Это были великие, бурные годы ломки старого и созидания нового. В это время М. Горький спрашивал: «С кем вы, “мастера культуры”?» И этот вопрос касался любого, кто верил в силу добра и света, чья совесть не могла мириться с варварством фашизма, кто не мыслил себя в положении обывателя.

Вот что рассказывает сам Ким Филби о той обстановке, в которой формировалось его мировоззрение.

«Мое решение активно бороться против реакции не было результатом внезапного обращения в новую веру. В 1929 году, когда я был зачислен в Кембриджский университет, мое мировоззрение еще не сформировалось, но уже тогда мои симпатии и привязанность были на стороне бедных, слабых и униженных, а не на стороне богатых, власть имущих и надменных. Первые размышления о политике привели меня к лейбористам, я сразу же стал членом университетского общества социалистов. Для года я регулярно посещал собрания этого общества, но в его деятельности участвовал мало. Чтение политической литературы постепенно привело меня к мысли, что английская Лейбористская партия слишком далека от главного течения левых сил мира. Однако, настоящим поворотным пунктом в моем мировоззрении стал 1931 год – год полной деморализации и поражения Лейбористской партии. Какой невероятно беспомощной оказалась эта партия перед силами реакции в период кризиса! А когда избиратели, считавшиеся искушенными в политике, отступали под влиянием крикливой циничной пропаганды, у меня возникли серьезные сомнения в действенности буржуазной парламентской демократии вообще…

Поражение лейбористов в 1931 году впервые заставило меня серьезно задуматься над тем, куда идет эта партия. Я начал принимать более активное участие в деятельность университетского общества социалистов и в 1932–1933 годах был его казначеем. Это позволило мне ближе познакомиться с левыми течениями, которые критически относились к Лейбористской партии. Усиленное чтение классиков европейского социализма перемежалось с горячими, порой очень бурными дискуссиями. Это был медленный и мучительный процесс: переход от социал-демократических взглядов к коммунистическим длился у меня два года. И лишь на последнем курсе в Кембридже, летом 1933 года, я отбросил все сомнения. Получив диплом, я твердо решил посвятить свою жизнь делу коммунизма».

В своей книге, предлагаемой вниманию советского читателя, Ким Филби не рассказывает об этой стороне своей биографии.

Настоящее издание книги сохраняет основную канву повествования, опубликованного несколько лет назад на Западе и в некоторых социалистических странах. Когда книга впервые увидела свет в Англии, английский историк, профессор Оксфордского университета Хью Тревор Роупер писал: «Повествование Филби основано на фактах, его оценки всеобъемлющи и основательны, созданные им портреты и характеристики точны и справедливы, а некоторые из них – уничтожающи. С точки зрения исторической все – безупречно». Бывший английский разведчик, ныне известный писатель Грэм Грин сказал о книге К. Филби: «Это вовсе не та книга, которую ожидали враги Филби. Это – честное, хорошо и увлекательное написанное произведение. Все, что в нем рассказано, является более захватывающим, чем любой известный мне роман о разведке. Нам предрекали пропаганду. Но ее в книге Филби нет».

Рассказ о работе советского разведчика автор ограничивает годами своей службы непосредственно в английской СИС. Он раскрывает сложный процесс вживания в среду, чуждую его духу и настроениям, показывает внутренний механизм аппарата шпионского ведомства, его откровенно реакционный, антикоммунистический характер.

С сарказмом пишет Филби о прогнозах английской разведки относительно исхода вероломного нападения фашистской Германии на Светский Союз. По его словам, специалисты разведуправления Министерства обороны Англии предсказывали, что русская кампания Гитлера продлится всего три-шесть недель, наибольшие оптимисты считали, что, по меньшей мере, три месяца. Ослепленные ненавистью к стране социализма, английские правящие круги, несмотря на союзнические отношения, даже в годы войны не прекращали разрабатывать планы дальнейшей борьбы против СССР. По этому поводу автор пишет: «Задолго до окончания войны с Германией руководство СИС стало обращать свои мысли к будущему противнику. В период между двумя мировыми войнами большая часть ресурсов службы расходовалась на операции по проникновению в Советский Союз и на защиту Англии от того что обобщенно именовалось “большевизмом”. Когда поражение стран Оси стало неминуемым, мысли СИС вернулись в старое, привычное русло». Уже тогда, во время войны, была создана специальная секция по СССР и деятельности коммунистов; уже тогда руководители СИС с воодушевлением говорили о том, что пора «по-настоящему развернуть работу против коммунизма».

В 1947 году эта работа уже шла полным ходом. С территории Турции проводилась разведка границ СССР в целях засылки через кордон шпионов и диверсантов. В Лондоне, Париже, Мюнхене сколачивали бандитские группы из числа бандеровцев, закавказских меньшевиков, другого антисоциалистического эмигрантского отребья. Затем их забрасывали на территорию СССР, где их неизбежно ожидал провал. В те годы все большее внимание в антисоветских планах спецслужб главных империалистических государств уделяется использованию шпионской сети фашистской разведки. Западная Германия становится основной базой для подготовки подрывных операций против Советского Союза и других социалистических стран. Но пальму первенства в свершении подрывных антисоветских акций к тому времени уже захватывает американская разведка. В 1947 году в результате многочисленных реорганизаций разведывательных органов в США создается Центральное разведывательное управление – гигантский шпионский аппарат, который взял на вооружение антисоветизм и злобное коварство СИС, но придал им американский размах.

Автор рассказывает о закулисных сторонах взаимодействия английской и американской разведок, своих встречах с шефами американской охранки Э. Гувером, А. Даллесом, Р. Хелмсом и другими, об интригах и политиканстве. ЦРУ принимало К. Филби с распростертыми объятиями. Для них он был ветеран «по борьбе с коммунизмом», искусный и опытный организатор шпионажа, саботажа и диверсий. От него ждали совета, консультаций. Он их щедро раздавал. Но никто из его высокопоставленных американских коллег не мог даже вообразить, что имеет дело с представителем советской разведки, что в логове империализма действуют его единомышленники – ответственные сотрудники Министерства иностранных дел Англии Гай Бёрджесс и Дональд Маклейн. Этим замечательным людям автор посвящает не одну страницу своей книги.

Ким Филби скромно называет свою книгу биографическими записками. Но, как убедится читатель, «Моя тайная война» – широкое историческое полотно, убедительно показанное и мастерски выписанное.

Богатый фактами материал книги дает возможность читателю познакомиться с замечательным коммунистом, чекистом-разведчиком, обаятельным, сердечным человеком, ставшим живой легендой нашего времени.

О. Кедров

Предлагая советскому читателю эту небольшую книгу, я считаю необходимым дать некоторые пояснения.

Насколько мне известно, каждый факт, изложенный здесь, бесспорен. Но разумный читатель поймет, что я описываю события, происходившие двадцать, тридцать или сорок лет назад, и что память подчас может подвести. Учитывая это, я проверил и перепроверил мой материал и убедился, что если и есть в нем некоторые погрешности, то лишь самые незначительные, не влияющие на ход повествования и не искажающие картины деятельности английских, американских и других разведывательных служб, с которыми у меня были самые тесные отношения. Было бы полезно, конечно, если бы я вел дневник моей деятельности, но об этом, разумеется, не могло быть и речи. Наличие такого компрометирующего материала привело бы кратчайшим путем к разоблачению, аресту и другим чрезвычайно неприятным последствиям.

К тому же, хотя эта книга строго придерживается правды, тем не менее она не претендует на всю правду. Любой, кто надеется найти здесь информацию о советской разведке, будет разочарован. Несомненно, разведывательные службы противника способны составить себе общее представление о моей деятельности как советского разведчика. Однако существует масса информации, которой они не знают, а также есть сферы, где их попытки докопаться до истины, весьма сомнительны. Но не мне, советскому разведчику, снабжать противника информацией или рассеивать его мучительные сомнения, поэтому я умышленно почти не упоминаю о моей работе с советскими товарищами…