Неизвестно откуда появилась пара рук, что обхватила его сзади и удержала на месте. Чжоу Цзышу вздрогнул: он совершенно не заметил приближение другого человека! От осознания своего промаха его бросило в холодный пот. К счастью, незнакомец не преследовал иных целей, кроме как помочь Чжоу Цзышу устоять на ногах.

— Господин! — просияла Гу Сян.

Чжоу Цзышу облегчённо выдохнул и обернулся. Его поддерживал тот самый мужчина в сером из таверны. При ближайшем рассмотрении ему можно было дать около двадцати восьми лет. Мужчина обладал выдающейся красотой, однако цепкий взгляд чёрных глаз кого угодно заставил бы почувствовать себя неуютно.

Прямо сейчас эти пытливые глаза вперились в лицо Чжоу Цзышу нагло и беззастенчиво, словно норовили увидеть, что там под кожей.

Чжоу Цзышу прокашлялся и сказал:

— Благодарю…

— Вэнь. Вэнь Кэсин, — подсказал мужчина, продолжая глядеть то ли с недоверием, то ли с недоумением. Когда он хмуро обозрел шею и руки Чжоу Цзышу, подозрительности во взоре прибавилось.

Чжоу Цзышу не знал намерений мужчины, но был совершенно уверен в безукоризненности своей маскировки. В противном случае он лишился бы головы ещё лет десять назад.

— Ах, спасибо, Вэнь-сюн,^[41] — произнёс Чжоу Цзышу без малейшего волнения.

Человек в сером даже не подумал прервать свой загадочный осмотр. Прошло немало времени, прежде чем он кивнул:

— Не стоит.

После этого Вэнь Кэсин наконец отвёл взгляд и вошёл в полуразрушенный храм. Расторопная Гу Сян уже навела там уют — оттащила трупы в сторонку и подгребла свежее сено, приготовив своему господину место для сидения. Вэнь Кэсин удобно устроился и продолжил изучать лицо Чжоу Цзышу, будто не мог наглядеться. Во избежание недоразумений он уведомил:

— Я не имею в виду ничего предосудительного.

Чжоу Цзышу сразу понял, у кого Гу Сян набралась эксцентричности. Без лишних слов он отсел подальше и сосредоточился на медитации.

Приблизительно через два часа Чжоу Цзышу открыл глаза и вновь увидел Вэнь Кэсина прямо перед собой. Тот сидел, расслабленно прислонившись к стене и согнув одну ногу в колене. Непонятно чего дожидаясь, этот странный человек склонил голову набок и продолжал сверлить Чжоу Цзышу пристальным взглядом из-под ресниц.

Чжоу Цзышу не мог не спросить:

— У меня что-то с лицом? Почему Вэнь-сюн рассматривает меня часами напролёт?

— Ты изменил внешность? — невозмутимо поинтересовался Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу внутренне напрягся, но не подал виду.

— Что-что?

Вэнь Кэсин проигнорировал вопрос, продолжив разговаривать сам с собой:

— Странно… Очень, очень странно! Я в самом деле не могу понять, твоё ли это лицо? Но и не уверен в обратном, хм… — он потёр подбородок и озадаченно пояснил:

— Я ещё никогда не ошибался в своих предположениях. Увидев твои лопатки, я сразу понял, что ты должен быть неописуемым красавцем.

От услышанного Чжоу Цзышу потерял дар речи.

— Я не обманулся и в этот раз. Конечно же, ты в маске! — уверенно кивнул Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу всё ещё не находил слов.

Вэнь Кэсин продолжал буравить его взглядом, словно мог заглянуть под обманную личину. Он смотрел очень долго и внимательно, но в итоге сдался и запрокинул голову.

— Я не вижу ни одной зацепки, что указывала бы на маскировку. Насколько же ты талантлив? Разве бывает столь безукоризненное мастерство? Нет-нет, совершенно невозможно…

— Господин, в прошлый раз, когда вы загадали, что человек должен быть красавцем, вы смотрели на спину мясника, — сухо вставила Гу Сян.

Голос Вэнь Кэсина смягчился:

— Тот человек, может, и был мясником, но, когда я увидел его блестящие мечтательные глаза, «прояснилась на миг полноводного озера ширь».^[42] Подобно тому, как люди не заботятся о происхождении героя, природное изящество не заботится о происхождении человека… Что ты можешь понимать, А-Сян? Ты всего лишь неотёсанный ребёнок, который не знает разницы между прекрасным и нет.

— Блестящие мечтательные глаза?! Да они просто слезились от зевоты! — возмутилась Гу Сян. — Кроме того, у него был большой нос, и рот тоже большой, и голова большая, а уши…

Вэнь Кэсин решительно отрезал:

— А-Сян! Ты слепа!

Чжоу Цзышу молча поднялся с места и пошёл проверять состояние Чжан Чэнлина.

Примечание к части

∾ Сюн (兄) — суффикс, означающий «старший брат». В контексте ситуации демонстрирует уважение и близкое знакомство.

∾ «Должно быть, девушка хотела сбить противников с толку» — в оригинале используется строка из стихотворения Ду Фу: 語不驚人死不休. В вольном изложении: Я не остановлюсь, пока не найду слов, которые собьют других с ног.

∾ «Вдоль и поперёк» — дословно: «Восемь направлений и шесть сторон». Означает восемь направлений — сторон света (север, северо-восток, восток, юго-восток и т.д.), и шесть сторон (верх, низ, право, лево, спереди и сзади), фактически обозначая всю вселенную.

∾ «…он отступал назад, перемещаясь по воздуху как рыба в воде» — Чжоу Цзышу использует цингун – совокупность техник, позволяющих мастеру боевых искусств передвигаться с поразительной скоростью, высоко и далеко прыгать, бегать по вертикальным поверхностям.

∾ Хуаньтяо — акупунктурная точка рядом с тазобедренным суставом.

∾ Цзянь-цзин — акупунктурная точка, расположена в области надплечья.

∾ Вэнь-сюн — здесь «-сюн» используется как вежливое обращение к сверстнику в значении «уважаемый друг».

∾ «Прояснилась на миг полноводного озера ширь» — в оригинале «水光潋滟» из стихотворения Су Ши (1037-1101). В тексте используется перевод на русский И.С. Голубева.

Том 1. Глава 7. В путь

Чжоу Цзышу усыпил мальчишку из необходимости, опасаясь, что того охватит приступ слепого отчаяния. Воздействие на акупунктурную точку было относительно лёгким, поэтому Чжан Чэнлин пробудился вскоре после прибытия эксцентричного Вэнь Кэсина.

Открыв глаза, мальчик долго смотрел отсутствующим взглядом в потолок старого храма и выглядел так, словно душа покинула его тело.

Буквально вчера он был избалованным молодым господином Чжаном. Хотя учёный наставник удручённо качал головой и называл его бесполезным, считая, что из плохого камня не возвести прочное здание; хотя учитель боевых искусств кивал ему с еле скрываемым разочарованием, считая, что такая жидкая глина не годится даже для штукатурки стен, мальчик жил в счастье и довольстве.

У Чжан Чэнлина не было недостатка в прислуге: он протягивал руки, и его одевали; он открывал рот, и его кормили. Когда он допоздна зачитывался в библиотеке, в лампах не иссякало масло.^[43] Куда бы ни шёл молодой господин Чжан, за ним следовали и усердно прислуживали с утра до вечера, купая в похвалах. И пусть мальчик знал себе цену, это не мешало ему время от времени получать удовольствие от лести. Так, в медовом коконе, он рос до четырнадцати лет.

Пока не потерял всё в одну ночь.

Дом, родители, близкие и друзья — сгинули. Мир перевернулся с ног на голову. Чжан Чэнлин был в ужасе и совершенно не понимал, что делать дальше.

Чжоу Цзышу легко мог поддержать праздную беседу, но не умел утешать людей, поэтому он молча сидел рядом с мальчиком. Вскоре Чжан Чэнлин очнулся от ступора, и по его щекам потекли безмолвные слёзы.

Послышался голос Вэнь Кэсина, спросившего Гу Сян:

— Этот ребёнок, кто он?

— Говорит, что сын Чжан Юйсэня.

Вэнь Кэсин равнодушно кивнул, словно имя благороднейшего героя было для него не более чем пылевым облачком. Через некоторое время он снова заговорил:

— Я слышал, клан Чжанов настолько беден, что у них нет ничего, кроме денег. Каким образом сын Чжан Юйсэня очутился в подобном положении? Он что, сбежал из семьи, не прихватив достаточно серебра? Или потерялся по пути домой?

— По его словам, кто-то перебил весь клан Чжанов, — шепнула Гу Сян. — Должно быть, эта новость уже сотрясла весь город! Но господин, конечно, ничего не слыхал, так как был слишком поглощён ночной прогулкой.