Потребность в счастье или счастье как потребность – теперь вершина любых моих хотелок. Именно туда я стремлюсь, волоча за собой всё своё барахло. Но пирамида то перевернута. Крайне неустойчивое состояние сознания, не находите. Например, возьмём человека, который самовыражается пусть не совсем привычным образом, а тем, что является (по его же собственным заверениям) счастливым при отсутствии всех внешних условий. Речь, разумеется, не о том, что со времен Маслоу люди научились самовыражаться по-разному. Твой пример, Ник, скорее наиболее живописен. Безусловно, это талант.
БОГ
По твоему мнению, Ник, Бог использовал тебя, чтобы «дотянуться» до людей в бесчисленных школах, церквях, тюрьмах, сиротских приютах, больницах и Бог знает, где еще тебе приходилось выступать со своей проповедью Счастья. Строго между нами, Ник, скорее это, ты использовал Бога, так же, как своих родных. Ты использовал статус инвалида, своё «уникальное состояние», чтобы стать божественной рекламой в одном маленьком говорливом тельце. Я тебя не ругаю, Ник, частенько и сам прикидываюсь немощным.
В этом есть свои плюсы. Действительно круто путешествовать по планете, выступать перед разными людьми и рассказывать, как ты справился с бедами насущными и стал счастливым. Ты делишься с этими бедолагами простым рецептом, вселяешь в сердца пустую надежду. У меня, например, не поворачивается язык назвать путешествием, когда тебя возят из одной развивающейся страны в другую, как портативный приемник, настроенный на божью волну. Но тебе это удается, Ник. Ты – «позитивный парень».
Инвалид, если коротко, – это человек «не годный». Тем не менее, такой настоящий негодный человек, как ты или я, способен обрести счастье. Но позвольте, мистер Ник, немного покопаться в вашей формуле счастья. Это:
1. Верить в Бога и славить Его.
2. Верить, что Иисус создал тебя таким в соответствии со своим планом.
3. Стать решением чужих проблем, когда не можешь решить свою.
По Нику Вуйчичу, лучший путь для того, кто неспособен зажечь в своей груди огонь любви, – это облегчить боль другого человека. Это не годится, Ник. По-моему, это чистой воды мазохизм. Совершенно не годится.
По-человечески тебя понимаю, Ник. В старших классах ты не любил выступать перед христианскими группами потому, что не хотел превращаться в ребёнка-инвалида-проповедника.
Впрочем, вернусь к слову инвалид, которое в русский язык пришло в первой половине XVIII века от французского invalide, а оно, в свою очередь, восходит к латинскому invalidus. С помощью отрицательного префикса in и прилагательного validus (сильный, крепкий, здоровый), получаем слово «бессильный». Ранее, инвалидов на Руси называли «юродивыми», в общеупотребительном значении, – «каликами перехожими», не реже употреблялось прилагательное «блаженный». Чаще всего у таких людей присутствовали какие-либо физические отклонения, но назвать эти слова полными синонимами нельзя, то есть, они не всегда были «инвалидами». Человек «блаженный» в христианской церкви – особый лик святых. Блажен (в широком смысле этого слова) «всякий, кто наслаждается видением Бога и общается с Ним (блаженное видение)». Так вышло, что на Руси «блаженные» были «юродивыми», и наоборот. Человек «блаженный» – глуповатый идиот, не от мира сего, в высшей мере счастливый, «божий» человек. Такие люди обычно бродяжничали, влачили нищенское существование, кормились на паперти подаяниями от добрых людей.
Лично для меня твоя, Ник, нелюбовь к выступлениям говорит о многом. Постараюсь коротко объяснить. Через несколько лет после травмы мне предложили заниматься спортом, а именно – карате. Нельзя назвать его параолимпийским спортом, но всё же. На тот момент я думал, что в цирке уродов участвовать может кто угодно, только не я. Шли годы, я взрослел, а вместе со мной росла и моя интерпретация реальности. Я, что называется, изменил отношение, – перешел от контроля ситуации надо мной, к контролю самой ситуации. О чем ты и говоришь в своей книжице. На деле же, переступить через этот барьер было немыслимо трудно. Я не лукавлю, когда говорю, что понимаю тебя и твою боль. Нет ничего предосудительного в том, что ты решил стать проповедником. По-моему, это единственно правильное твоё решение.
Твои книги – другое дело. Выражаясь словами классика, – «я отказываю в сочувствии ранам, выставленным напоказ». Не сходится, я не могу поверить ни единому слову из твоей книги о пути к счастью. Из ребёнка – инвалида – проповедника ты умудрился стать писателем и бизнесменом, используя только собственные горе и гнев. Ты преуспел, друг мой. Не верю, что прошли боль и гнев, может лишь поугасли. Или ты просто научился с этим жить. Впрочем, как и все мы в этом клубе. Старые раны никогда не заживают.
Но не в этом суть. Вернемся к Богу и моему неверию. Мне запомнился твой рассказ о мальчике в Камбодже. Он целый день ждал тебя на улице под палящим солнцем, сидя на земле рядом с роем мух. На голове у него была большая рана, на глазу бельмо и в довершение этой душераздирающей картины – от него ужасно пахло. Наконец, он подошел и прижался головой к твоей щеке, чтобы приласкать тебя. Ты был так тронут и растроган, что слезы брызнули из глаз. Казалось, что ребенок ничего не ел несколько дней до встречи с тобой, в его взгляде ты прочел, что он понимает твои страдания. Ты попросил организаторов что-нибудь сделать для него, и они пообещали накормить и позаботиться. Тебя не смутило, что накормить ребенка, и обработать рану можно было и раньше, даже без встречи с тобой? Что же до боли в его глазах, вынужден считать, что, возможно, это был обычный голод. А ты был его единственной надеждой поесть сегодня.
Но я не верю! Сама история походит на плохо поставленную библейскую пародию. На этом фоне для меня совершенно не убедительны твои наставления, что в момент прилива жалости, когда чувствуешь себя жертвой, нужно изменить отношение и проявить сочувствие. «Дотянитесь до нуждающегося, предложите ему руку помощи» и главное – вступайте в благотворительные организации. По-моему, если бы этого ребенка накормили раньше, у него бы не было нужды сидеть целый день на земле под палящем солнцем и с мухами. Благотворительная организация, в которой большая группа людей истово верит, что их горе и боль – божий замысел, и пытается своим горем облегчить чужое? «Делитесь всем, что дал вам Бог. Деньги – не единственное, что вы можете предложить». Можете отдать церкви или организации всего себя. Так, да? Такую благотворительную организацию я бы обходил стороной. И это я еще мягко выражаюсь, Ник.
До поры до времени у меня благополучно получалось избегать твоих книг, тебя и эту историю. Возможно, меня назовут грубияном или злословцем, и я сгорю в аду за сказанное. Ты хорошо начал, Ник. Твоё тело привлекало нужное внимание, история невероятной борьбы впечатлила умы, зажатые в тисках собственной ограниченности, горя и бессилия. Это кто еще инвалид, да, Ник?
Это чувство собственного превосходства, должно быть, щекотало твоё самолюбие. Эти наивные дуралеи обладают тем, о чем ты бесчисленное количество раз молил Бога, и возможно еще молишь. От рассказов о насущных проблемах инвалидов ты скатился в бездну церковного пропагандизма. Стал своеобразным умерщвлятелем плоти, хотя тебе и не нужно было прибегать к этому варварскому действу, ты родился уже подготовленным. Не огранённый алмаз, так сказать, в руках мастера способен блистать.
Твоя книга для меня – микс из мотивационных цитат, лекций по общей психотерапии для чайников, пересказанных в произвольной форме, Счастья, которого у тебя полные штаны, и любящего Бога-садиста. Твоя история – самая обычная история самозванца. Но кто же не самозванец в нашем мире, не правда ли, Ник? Я скорее о том, что история не особо впечатляет, нет драмы, болезненной истории любви или подвига. Короче, всего того, чем сейчас пичкает нас поп-культура.
