Но все прочее указывало на то, что Грег близок к истине. Она не отсюда.

Сломанная метка проходимца, секретное досье, что папаша Рэйвенс перевозит в чемодане… Пропавшие страницы, иллюзии, вдруг обернувшиеся реальностью и вогнавшие в ужас сира Угля… Вся эта непереносимость сеймурских тоников и зелий с Саци…

И ее «Живи!», забирающееся в холодное ухо и ускоряющее кровь. Вливающее в оцепеневшее мертвое тело жизнь, заставляющее желать этого воздуха, этих запахов, этой земли.

Картинка складывалась пугающая. Вряд ли Иветт догадывается, как опасна для мира и как желанна для всех, кто зачитывался сказками о «желаниях Танталы»! Мало ли кто захочет засунуть ее в бутылку и тереть до беспамятства?

Чейз нервно постучал по столику конвертом и подцепил ногтем перламутровую печать. Лорд Келси приглашал на вечерний прием в свое имение.

Адамиан уставился на обугленный край рубашки. Бездна! Когда он садился читать письмо Грега, одежда была свежей, а в кабинете пахло цветами, а не вулканической гарью!

Растер лицо, поднялся с дивана, прошелся нервно от окна к столу и обратно. Принимая решения, от которых зависело слишком многое.

Что ж, он пойдет на прием и даже уделит внимание юной Эшли, как того жаждет лорд-попечитель. Тот самый, кто имел допуск в кабинеты ректорского крыла! Кто интересовался разработками Горди, основал новый грант для стихийников и созвал талантливых учеников на практику, чтобы приглядеться к их дарам…

Но прежде Чейз обеспечит безопасность Иветт. Недавние приключения показали, что на чутье ищеек и силу тхэров полагаться нельзя.

И еще он немедленно поговорит с одной особой. С той, кто точно знает, как сероглазая девочка с Танталы очутилась в Сеймуре… С ее матерью – известной проходимицей Веера Эмили Харт.

***

Пятый уровень серватория был истыкан гладкими черными столбами, тянущими квадратные головы от пола к потолку. Примерно как зад тхэ-ванского иглобрюха, но с нюансами в плане масштаба. Каждый такой обелиск хранил информацию о перемещениях за многие годы, начиная с первого портала и первого проходимца.

Кто-то изъял из досье Иветт ценную информацию о рождении менталистки… Но теперь Чейз знал, где искать недостающие кусочки.

– Мне нужны данные о перемещениях Эмили Харт, ее личная биография и… вырезки с фото из газет, – монотонно пробубнил, не глядя на молодую регистраторшу. Кинул на стойку читательский с допуском.

Он предпочел бы с глазу на глаз переговорить с «гордостью Сеймура» – предметно, откровенно, с пристрастием. О сероглазом бедствии с вечно прикушенной губой и копной каштановых волос. Но к беседе нужно было подготовиться.

Следующий час Чейз рылся в выданных папках, сверял даты и маршруты по стеклянным «картам переходов», всматривался в данные магического компаса, ставил метки, обозначая важные события.

Хаврана, Саци… Рождение старшей дочери Шарлотты… Затем снова – Хаврана, Хаврана… Это была визитная карточка миссис Харт: не всякий путешественник рисковал отправляться в безмагический мир. Но она всегда возвращалась.

Иногда в стеклянных картах всплывали метки Саци и Энхарада. Компас Эмили фиксировал переходы в Эстерель, Керракт, Тхэ-Ван, Эррен. Снова много, бесконечно много Хавраны… И пауза. Затишье, связанное с новой беременностью: леди Рэйвенс-Харт ждала вторую дочь.

И вот, внезапно – новый сигнал компаса, новая метка. И «гордость Сеймура» исчезает в спонтанном портале. Все указывает на закрытый мир – Танталу.

– Керрактова бездна! – не сдержал шипения Адамиан.

Выходит, Эмили Харт последним посещала «мир исполнения желаний». Несмотря на легенды, что он наполнен джиннами, женщина несколько месяцев не могла оттуда вернуться. Компас молчал. Газеты пестрели заголовками об утрате. Тиражировали серое опухшее лицо мистера Рэйвенса – «вдовца», в один миг потерявшего все.

И вот – легендарное возвращение из закрытого мира. С новорожденной дочерью и твердым желанием завершить карьеру. С тех пор – ни одного перехода по Вееру, ни одного сигнала с личного компаса.

Выходит, ребенок родился в Тантале. Понятно, откуда у Иветт метка! Она действительно ходила порталом – в младенчестве.

А дальше – еще больше вопросов. Могло ли рожденное в Тантале дитя принять часть способностей от закрытого мира? Впитать «ростки» чужеродного дара? Или все куда сложнее, как и думал Грег?

– Если вас интересуют подвиги Эмили Харт, у вас уникальная возможность… – регистратор пятого уровня поманила Чейза пальцем и перешла на шепот: – Она сейчас на четвертом, изучает маятник Квентора.

– Какая… удача, – процедил Чейз и вернул карты на стойку.

– Будете забирать? – похлопала глазами молоденькая ланта.

– Нет… и… Можете не отмечать запрос в моем читательском? – Адамиан неохотно растянул на лице улыбку, и девушка заговорщицки ему подмигнула.

Уровнем ниже располагался музей, доступный старостам, лучшим ученикам и выдающимся горожанам. Реликвии, натасканные сеймурчанами из Междумирья, покоились за защитными экранами. Пугали, восторгали, нагоняли скуку…

Эмили Харт осторожно сдвигала экранирующий купол с керрактского маятника. На шее у нее болталась цепочка с фиолетовым кристаллом мага-ученого и жетоном проходимца.

– Подержите, – выдавила женщина натужно, заметив Чейза. – Тяжесть вархова… архова…

Адам принял у нее демонскую реликвию. Не такую и тяжелую в правильных руках. Знакомые щекотные потоки силы пробрались под манжеты, волоски встали дыбом на затылке.

– А вы молодец, – заметила, устало стряхивая с ладоней крошки защитных чар. – Эмили Харт. Я бы пожала вам руку, но ваши заняты.

– Адамиан Чейз, декан стихийного факультета, – поймал ее цепкий взгляд и приклеился к нему намертво.

– Мой ассистент упал в обморок, едва я сняла первый слой.

Женщина закатила глаза. А за ними и рукава – до локтей. И принялась деловито осматривать маятник, уютно лежащий в чейзовых ладонях. Не так Адам планировал провести допрос…

– Так, что тут у нас… Я не совсем ученый, но временами консультирую, – задумчиво бубнила Эмили, обходя реликвию то слева, то справа. – Этой штучке нужно много энергии. Не нашей – керрактской.

– Полагаете? – Чейз с любопытством изучал миссис Рэйвенс-Харт, пока та исследовала зеленый шар, закованный в медные цепи.

Сразу видно, женщина-кремень. Поджатые губы, резкие движения. Стойкая, строгая, загорелая, русоволосая, обветренная ураганами Веера. И хоть вот уже двадцать лет сидит на «бумажной работе», ее мышцы все так же крепки, как раньше.

Младшая дочь ни капли на нее не похожа. У Иветт более тонкие черты лица, длинные пальцы, худые, но слабые руки. Пышные волосы – шелковистые, приятно запутывающиеся в кулаке. Просвечивающая кожа, хрупкие запястья и щиколотки… на каких очень красиво смотрелись бы браслеты.

– Активировать эту штуку может только демон, – уверенно покивала миссис Харт. – И только в коридоре Междумирья. В черноте, соединяющей миры и пространства.

– Думаю, к таким экспериментам Сеймур пока не готов, – хмыкнул Чейз. – А что за пятна?

– Напоминают жертвенную кровь, – промычала Эмили, наклоняясь ниже к зеленому шару. Она морщилась, с трудом продираясь сквозь волны силы. – Истоки артефакта идут к Верховному… Вы искали здесь меня, сир Чейз?

Она резко распрямилась и жестом велела положить реликвию на место.

– Искал, – признал Адамиан. – Я курирую учебу вашей дочери, Иветт Рэйвенс.

– Рэйвенс-Харт, – поправила деловито чудо-матушка, поджала тонкие губы добела и уткнулась глазами в свой блокнот. – И?

– И недавно из ее личного дела пропала часть страниц, касавшаяся медицинских данных, – начал издалека, стряхивая с себя странное оцепенение – влияние маятника. – Когда я заполнял бумаги, все было на месте.

– Что вы знаете? – она подняла лицо.

Столь прямой, что даже дерзкий взгляд сбивал с толку. Кто кого допрашивает?

– Что ваша дочь не менталистка.

– Неужели? Ученые из Шах-Грина с вами не согласятся, – профыркала женщина, возвращая защитные экраны на место. – Дар Иви очень силен. Но, к сожалению, под запретом.