Несколько минут сумасшедшего забега, и я уже на улице. Сердце громко стучит в груди, дыхание больше похоже на хрип. Нужно перевести силы.

Странно, почему так тихо и не слышно шума праздника? Только шелест листьев высоких деревьев и ничего больше. В небе сияет полная луна, украшенная ободом чудесных полупрозрачных облаков. Немного зябко от прохладного ветерка, чьё дуновение пускает по коже легкую волну мурашек.

Я опять теряю время, нужно спешить.

Проскользнув вдоль цветочной аллеи, я бегу к конюшне, где меня ждёт моё счастье. Мой Аслан. Ещё немного, и я уже на месте.

Войдя внутрь, в нос бьёт запах соломы и… Лучше не буду об этом.

Прохожу вдоль стоил лошадей, и по центру в лунном свете вижу такой родной силуэт. Это он, он здесь, ждёт меня.

Бросаюсь в объятия любимого человека, но он не обнимает меня в ответ. Внутрь будто проникает яд, отравляя не только органы, но и душу. Что-то случилось…

— Аслан, — поднимаю голову, чтобы увидеть его глаза. Мне становится безумно страшно, ведь я не нахожу в его лице той мальчишеской задорной улыбки, с которой он всегда меня встречал.

В уголке его губ запеклась капля крови…

О, нет… Нет!

— Я всегда буду тебя любить, — с этими словами Аслан падает на колени, и я теряю равновесие, падая за ним. Хватаюсь руками за его грудь и понимаю, что она вся в крови. Он ранен, он умирает. Град из слёз застилает глаза и мне нечем дышать.

Нет! Нет! Этого не может быть!

Раньше я только думала о том, что невозможно почувствовать как рвётся сердце, но теперь понимаю, что сильно ошибалась. Душа способна разодрать на части всё на своём пути, чтобы высвободить боль.

— Нет, не умирай! Ты не можешь умереть, — ловлю губами его хриплый вдох и умоляю, умоляю остаться живым. Но Аслан уже не слышит меня, из его глаз уходит свет, тот самый свет, что научил меня любить и верить в любовь.

Я кричу, но не слышу себя из-за притока крови, что собрался у висков.

Я зову его, но он не слышит меня.

Заберите мою жизнь, не трогайте его!

— Какая душераздирающая картина, — похлопав в ладоши, произнёс зловещий, но знакомый голос.

Мехмед стоит в нескольких метрах от нас, не удивлена, что он здесь. Только этот зверь мог убить Аслана, больше некому. Он настолько отвратителен, что к моей боли присоединяется тошнота и отторжение.

— Чудовище! Ты убил его!

— Я? Нет, как ты могла подумать, — усмехаясь, отвечает Мехмед, а я готова поклясться, что в его темных глазах промелькнула демоническая тень. Он не человек, в нем нет ни капли сострадания. — Это сделала моя охрана, — холод, с которым он произносит свои слова, ужасен.

— Ты ничтожество! — кричу, разрывая гортань. Как же мне мерзко, как же больно.

— Ну-ну, мой сладкий лукум, хватит плакать. Тебе пора готовиться к нашей свадьбе, — и как он может так говорить. Я никогда не стану его. Он уже убил меня вместе с Асланом.

И тут я вспомнила про кинжал, мне ведь уже всё равно. Нащупав в мешке рукоять, меня покидает чувство страха. Мехмед делает ко мне шаг, видимо предчувствуя, что я что-то задумала.

Нет, я не буду твоей никогда, и ни в одной из жизней!

Остриё кинжала рассекает плоть моей груди, высвобождая свет моей души. Тело становится невесомым, практически ничем не наполненным. Мне не больно, физическая боль теперь ничто. Я падаю на землю, теряя связь с этим миром.

Мои глаза ищут его в кромешной тьме, там, где нам придётся скрыться на время, чтобы потом встретиться вновь.

Я буду любить тебя вечно, я найду тебя среди тысячи лиц, что будут всегда казаться такими пустыми и чужими. Пусть пройдут века, мы будем вместе. Этот день настанет. День, когда я открою глаза и увижу тебя. Аслан…

***

Веки поднимаются, и от тусклого света мне тяжело разглядеть очертания. Мне кажется, что я вижу лицо Лео, будто он в моей комнате…

Может же такое присниться.

— Аслан? Кто такой Аслан? — хмурые брови вычерчивают озабоченность на лице рыжеволосого парня. Это не сон. Лео здесь со мной.

— Мне снился сон, и ты был в нём… — точнее там был Аслан, но ты ведь и есть он. Как ещё можно объяснить происходящее, если не реинкарнацией душ.

— И помимо меня там ещё был какой-то Аслан, — неужели он ревнует. Это так смешно и забавно. Ужимка на его недовольном лике говорит о многом, но в первую очередь о ревности.

— Это сложно объяснить, но уверяю, что ты зря ревнуешь, — усмехаясь, поднимаю голову с подушки.

Я на кровати? Как я здесь оказалась?

Парень щурит глаза, словно пытается что-то понять. Затем заботливо поправляет одеяло, что сбилось у моих ног.

— Я переживал за тебя и поэтому решил навестить, а когда вошел в комнату, ты лежала на полу рядом со странной картиной, — под странной он наверняка имеет в виду портрет, так похожий на него самого.

И как мне это объяснить?

Хм. Нужно было рассказать обо всём намного раньше.

Какая разница, когда Лео мог воспринять меня как сумасшедшую — сейчас или еще несколько недель назад, когда началось всё это безумие. О котором, кстати, сложно думать, когда я вижу этот точеный подбородок, пухлые губы и выразительные скулы.

Глаза скользят по таким родным чертам лица, чтобы в финале утонуть в изумрудных омутах.

— Лео, поцелуй меня, — облизав сухие губы, я прошу, не осознавая, что делаю это вслух. Так просто озвучивая самое заветное желание.

— В такой заманчивой просьбе я не в силах отказать, — шепотом, почти неслышно, он произносит эти слова, накрывая меня с головой самым безумным поцелуем. Внутри сознания взрываются тысячи небесных светил, высвобождая энергию невиданной силы. Становится сложно отделить прошлое от настоящего, а реальность от воспоминаний. Всё словно сливается в единый поток.

Его рука скользит под одеялом вдоль рёбер и замирает на талии, я инстинктивно выгибаюсь, цепляясь за поцелуй как за что-то единственно значимое. Его язык вторгается в мой рот, так требовательно и горячо. Мои пальцы зарываются в шелковистых рыжих волнистых волосах.

Щелчок внутри, и нам уже не остановиться.

Это просто невозможно!

Стрелки на старинных настенных часах застывают на цифре двенадцать, могу поспорить, что за окном сияет полная луна, ведь в комнате достаточно света, чтобы разглядеть наше помешательство в движениях стремящихся друг к другу тел.

Собственный стон оглушает сознание, и что-то первобытное становится во главе моего рассудка.

Я притягиваю Лео ближе, давая понять, что больше не могу ждать. Не мешкая, он понимает меня без слов, сбрасывая массивное одеяло на дубовый пол.

Тело накрывает легким ознобом, требующим тепла. Я сдвигаюсь назад, чтобы освободить место, которое тут же занимает обладатель таинственных и невероятно зеленых глаз.

— Мне кажется, что я хочу тебя целую вечность, — от этой фразы моя душа бросается в бегство, чтобы никто не увидел её горьких слёз.

Вечность… Как же это знакомо… Скитаться вечность во тьме в поисках тебя…

Возобновляя поцелуй, я вжимаюсь своим телом в Лео, не оставляя даже миллиметра пространства. Кажется, что вот-вот мы сольемся в единое создание. Дыхание становится рваным, и каждый вдох всё более глубоким. Сложно совладать с собой, чтобы не задохнуться.

Я цепляюсь за его футболку, чтобы наконец-то ощутить всей кожей каждую частичку света, что излучает он.

Лео помогает мне справиться с упрямой тканью, что будто не готова распрощаться с прекрасным мужским торсом, а затем парень переворачивает меня на спину и оказывается сверху.

Он отстраняется на секунду, отчего всё внутри меня начинает биться в истеричном протесте. Его глаза блестят, как два идеальных алмаза темно-зеленого цвета.

Столько глубины, столько желания.

Его взгляд будто запоминает каждую черту моего лица, каждую эмоцию, запечатанную в мимике, в оттенке кожи.

Убираю небольшую прядь его волос, что мешает мне наслаждаться этим взором, который кажется таким нереальным. Мне сложно представить, что такие ощущения вообще вероятны. Настолько остро чувствовать друг друга.