— Благодарность? — надломленным голосом отозвался Лиам и тихо хмыкнул. — Больше похоже на то, что ты ждешь плату за свои услуги. В таком случае, можно ли назвать твою помощь искренней?..

Не дожидаясь ответа, принц повел меня дальше. Он шагал быстро и широко — я едва поспевала за ним. Мес все это время неотступно сопровождал нас, на удивление не выдав ни одного своего фирменного комментария. Только звуки наших шагов отдавались эхом, нарушая гнетущую тишину.

Вопреки жгучему желанию Норы, ни одного стражника не попалось нам на пути. Хотя свет везде ярко горел, а каменные полы блестели чистотой, нам не встретилось ни одного живого существа. Дворец будто вымер. И эта неожиданная пустота давила, оставляя отчетливый след тревоги на моем и без того истоптанном горем сердце.

Наконец мы остановились перед одной из дверей. Последний раз взглянув на меня бездушным взглядом, Лиам открыл дверь.

Мы беспрепятственно вошли и оказались в просторном зале, относящемся, должно быть, к королевским апартаментам. Где первым же делом встретились с изображением мужчины, на голове которого красовалась роскошная корона. Он казался почти полной копией принца Инграма, только раза в два старше и величественнее. Черные угольки его глаз, казалось, неотрывно следили за мной, прожигая насквозь. И, хотя это был всего лишь искусно созданный портрет, эти глаза заставили меня невольно содрогнуться.

А затем вдруг раздался голос:

— Вот и блудный сын вернулся, да еще и с приятным подарком. Что ж, добро пожаловать домой!

Я перевела взгляд на стоявший неподалеку ярко-желтый диван, откуда доносился голос. Вот только оказалась совсем не готова к увиденному.

***

Даррен Рааф

Едкий запах гари и дыма проник в ноздри, заставляя пробудиться от беспамятства. Стоило только пошевелиться, как все тело пронзила сильнейшая боль, будто меня поразил разряд молнии.

Однако это не шло ни в какое сравнение с болью от предательства. Та, кому я даровал новый шанс, кому в прежние времена готов был без раздумий доверить собственную жизнь, безжалостно отобрала ее. Но если так, почему я еще дышу?

Взгляд сфокусировался на израсходованном Кольце Духов, покоившемся на бесформенной кучке пепла — это было все, что осталось от Фабии. Она предала меня и поплатилась за это всем, что имела. Но почему-то вместо злорадства я испытываю лишь сожаление…

Возвращая к жизни аномалии, мы, Вороны, берем на себя ответственность за них. Потому привязать их к себе и своей воле, сделать подконтрольными нам фамильярами это вовсе не прихоть, а мера необходимости, которая исключает риск того, что от их действий пострадает кто-то посторонний.

Что ж, вероятно, я слишком увлекся. Ошибся. Так хотел, чтобы они больше походили на нормальных людей, а не бездушных марионеток. Дал им слишком много свободы. А в результате, сначала меня ослушалась Ирида, едва не разрушив весь план, который я готовил долгие недели, а теперь еще и Фабия ударила в спину…

Что я упустил? Неужели все это время, сам того не осознавая, я настолько изнывал от одиночества, что так легко впустил их в свое сердце? Они практически заменили мне семью… А теперь их больше нет.

“Она забрала вас у нас, господин, присвоила себе. Вам больше никогда не стать прежним, поэтому… Вы должны переродиться вместе с нами, чтобы все стало как раньше. Мы снова будем едины: вы, я и остальные…”

Последние слова Фабии все еще звучали у меня в голове, будто насмешка над моей наивностью, сливаясь с эхом взрыва, заставившего содрогнуться целую башню. Я искренне верил, что другие маги, служащие королю, являются моими главными врагами, и не заметил тех врагов, что взрастил я сам. Теперь у меня не осталось никого, кому бы я мог доверять.

Кроме Литы.

Какое-то время вдалеке еще звучали голоса испуганных студентов, но вскоре затихли и они. Все поглотили собой треск огня и пугающее безмолвие магической метки. Если бы с Литой случилась беда, я бы обязательно почувствовал. Что угодно: страх, боль, замешательство — любые сильные чувства передались бы и мне. Но вместо этого не было ничего, будто…

— Так и будешь тут валяться? — раздался внезапно такой знакомый голос бывшего друга.

Ну конечно! Явился в тот самый момент, когда я слаб и растерян. Только и способен добить лежачего…

— Эй, я к тебе обращаюсь!

Степенные шаги Эйдана все приближались до тех пор, пока каблук его начищенного до блеска модного ботинка не вляпался в горку останков моего бывшего фамильяра.

— Вот черт! Ну и грязь! — раздраженно воскликнул он. — А это еще что? — Эйдан поднял Кольцо Духов и присмотрелся к нему. А потом хмыкнул: — Стоило догадаться, что ты пошлешь ко мне своего шпиона. Хотя уж кто-кто, но на Ириду я бы никогда не подумал. Она такая…

— Правильная? — хрипло предположил я, а потом вдруг закашлялся от пыли и пепла, попавшего мне в горло.

— Скорее, верная. Но не тебе, да? Она ведь всегда так сильно восхищалась королем, поддерживала все его методы и стремления. Ну что за несправедливость!

Я неосознанно заскрежетал зубами. Сам того не заметив, Эйдан ударил в самое больное место, даже не задействовав ни капли силы. И он еще смеет что-то говорить о справедливости?!

— Что тебе нужно? — спросил я. — Зачем пришел? Утолить жажду в общении?! Покрасоваться передо мной напоследок?! Потешить свое самолюбие?

Раз так, не стоит ему в этом потакать. Собрав волю в кулак и последние крохи сил, я попытался подняться… Но тут же оказался обездвижен ударом ноги по спине.

— Только посмотри на себя! — насмехался Эйдан. — Разве так должен выглядеть великий Черный Ворон? И это тебя Лита предпочла вместо меня?! Как же ты жалок!

И снова болезненный укол. Он ведь прав. Разве я, такой немощный, как сейчас, достоин ее? Реши он просто похитить ее у меня, я бы даже не сумел дать отпор. Сейчас я для него не сильнее муравья. Слишком много силы потратил в последние дни, не успев восстановиться должным образом — сначала перемещение всех придворных в другой мир, затем возвращение оттуда Лиама. А удар Фабии лишил остатков. Даже в тот раз, когда я проводил ритуал призыва Белого Ворона, мне помогал Эйдан, подпитывая своей магической силой. И теперь он явно был отлично осведомлен о моей слабости.

Вороны способны творить непостижимые по силе заклинания. Но и откат у них мощнее, чем у любых обычных. Все имеет свою цену. И как же мерзко, что цена достижения моих целей оказалась столь высока. Я проучил короля, но поплатился своей возлюбленной, своими фамильярами и, похоже, собственной жизнью.

Прости меня, Лита… Прости, что не оправдал твоих ожиданий. Ты заслуживаешь лучшего.

Лита ван Дорт

Холодок пробежал по спине, и эхо чьих-то эмоций коснулось моего сердца. Но в суматохе новых открытий сложно было разобрать, кому они принадлежали и что значили.

С разным выражением на меня уставилось три пары глаз: карие глаза Кэтрин прожигали ненавистью, бесстыдные глаза не пойми откуда взявшегося Инграма глядели с неприкрытыми похотью и превосходством. А последние, сияющие небесной синевой, смотрели удивительно ласково, словно приглашали домой. И принадлежали они…

— Мама?.. — растерянно выпалил Лиам, запнувшись о порог и едва не упав — настолько ошеломила его встреча с призраком.

Вот только женщина, расположившаяся на желтом диване в царственной позе, вовсе им не являлась. Стройная и высокая, из плоти и крови, белокожая и светловолосая, будто милостивый ангел, облаченная в королевский пурпур и с золотой короной на голове — она была столь же реальна, как и все мы.

Элегантно поднявшись, она приблизилась к сыну.

— Ну, милый, неужели ты не рад меня видеть?

Одно лишь легкое прикосновение ее пальцев к щеке Лиама заставило того задрожать. Он не мог вымолвить ни слова, неверяще уставившись на нее.

Но женщина уже переключилась на меня.

— Рада приветствовать у себя в гостях нового Белого Ворона. Лита, если не ошибаюсь?