешочек, раскрыла его и высыпала деньги на пол. Монеты звонко зазвенели по дощатому полу. Родители бросились к ним, начали жадно загребать деньги в карманы, словно боялись, что кто-то, кроме них самих, соберет их богатство. Но в сумочке еще что-то оставалось, женщина завязала это атласной тесьмой, что-то прошептала и протянула ее главе семейства со словами:

- Этот мешочек вы должны отдать Мирославу. Это его награда за проделанную работу. Вы этих денег не заслуживаете, - видя хищный блеск в глазах этих жадных людей, она добавила, - но имейте в виду, что его сможет открыть только сам Мирослав. Он заколдован. Если вам надоело жить, конечно, можете попробовать открыть.

Блеск в глазах заметно поугас. Тем временем Марк взял меня за руку и вывел из жалкой лачуги на свежий воздух. Николас тем временем отвязал лошадей, похлопал по бокам и улыбнулся.

- Бегите, лошадки. Скоро встретимся с вами.

Лошади побежали и радостно заржали своим хозяевам. Теперь мне предстояло увидеть самое интересное. Троица, как я уже успела их окрестить, практически одновременно сделала машущие движения лопатками и взмахнула руками в разные стороны, немного присев по инерции. Я мельком бросила взгляд на родителей, те стояли в дверях и неистово крестились, что-то нашептывая под нос. Затем произошло невероятное для нашей деревни явление: вокруг чужаков проявился иссиня-черный ореол, который через мгновение превратился в три пары великолепных черных крыльев.

- Раскрой свои крылья, - посоветовал Марк. Я поспешила последовать его совету, но в последнее мгновение затормозила.

- У меня же их нет, - пробормотала я.

- Ты права. Пока что. Но у тебя есть силы, которыми ты обладаешь от рождения, хотя даже не подозреваешь о их существовании. А сейчас мы втроем рядом, делимся своей энергией для раскрытия твоей.

- Тебе необходимо открыть крылья, потому что придётся лететь самой, наших сил попросту не хватит, чтобы нести тебя на себе, - поддержал Марка Николас. Одна Анастасия просто стояла и пристально смотрела на меня. Как я могла предположить, в этой тройке она главная. Родители же, коими я их, на самом деле, никогда и не могла назвать, забились в уголок нашей убогой лачуги и жалобно скулили. Наверное, мне стоило им сочувствовать. Но после представшей передо мной картины не могла сказать наверняка.

Я не хотела тратить время, поэтому повторила за троицей увиденное движение лопатками. Сначала ничего не происходило, но через мгновение я почувствовала за спиной какое-то движение. Повернула голову и не смогла сдержать удивленного возгласа. За спиной красовались поистине огромные черные, как беззвездная ночь, крылья. На лицах родителей был написан неописуемый ужас, в глазах троицы я успела увидеть некоторое благоговение. Отец выдохнул, освящая себя крестом.

- Ведьма!

Анастасия зашипела на эти слова.

- Заткнись! Ты не имеешь права так говорить о нас!

Но меня эти слова нисколько не тронули. Я давно перестала чувствовать обиду, особенно на самых, казалось бы, близких людей. Посмотрела на Николаса, тот кивнул мне.

- Ты большая молодец, Вика.

- Прошу, зовите меня Вики. Вика – не то имя, которое мне привычно слышать, - сказала я, переводя взгляд на родителей, словно желала превратить их в пепел.

- Хорошо, Вики, - поправился Николас, от волнения неловко поправляя волосы.

- Приятно работать со смышлёными детьми, - улыбнулась Анастасия.

- Ты к нам привыкнешь, - улыбнулся Марк. – Тебе предстоит столько еще узнать.

Наконец мать отошла от шока и начала теребить отца за рукав рубашки. Тот спохватился и неопределенно махнул рукой.

- Теперь убирайтесь отсюда! Нечего вам тут задерживаться!

Я поймала себя на мысли, что родители были напуганы. Очень сильно. И напуганы отнюдь не этими странными чужаками. Их напугала я. Марк оглядел их и произнес нарочито ласково:

- Да, вы правы. Что-то мы и вправду задержались.

И он уверенным шагом пошел в сторону леса. Анастасия двинулась за ним, Николас хотел взять меня за руку, но я жестом остановила его.

- Я бы хотела сказать пару слов своим родителям, - прошептала я одними губами, но мужчина меня прекрасно понял и пошел к своим. Я же подошла к родителям и с ненавистью оглядела их с ног до головы. Старая изношенная одежда являла собой жалкое зрелище, но я им не сочувствовала. Не могла. Особенно после того, как узнала, что те мне – не родные.

- Я могу понять, что вы никогда меня не любили. А теперь хотя бы знаю, почему. Одного только понять не могу. Зачем вы вообще согласились на это все? – прошипела я, желая выжечь на их лицах всю ненависть, которую сейчас испытывала.

Отец с отвращением отвернулся от меня, а мать страдальчески воздела руки к небу. По её щекам текли слезы, оставляя за собой грязные дорожки.

- Нам нужны были деньги! Ты сама видела, в какой нищете мы жили все это время! У нас не было иного выхода! – она опустила руки и начала тянуть их ко мне, но я отшатнулась от них и пошла прочь, оставляя такое ненавистное и словно не моё прошлое позади.

Пока я вела не совсем светские беседы со своими родителями, разгулялся ветер, но пока не такой сильный, чтобы помешать предстоящему полету. Старшие взмахнули крыльями, и мне ничего не оставалось, как последовать их примеру. Анастасия и Николас уже поднялись в воздух, размеренно взмахивая крыльями, а Марк остался стоять на земле, рассказывая мне, что нужно делать, чтобы взлететь:

- Когда взмахнешь крыльями, главное, поймать воздушный поток. Он может быть довольно сильным и показаться крайне необузданным, но ты не должна паниковать, иначе потоком собьет вниз. Спокойные, размеренные движения – залог комфортного полета.

Я не смогла удержаться и в последний раз оглянулась на лачугу, которая за восемнадцать лет так и не смогла стать мне домом. Дверь уже была заперта, но в окне виднелся женский силуэт. На лице моей несостоявшейся матери было написано искреннее сожаление. Вдруг показался еще один силуэт и отогнал ее прочь. Надо было выдвигаться в путь с теми, кто, как мне показалось, знал обо мне гораздо больше, чем мои ненастоящие родители, прожившие со мной восемнадцать лет. Я отвернулась, смаргивая появившиеся слезы, и направилась к троице.

Конечно же, первый раз не удался. Я взмахнула крыльями, но поток воздуха играл со мной, то приходя, то убегая. Я сжала челюсти и сосредоточилась на словах Марка. Вновь взмахнула крыльями, перенося вес тела с ног на лопатки, наконец поймала воздушный поток и смогла подняться вверх. Марк одобрительно улыбнулся и тоже взмыл в воздух.

* * *

Во время полёта я испытывала непередаваемые ощущения: меня переполняли свобода, радость, но в то же время внутри гулял жуткий страх. Я боялась неизвестности, ведь мне оставалось только гадать, куда мы летим и где теперь будет мой дом. Но все размышления и плохие мысли я постаралась оставить на земле, а в воздухе сосредоточилась на наслаждении полетом и на том, как не упасть с такой грандиозной высоты прямо в реку, что простиралась прямо под нами в этот момент.