— Как ты хочешь кончить, принцесса?

Я задыхаюсь, пальцы моих ног подгибаются. Я на грани, так близко, и я стону. Я знаю, что он не сделает этого, если я прямо не попрошу об этом. 

— С…о боже…

— Как? — Взгляд Коннора темнеет, и его палец убирается. Меня пронзает укол разочарования, и я вскрикиваю.

— Нет! Я хочу этого… потрогай мою задницу, пока я кончаю, Коннор, пожалуйста, пожалуйста…

Он ухмыляется. 

— Мне нравится, какая ты грязная, когда так возбуждена, принцесса.

Одна из его рук поднимается, чтобы схватить меня за волосы, притягивая мой рот к своему, в то время как его палец проскальзывает в мою задницу, сначала до сустава, а затем и до второго, обжигающее удовольствие пронзает меня, когда я чувствую, как его член набухает в ответ. Моя рука зажата между нами, все еще потирая клитор, пока я насаживаюсь на его член, и его язык погружается в мой рот, когда я чувствую, как второй палец присоединяется к первому, его два пальца похожи на маленький добавленный член, когда они трахают мою задницу, в то время как его толстая длина толкается в мою киску.

— Теперь кончай для меня, — стонет он мне в губы. — Кончай с моими пальцами в своей заднице, как хорошая девочка.

Я думала, что оргазм от его рта сегодня вечером был лучшим, что я когда-либо испытывала. Я ошибалась.

Мои пальцы на ногах сжимаются так сильно, что их почти сводит судорогой, удовольствие разливается по мне отовсюду, из моей киски, моего клитора, моей задницы, от толчков его языка, пальцев и члена, и моих собственных, неистово трущихся друг о друга, каждая частичка меня выгибается, корчится и бьется, когда я кричу от оргазма ему в рот. 

— Коннор, Коннор, боже... — кричу я, его имя срывается с моих губ снова и снова, и он так возбужден внутри меня, что я думаю, он тоже собирается кончить. Я сжимаюсь вокруг него невероятно крепко, но каким-то образом он сдерживает свой оргазм, его пальцы безжалостно трахают мою задницу, а бедра толкаются вверх, пока по мне не проходит последняя дрожь удовольствия. А затем он хватает меня за бедра, стаскивает со своего члена, когда я издаю сдавленный протестующий стон, и встает у меня за спиной.

Я хватаюсь за край камня, выгибаю спину, раздвигаю бедра, отталкиваюсь назад для его члена. Я понятия не имею, собирается ли он взять мою киску или мою задницу, и прямо сейчас я бы позволила ему взять все, что он захочет. Он мог трахать меня так, как ему заблагорассудится, и я бы умоляла об этом, если бы только это продолжало доставлять мне такое удовольствие.

— Черт, я люблю твою гребаную киску, — рычит Коннор, а затем он входит в меня сзади одним жестким, горячим движением, которое заполняет меня полностью.

Это больше не нежно. Он трахает меня жестко и быстро в горячей воде, впиваясь пальцами в мои бедра, когда он с силой погружается в меня. Я кричу от удовольствия, запрокидывая голову назад, выгибаясь и встречая каждый его толчок, а его рука запутывается в моих волосах, оттягивая мою голову назад. Мои ногти царапают камень, мои бедра дрожат, и я наслаждаюсь каждой секундой этого. Мне нравится чувствовать, как он берет меня, наполняет меня, овладевает мной, и все, чего я желаю в этот момент, это чтобы это не заканчивалось, когда мы вернемся в Бостон. Чтобы между нами всегда было так.

— Кончи для меня снова, — рычит он, наклоняясь вперед и отпуская мои волосы, чтобы схватить меня за плечо, его губы касаются моей шеи, моего уха, когда он снова погружается в меня и прижимается бедрами к моей заднице. — Кончай на меня, пока я наполняю тебя, Сирша.

Я беспомощна под натиском его губ на моем горле, его пальцев на моем клиторе, его члена, толкающегося внутри меня. И я хочу быть такой. Я хочу отдать ему все, позволить ему выжать из меня максимум горячего удовольствия и заставить испытать то, о чем я и не подозревала.

— Коннор! — Я выкрикиваю его имя, когда накатывает очередной оргазм, пронизывающий меня волнами, и я чувствую, как он прижимается ко мне, как двигаются бедра, когда он тоже достигает кульминации, наполняя меня жаром. У меня кружится голова, я слабею от удовольствия и напряжения, я наклоняюсь вперед, когда он трахает меня сильнее, изливая себя в меня, вытягивая из меня все возможное удовольствие.

Когда мы оба насытились, он протягивает руку, помогая мне выбраться из бассейна. 

— Думаю, прохладный душ не помешает, — говорит Коннор с кривой усмешкой. — И, может быть, поужинать. — Он наклоняется, удивляя меня нежным поцелуем. — В конце концов, я планирую израсходовать намного больше калорий в эти выходные.

Я чувствую, как мое сердце учащенно бьется в груди, когда он ведет меня, обнаженную и мокрую, обратно в комнату, к нашему душу. Это только временно, говорю я себе. Но уже сейчас это лучшие выходные, которые мы когда-либо проводили вместе, и это даже не полный день.

6

КОННОР

Я думал, Сирша была не в себе в самолете. На самом деле, я думал, что она была не в себе несколько дней. Сначала вообще забронировала поездку, а потом сказала, что хочет на время притвориться, будто мы обычная пара в романтическом свадебном путешествии. Это идиотизм и ребячество, попытка игнорировать реальность нашей ситуации, но часть меня мгновенно прониклась этой идеей, когда она это сказала, хотя я хотел казаться, что это не так. В конце концов, можно было бы легко сказать, что сбежать в Лондон, как я сделал много лет назад, было идиотизмом и ребячеством. Мой отец, безусловно, так и думал. Но я хотел узнать, какой была бы жизнь вдали от всего этого, что я мог бы делать, кем я мог бы быть и чувствовать, если бы был только я, без внешнего влияния и ничего, кроме моих собственных желаний и мечтаний.

Я знаю, что Сирша испытывает нечто подобное, но в меньшем масштабе. Мы вцепились друг другу в глотки с момента свадьбы, даже до этого, и я знаю, что это не тот брак, о котором она, вероятно, мечтала в детстве. Я знаю, что мы как бы подливаем масла в огонь каждый раз, когда собираемся вместе, и с учетом дополнительного стресса из-за того, что происходит в Бостоне, даже я могу признать, что это зашло слишком далеко. Иногда я думаю, что все это имеет значение: моя вражда с моим братом, моя гордая и упрямая патовая ситуация с моей женой, мое настойчивое желание вернуть организацию, которую, как я понял, я не хотел возглавлять много лет назад. Я начинаю чувствовать себя в ловушке, как будто меня специально поставили на эту должность, и теперь я не могу отступить и потерять лицо. Но что я потеряю, если я это сделаю? Место, которого я не хочу? Жену, которая, как мне казалось, не хотела меня?

Я был настолько убежден, что Сирше будет все равно, что даже не написал ей смс, пока был заперт на складе. Но до самой смерти я не смогу забыть выражение ее лица, когда она увидела, как я пересекаю улицу в ее сторону. Она переживала. И мне было слишком стыдно за свое предположение, чтобы признать, что я облажался, мне было слишком больно, чтобы справиться с этим, и я все равно продолжал вымещать это на ней. Так что да, возможно, ее идея провести пару дней вдали от всего этого не такая уж идиотская. И меньшая часть меня думает, что уступить нашему желанию на несколько дней, не самый детский поступок. Это могло бы быть даже полезно для нас. Это могло бы помочь достичь конечной цели… сделать Сиршу беременной. И я все еще верю, что со временем мы устанем друг от друга. Конечно, все это не единственная причина, по которой я согласился на эту поездку, но Сирше не обязательно об этом знать.

Я не могу отрицать, что до сих пор мне это нравилось. То, как она выпендривалась передо мной в самолете, было моей глубоко укоренившейся фантазией, которую я никогда не испытывал, и я до сих пор не могу поверить, что я был гребаный мужчина, который воплотил ее в жизнь. Если бы кто-нибудь сказал мне несколько месяцев назад, что я буду дрочить на трусики Сирши О'Салливан, наблюдая, как она теребит себя для меня полуголой в частном самолете, я бы спросил какие наркотики они принимают. Но это именно то, что произошло. И это было чертовски невероятно. Это заставило меня задуматься, может быть, я все делал неправильно. Если бороться со своим желанием к ней лучше, чем просто поддаться ему и позволить ему идти своим чередом. Конечный результат будет тем же, но почему я так стараюсь не наслаждаться этим? Потому что Сирша, конечно, не так уж сильно с этим борется.