Литмир - Электронная Библиотека

Зато другая официантка, которая принесла им еду, запомнила этого человека.

– Я даже не знаю почему, – сказала она, разглядывая фотографию. – Может, потому что он немножко со мной заигрывал, но ненавязчиво, скорее, просто хотел развеселить. Еще сказал, он надеется, что у меня большие амбиции.

– А вы уверены, что он был один?

– Да, я ведь и задержалась возле него как раз потому, что он был один. К таким клиентам надо проявлять чуть больше внимания.

– Вы видели, как он отсюда уходил?

– Пожалуй, что нет… Не помню, чтобы он оставлял после себя чаевые…

Еда создавала иллюзию непринужденности, этакая заболоченная низина на самой грани профессиональных отношений, где можно легко погрузиться в личное, особенно если такому человеку, как ГГ, недостает определенного такта.

– Ну и как ты сейчас живешь? – спросил он, когда официантка отошла от их столика. – С кем-нибудь встречаешься или вышла замуж?

– Нет, я одна, – сказала Эйра и тут же пожалела. Надо было сказать «мне нравится быть одной», так звучит гораздо оптимистичнее, несет надежду и уверенность в себе.

– А там, в Лунде, ты заботишься о доме, в котором провела свое детство?

– Да, то есть нет. Это по-прежнему мамин дом, но кто-то же должен за ним приглядывать.

Он что, и правда думал, что все это простая, непринужденная болтовня? Дело в том, что Эйра не могла принимать никаких решений касательно дома, не переговорив предварительно со своим братом. Разумеется, ГГ знал, что Магнуса посадили на шесть лет за убийство – он самолично вел это расследование.

– И тебе нравится жить среди камней, где ты играла в детстве? – спросил он, отрезая себе внушительный кусок мяса.

– Да, конечно, нравится, а как же. – Эйра набила рот пастой тальятелле, подумав, что было бы хорошо, если бы ей не надо было ехать домой. Тогда она тоже смогла бы выпить вина, забыться за всеми этими разговорами, опьянеть по-настоящему.

– По крайней мере, это дешево, – ответила она. – Дом был полностью выкуплен еще в прошлом веке. Тот, у кого долги, не чувствует себя свободным, как сказал бы мой отец, и следом привел бы историю о том, как завод привязывал к себе рабочих, давая им кредиты.

– Выпьем же за это, – сказал ГГ и осушил свой бокал.

Прежде чем покинуть ресторан, Эйра сходила в туалет. Из головы все никак не шли сказанные ГГ слова. Это из старинного шведского стишка: Я скучаю по дому, по местам, где я бродил, но не по людям, я тоскую по земле, по камням, где я играл ребенком.

Она вернулась обратно в Одален ради мамы, но, быть может, не только поэтому, и само место значит для нее больше, чем она думала?

Они пересекли улицу и приблизились к отелю «Штадт». ГГ посмотрел вверх, на окна второго этажа, где размещался старый танцпол.

– Бары отелей, – проговорил он, – через них проходят потоки людей, многие остаются лишь на одну ночь.

– И никогда не знаешь, чем это закончится, – добавила Эйра.

– А на сколько он там выпил?

– Восемьдесят девять крон.

– Пиво.

– Дорогое пиво.

– Если наш клиент не устроил драку или не станцевал стриптиз на столе, то вряд ли мы что-то еще узнаем про него сегодня вечером, – заметил ГГ. – Мы затребовали имена всех посетителей, расплатившихся в тот вечер в баре, это станет нашей работой на ближайшие дни. Не считая ста… – он бросил взгляд на свой мобильный телефон. – Или даже скорее ста сорока девяти звонков от населения. Так что поезжай домой и ложись спать.

– Ладно.

– До завтра в Умео.

– До завтра.

Какое-то время он был доволен собой, пока поднимался по лестнице в бар отеля. Журчание голосов и музыка, позвякивание бокалов и иллюзия того, что здесь с тобой может случиться все что угодно.

Это было правильно – позволить ей уехать домой. Шансы на то, что поход сюда что-то даст, были минимальны, а она, как обычно, и без того славно потрудилась, эта сержант полиции Эйра Шьёдин.

Был момент, когда ему хотелось попросить ее пойти с ним, и работа была здесь совершенно ни при чем.

Мысль о ней вызвала странное волнение в его теле, и он почел за лучшее заглушить его чем-то другим.

ГГ уселся у барной стойки и заказал себе джин с тоником, продукцию местного винокуренного завода. Просто удивительно, что в этих краях стали делать хороший алкоголь. Что случилось с гордыми норрландскими традициями по изготовлению собственного самогона в подвалах и пристройках? Запах сивухи все реже встречался при домашних обысках.

ГГ немного поболтал с барменом на эту тему, после чего достал свое служебное удостоверение.

Он был бы рад не делать этого. Прикинуться обычным посетителем и сидеть там, блуждая взглядом по залу, наполненному пьяными ожиданиями, пусть даже это место было уже не тем, что прежде. Когда он рос, этот бар славился как обитель греха, воспетый даже в известном хите восьмидесятых со словами «жаркие ночи в отеле „Штадт“ Хэрнёсанда».

«Не в этот раз», – подумал ГГ, потягивая напиток и собираясь с силами, чтобы сделать свою работу. Сколько лет он сторонится женщин, которые могли бы увлечь его всерьез?

Уже года два, пожалуй.

– Что скажете? – спросил бармен.

ГГ поднял голову, не сразу сообразив, о чем его спрашивают. Ох уж этот нынешний дух времени, требующий, чтобы мы имели представление обо всем на свете.

Парень указал на напиток.

– А, хороший, – отозвался ГГ.

– На сегодняшний день джин «Хэрнё» превосходит большинство марок джина, и я говорю это не только потому, что мы сами в Хэрнёсанде.

ГГ положил на стойку смартфон с фотографией Ханса Рунне на экране.

– Узнаете его?

Никакой реакции. Парень напряженно всматривался в лицо, честно пытаясь вспомнить. ГГ подсказал число, вечер, когда Рунне, по их сведениям, был в баре отеля и где его след обрывался, но нет.

– Я сейчас посмотрю, работал ли я в тот день, – бармен поискал в календаре. – К сожалению, нет. Может, мне у коллег спросить?

Пока все присутствующие в зале изучали снимок, ГГ успел перейти от джина к виски. Один официант узнал Ханса Рунне, но когда именно он его видел и был ли с ним кто-то еще, этого он вспомнить не смог.

Одинокий вечер, без всяких желаний и намерений. «Что ты здесь делаешь, братец?» – спросил бы ГГ Ханса Рунне, окажись тот рядом с ним за одной стойкой. «Зачем ты вообще сел на автобус до Крамфорса, а следом на поезд до Хэрнёсанда, все эти мили, на что ты рассчитывал?»

По старой привычке его взгляд блуждал по помещению, совершенно независимо, сам по себе, бездумно задерживаясь на несколько секунд то на одной, то на другой женщине.

Все они выглядели довольно молодо, что уже само по себе являлось для него предупреждающим сигналом. Больше он не станет наступать на старые грабли и сближаться с женщинами моложе себя.

Одна из них случайно встретилась с ним взглядом и тут же отвела глаза. Ох уж эти мимолетные взгляды в баре отеля.

Еще один бокал, на этот раз точно последний.

Его предыдущая подруга была ровесницей этих женщин. Должно быть, виноват приглушенный свет и выпитый алкоголь, но он действительно видел ее там, сидевшей в зале, среди смеющихся женщин. Дело было даже не в их телах, такое избитое клише, а скорее в любопытстве, которое они будили в нем. Возможность увидеть мир в новом свете, глазами того, кто старается многого не замечать, чтобы лишний раз не пугаться. Чтобы оставшаяся жизнь не походила на ту, какой она была прежде.

Минным полем.

Она забрала свою зубную щетку и прочую дребедень, что валялась вокруг, и заявила, что в первую очередь должна думать о себе. Она имеет на это полное право.

ГГ говорил об этом с одним своим приятелем, знакомым еще с юности, с которым он время от времени пересекался. Друг оказался преданным и ездил к той женщине, которая, как оказалось, завела отношения лишь для того, чтобы забеременеть, а когда не получилось – ушла. ГГ встал на ее сторону. Все было наоборот, это он обманул ее, внушил ложную надежду на то, что он тот самый мужчина, который способен дать ей то, что требуется. Таково обманчивое начало влюбленности, когда все еще так зыбко и нет никакой определенности, а ты уже вообразил себе невесть что.

16
{"b":"876693","o":1}