Осенью 1958 года де Голль обнародовал пятилетний план экономического развития Алжира. Также он пообещал ультраколониалистам масштабное наступление на партизан. Самым главным было то, что он выдвинул инициативу под названием «Мир храбрых», согласно которой всем добровольно сдавшимся повстанцам гарантируется помилование. Интерес эта инициатива представляет тем, что до этого всех пленных колоны и французы просто казнили, а теперь, согласно инициативе премьер-министра, у партизан появлялся стимул прекратить кровопролитие. Это напугало не только верхушку ФНО, которая, имея большое количество сил и вооружения, была заблокирована за границей Алжира, но и колонов, которые теперь не могли безнаказанно пытать и убивать пленных. Помимо этого, 16 сентября 1959 года Шарль де Голль выступил с речью, в которой признавал право Алжира на независимость. Ультраправые наконец осознали, кого они привели к власти.

Между тем, в феврале 1959 года началось обещанное министром наступление. Операция по разгрому основных сил партизан и уничтожению их лагерей продлилась до весны 1960 года и закончилась уничтожением более 50 % командного состава АНО и рассеиванием мятежников. В этом же году 17 стран Африки получили независимость, но Алжир не вошел в их число. Несмотря на то, что Франция фактически одержала победу над ФНО, боевые действия все еще продолжались, хоть и не с такой интенсивностью как раньше. В самой Франции все чаще стали вспыхивать беспорядки, направленные на свержение Шарля де Голля и его кабинета министров. К лету 1962 года ультраправые, осознав, что в этот раз так просто им не удастся навязать метрополии свои правила, прибегли к методам алжирских повстанцев – терроризму. Созданная ими «Секретная вооруженная организация» начала убивать французов ради сохранения французского Алжира. Убив с февраля по апрель 239 французов и почти 1500 алжирцев, они окончательно дискредитировали себя в глазах общественности и еще больше подтолкнули французов к мирному урегулированию вопроса.

19 марта 1962 года между Францией и временным правительством Алжира был подписан ряд соглашений, которые завершили войну и позволили алжирцам самим выбрать свой путь. На референдуме в апреле более 90 % французов проголосовали за отделение Алжира, и 5 июля Алжир был объявлен независимым государством. При содействии СССР были разминированы и разобраны заградительные линии на границе с Тунисом и Марокко. Что касается колонов, то их поставили перед выбором «чемодан или гроб», и около миллиона поселенцев покинуло Алжир.

По послевоенным подсчетам, Франция потеряла в боях 18000 солдат, колоны – 3300 человек. Сами же алжирцы утверждают, что за свою свободу они отдали от одного до полутора миллионов жизней, хотя современные историки считают эту цифру сильно преувеличенной.

11 ноября Ангола отмечает сорок лет независимости. С этим африканским государством, расположенным очень далеко от России, тем не менее связано многое и в советской, и в современной российской истории. Ведь сама независимость Анголы стала возможной именно благодаря политической, военной, экономической поддержке ангольского национально-освободительного движения со стороны Советского Союза. Более того – в Анголе побывали тысячи советских военнослужащих – военных советников и специалистов. Это была еще одна «неизвестная война», в которой Советский Союз оказывал помощь ангольскому правительству в борьбе против действовавшей на территории страны повстанческой организации УНИТА. Поэтому для России День независимости Анголы, который отмечается 11 ноября каждого года, также имеет определенное значение.

Путь Анголы к независимости был долгим и кровопролитным. Португалия упорно не хотела расставаться со своей крупнейшей (после освобождения в XIX веке Бразилии) заморской колонией. Даже экономическая отсталость Португалии и утрата серьезных позиций в мировой политике не заставляли Лиссабон отказаться от территорий в Африке и Азии. Слишком долго Португалия владела своими колониями, чтобы безболезненно и легко с ними расстаться. Так, земли Анголы осваивались и колонизировались на протяжении почти пяти столетий. С тех пор, как в 1482 г. экспедиция португальского мореплавателя Диогу Кана прибыла в Королевство Конго, (существовавшее в северной части современной Анголы и на территории современной Республики Конго), эти земли стали объектом экономических, а позже и военно-политических интересов португальской державы. В обмен на промышленные товары и огнестрельное оружие короли Конго стали продавать португальцам слоновую кость, а главное – чернокожих рабов, востребованных в другой важнейшей колонии Португалии – Бразилии. В 1575 г. другой португальский мореплаватель, Паулу Диаш де Новаиш, основал город Сан-Паулу-ди-Луанда. Было построено крепостное сооружение – форт Сан- Мигел, а также занята земля под поселение португальских колонистов. Вместе с Новаишем прибыли сто семей колонистов и 400 солдат португальской армии, которые и стали первым европейским населением Луанды. В 1587 г. португальцы построили еще один форт на ангольском побережье – Бенгелу. Оба форпоста португальской колонизации вскоре получили статус города – Луанда в 1605 г., а Бенгела в 1617 г. Именно с создания Луанды и Бенгелы и началась португальская колонизация Анголы. Осваивая побережье, постепенно португальцы продвигались и вглубь страны. Местных правителей подкупали или побеждали в войнах.

В 1655 г. Ангола официально получила статус португальской колонии. За столетия португальского господства в Анголе несчетное количество ангольцев было вывезено в рабство – в первую очередь, в Бразилию. Один из ведущих стилей бразильского боевого искусства капоэйра так и называется – «ангола», поскольку его разработали и культивировали выходцы из центральных и восточных областей Анголы, вывезенные в бразильское рабство. Численность вывезенных из Анголы африканцев достигала 3 миллионов человек – целая небольшая страна. В то же время, до середины XIX века португальцы контролировали лишь ангольское побережье, а набеги за рабами во внутренние области Анголы осуществлялись с помощью местных царьков и профессиональных работорговцев. Вожди племенных образований Внутренней Анголы долго сопротивлялись португальской колонизации, поэтому окончательно завершить завоевание страны португальские колониальные войска смогли лишь к 1920-м гг. Столь длительный процесс колонизации Анголы неизбежно сказался на формировании социальных и культурных различий ангольского населения. Африканское население Луанды, Бенгелы и некоторых других прибрежных городов и районов проживало под властью португальцев несколько столетий. За это время оно было христианизировано и перешло на португальский язык не только в официальном, но и в бытовом общении. «Асимиладуш» – так португальцы называли европеизированную часть ангольского населения, исповедовавшую католицизм и говорившую на португальском языке. Население внутренних районов Анголы процессам культурной ассимиляции практически не подверглось и продолжало вести архаичный образ жизни, говорить на племенных языках и исповедовать традиционные верования. Конечно, постепенно и во внутренних районах распространялся португальский язык и утверждалась христианская религия, но происходило это достаточно медленно и поверхностно.

Тем не менее, португальские колониальные власти любили рассуждать о том, как Португалия беспокоится о благополучии чернокожих жителей Анголы. Однако, вплоть до прихода к власти в Португалии профессора Оливейру Салазара, португальская элита не задумывалась об идеологическом обосновании необходимости присутствия в африканских и азиатских колониях. Но Салазар был человек политически грамотный и озабоченный вопросами сохранения контроля над заморскими владениями. Поэтому в годы его правления в Португалии получила широкое распространение концепция лузотропикализма. Ее основы сформулировал бразильский ученый Жилберту Фрейри в работе «Большая хижина», опубликованной в 1933 г. Согласно точке зрения Фрейри, португальцы занимали особое место среди других европейских народов, поскольку издавна контактировали, взаимодействовали и даже смешивались с представителями африканских и азиатских народов. В результате выполнения цивилизаторской миссии португальцам удалось сформировать уникальную португалоязычную общность, объединяющую представителей самых разных рас и народов. Это произошло, в том числе, и потому, что португальцы, по мнению Фрейри, отличались куда большей, по сравнению с другими европейскими народами, расовой терпимостью. Эти взгляды импонировали Салазару – отнюдь не потому, что португальский профессор видел свое родство с ангольскими крестьянами или рыбаками Восточного Тимора, а поскольку с помощью популяризации лузотропикализма можно было преодолеть нарастающие антиколониальные настроения в африканских и азиатских владениях и продлить господство Португалии еще на некоторое время. Впрочем, в действительности политика португальской державы в колониях была далека от идеала расовой демократии, разрекламированного философом Фрейри и поддерживавшегося Салазаром. В частности, в Анголе существовало четкое деление на три «сорта» местных жителей. На верху социальной иерархии ангольского общества находились белые португальцы – приезжие из метрополии и креолы. Далее шли те самые «асимиладуш», о которых мы сказали чуть выше. Именно из «асимиладуш», кстати, постепенно формировались ангольские средние слои – колониальное чиновничество, мелкая буржуазия, интеллигенция. Что касается большинства жителей колонии, то они составляли третью категорию населения – «индиженуш». Самая многочисленная группа ангольских жителей была и самой дискриминируемой. «Индиженуш» составляли основную массу ангольских крестьян, «контрактадуш» – наемных работников на плантациях и рудниках, фактически находившихся на положении полурабов.