Я бываю придирчива к своему вину, но я не говорю ему об этом. Важна сама мысль, и я наливаю стакан после того, как он вытаскивает пробку, вращая его, пока я смотрю на него, пока мы стоим на кухне.

— Я не знаю, сработает ли это, — тихо говорю я. — Здесь так много конфликта интересов. И я… — Я мгновенно вижу боль на лице Найла, и я знаю, что он, должно быть, думает, что я веду его за собой. Возможно, так и есть. Мне так много нужно переделать, так много вещей, о которых мне нужно думать, беспокоиться. — Тебе нужно убедить Лиама и Анастасию просто уйти, — убеждаю я его. — Для них будет намного лучше, если они это сделают. Терпение Коннора на исходе, и…

— Ты же знаешь, что я пойду с ними, если они уйдут? — Найл прерывает меня, его темно-синие глаза сосредоточены на мне. Он осторожно забирает бокал из моей руки, отставляет его в сторону, когда ставит свое пиво, и берет мои руки в свои. — Это то, чего ты хочешь, девочка? Чтобы я ушел? Чтобы все это закончилось?

Конечно, нет, хочу сказать я, но сдерживаюсь.

— В конце концов, я должна быть верна своему мужу, — твердо говорю я ему. — Это мой долг. Это то, что я обещала, что я обязалась делать. Все, что мне позволено за пределами этого, не может противоречить тому, что нужно от меня моей семье. Что нужно от меня.

Найл придвигается ближе ко мне, его стройное мускулистое тело почти касается моего, его руки перемещаются с моих на талию, когда он притягивает меня ближе к себе.

— Ты так чувствуешь себя лучше? — Спрашивает он, его пальцы скользят по шелковистой ткани моего платья, сжимаясь на мне, когда наши тела соприкасаются. — Долг и все дела? Я знаю, Сирша, что-то в тебе хочет этого так же сильно, как и я. Или я просто заполняю пробелы, которые не может заполнить твой муж?

— Я сказала тебе, что это такое. — У меня немного перехватывает дыхание от его рук на мне, но я заставляю себя сосредоточиться. — Найл, среди людей моего мужа есть шпион или кто-то, создающий проблемы. Если Лиам внедрился в банду Коннора, пытаясь уничтожить его изнутри, вместо того чтобы договориться с ним лицом к лицу или просто уйти…

Найл качает головой, его хватка на мне ослабевает, когда он немного отступает, на напряженных чертах его лица ясно читается разочарование.

— Ты сейчас играешь, девочка? Используешь меня для получения информации для своего мужа? После того, как ты обвинила меня в использовании тебя?

Я чувствую, как у меня щиплет в глазах, но я с трудом сглатываю, качая головой.

— Это то, чего он хочет от меня, — тихо признаю я. — Но нет. Я не хочу этого делать. Я хочу…я желаю, чтобы это было отделено от всего этого. Лиам, Коннор, политика, ложь и беспорядок во всем этом… я хотела бы, чтобы у нас могло быть что-то, что не имело бы ко всему этому никакого отношения. Но это мир, в котором мы живем, Найл, и, кажется, все возвращается к…к этому. К королям.

Найл поджимает губы.

— Может быть, я был дураком, — грубо говорит он, и даже когда он говорит, я вижу, как сильно он хочет прикоснуться ко мне, как сильно он хочет подойти ко мне. — Поверив, что у меня когда-нибудь может быть что-то с ирландской принцессой.

На этот раз к нему обращаюсь я.

— Найл, дело не в этом, это не имеет к тому никакого отношения.

— Я всегда восхищался тобой, — мягко говорит он, его руки снова скользят к моим бедрам, как будто их тянет туда, слегка прижимаясь ко мне. — Я наблюдал за тобой, хотел тебя, думал, какая ты красивая. Какая сильная. Я был готов хотеть тебя всю оставшуюся жизнь, потому что я всегда собирался быть лучшим другом Лиама, и я бы никогда не причинил ему боль. Никогда не нарушая верность, которой я был обязан ему. — Он испускает долгий, прерывистый вздох. — Я могу понять, девочка, как работает такая верность. Ты никогда не сможешь поставить меня на первое место, потому что этим ты обязана Коннору. Но это чертовски обидно, Сирша, что теперь ты принадлежишь ему. Что ты всегда будешь принадлежать ему, прежде чем когда-либо сможешь стать моей.

Он наклоняется, его рот захватывает мой, но это не тот яростный, страстный, голодный поцелуй, что был раньше. Это медленно и печально, как будто он запоминает мои губы, рисует меня в своем воображении, пока его руки блуждают по моему телу.

— Я хочу тебя, — шепчет он мне в рот. — И меня убивает каждое мгновение мысль о том, что мне, возможно, придется уйти, так и не получив тебя.

— Я знаю, — шепчу я, прижимаясь своим лбом к его, когда его губы касаются моих, его тело содрогается, когда его руки сжимаются на моей талии. — Но я знаю, как сильно ты любишь Лиама, как собственного брата. И если он будет продолжать в том же духе… он умрет.

— Я знаю. — Найл закрывает глаза, его рука скользит к моим волосам, пальцы перебирают пряди, когда он целует меня. — Иди приляг со мной, девочка. Мы не зайдем слишком далеко. Я знаю правила. Но я хочу, чтобы в моей постели остались воспоминания о тебе.

Невысказанные слова, повисшие между нами, когда он взял меня за руку и повел в свою комнату, заключаются в том, что мы не знаем, сколько еще раз у нас получится… если у нас вообще когда-нибудь получится. Это могло бы стать прощанием с человеком, который был моим другом и, возможно, превратился в нечто большее, и когда Найл нежно поднимает меня и укладывает обратно на свои подушки, я чувствую, как боль печали охватывает меня.

Он медленно задирает мою юбку, ложась между моих бедер, и целует меня мягко и медленно, проводя руками по моим волосам, по моей щеке. Его рука находит мою грудь через платье, обхватывает ее, его пальцы касаются моего напрягшегося соска, и когда поцелуи становятся невыносимыми, он опускает верх моего платья вниз вместе с чашечками лифчика, обнажая мои груди, чтобы он мог провести по ним губами и языком.

— Я хотел прикоснуться к тебе вот так с тех пор, как ты прислала мне те фотографии, — стонет он, другой рукой скользя по внутренней стороне моего бедра. — Ты совершенна, Сирша. Каждая частичка тебя…

Моя рука проскальзывает между нами, пальцы скользят по толстой линии его твердого члена, прижимаясь к передней части его джоггеров. Найл стонет у моей груди, втягивая мой сосок в рот, когда моя рука обхватывает его член через ткань, поглаживая, ощущая его размер под своей ладонью, пока мы двигаемся вместе, тяжело дыша, желая большего.

— Я хочу… — Найл замолкает, и я слышу тоску в его голосе. Я знаю, что все, чего он хочет, слишком сложно выразить словами, слишком много вещей и недостаточно времени.

Я чувствую, как он пульсирует под моей ладонью, чувствую, как его бедра дергаются вперед, когда он толкается в мою руку, нуждаясь в трении, нуждаясь в удовольствии, и я издаю тихий, задыхающийся стон, когда он сжимает мою грудь в своей руке, его рот на моем горле.

— Мы должны остановиться, — шепчу я. — Если мы продолжим…

Мы играем с огнем. Мне больно от действий Коннора, я измучена, а желание Найла ко мне, его простое и бесстыдное стремление, все равно что разжечь огонь. Если мы продолжим, если одежда снимется, если его пальцы скользнут мне в трусики, моя рука в его джоггерах, рты и пальцы доведут нас до точки невозврата, у меня такое чувство, что я могла бы умолять его трахнуть меня. Я могу нарушить свое обещание. И учитывая вероятность того, что ему в любой момент придется повернуться ко мне спиной и уйти с Лиамом… я думаю, он мог бы это сделать, если бы я попросила.

— Черт возьми, девочка, мне нужно…

— Я знаю. — Я чувствую пустоту и боль, меня переполняет возбуждение, каждая частичка меня пульсирует от него. Я чувствую, какой он твердый, ощущаю его вес в своей руке, напряжение его тела, и я знаю, что нам обоим нужно. Чего мы хотим.

То, чего у нас абсолютно не может быть прямо сейчас.

— Мне нужно идти, — шепчу я, толкая его в грудь, и Найл со стоном отстраняется. Я вижу напряженное желание на его лице, когда он наклоняется, чтобы помассировать свой член, пытаясь облегчить боль, и я натягиваю лифчик и платье обратно, приглаживаю волосы и встаю с кровати. — Мне очень жаль.