А ещё он был отвратительным, раздражающим всезнайкой.

Шарлотта приблизилась к стоящему на краю площадки однокурснику. Он был одет в тонкий школьный свитерок и заметно трясся.

— Привет, змеёныш.

Риддл повернулся резко, стремительно, будто этим приветствием она огрела его по голове лопатой. Он нахмурился и выглядел оскорблённым до глубины души. Последнее, что успела заметить Шарлотта, прежде чем он снова отвернулся — это его красные то ли от слез, то ли от холода глаза.

— Маргрейв, — проговорил он высокомерно.

Шарлотта удивилась тому, что он знает её фамилию: едва ли она могла похвастаться тем, что знает имена большинства однокурсников с других факультетов, не говоря уже про их фамилии. Том Риддл был редким исключением. Он слишком выделялся, чтобы его можно было не заметить. Не запомнить.

— Можно просто Шарлотта, — дружелюбно предложила она.

Риддл издал странный звук, который мог бы быть веселым смешком, если бы он не был пронизан ядом. Неудивительно, что мальчишку не жалуют на факультете.

Воистину змеёныш.

Она подошла к каменной ограде и, положив на обледеневшее покрытие руки, закрыла глаза. В голове возникла картинка её заветной мечты: вот она открывает свою собственную лавку с удивительными волшебными цветами и растениями где-нибудь на побережье Италии. Солнце, море, запахи цитрусов и искренние улыбки покупателей, что забредают к ней за букетом или последней сплетней.

«У тебя всё обязательно получится, Шарлотта Маргрейв».

Она открыла глаза и с надеждой посмотрела на небо. Сердце застучало с удвоенной силой, когда она увидела в отдалении падающую звезду. Её желание обязательно сбудется.

Шарлотта счастливо улыбнулась и — глупо и по-детски, — помахала почти исчезнувшей за горами звезде.

— Что ты делаешь? — послышался сбоку озадаченный голос Тома Риддла.

— Загадываю желание на звезду.

— Глупость какая, — фыркнул он.

— Ничего не глупость.

— Глупость.

Она повернула голову к однокурснику. Он снова нахмурился, на тёмных волосах неравномерной кучкой лежал снег. Нос и щёки покраснели, отчего его белая, бледная кожа стала ещё светлее.

— Здесь холодно, — заметила она, а затем быстрым, решительным движением стянула с себя школьный шарф и, приблизившись, накинула его на Риддла и обернула дважды вокруг шеи. Том замер, поражённо рассматривая край чёрно-желтого шарфа, падающего на его слизеринский свитер.

— Зачем ты это сделала?

— Чтобы ты не умер от обморожения, глупый, — улыбнулась она.

— Я бы не ум… — он так сильно сжал губы, что они превратились в две бледные полоски. — Ладно.

Шарлотта и не рассчитывала на «спасибо», но то, что Риддл заметно расслабился, перестав хмуриться и смотреть на неё волком — было уже неплохим прогрессом.

— Хуже грязнокровок могут быть только хаффлпаффцы, — рассматривая шарф, внезапно сказал Риддл.

Шарлотта усмехнулась и закатила глаза. Его слова её не обидели: на факультете ещё в первый день предупредили, что таких как она будут ждать не самые радушные объятия от некоторых студентов.

— А что говорить о хаффлпаффцах-грязнокровках, да? — широко улыбнулась она. Риддл поднял брови. — Даже самый жалкий домашний эльф лучше меня.

— Что? — Том выдохнул вопрос вместе с облачком белесого пара. — Я не…

Он схватился за шарф и неловко помял его в руке, будто до конца не понимал, как лучше поступить: как можно скорее избавиться от вещи, принадлежащей человеку, которого он презирает, или оставить, чтобы и дальше наслаждаться теплом, которое та ему дарила.

Он выглядел умилительно потерянным, с взъерошенными, влажными волосами и нахмуренными бровями. Шарлотта почувствовала необъяснимый внутренний порыв и, сделав к мальчику шаг, быстро поцеловала его в холодную щеку.

Том выпучил глаза и поражённо приложил пальцы к щеке. Шарлотта тихо рассмеялась.

— Зачем ты это сделала? — сухо спросил он.

— Ну, ты симпатичный, — протянула она, пожав плечами. — И выглядишь как человек, которому срочно нужен поцелуй.

Шарлотта была готова поклясться, что на долю секунды, пока он не спохватился и не ушёл быстрой походкой в сторону выхода, Том растянул губы в едва заметной улыбке.

— Пришёл загадать желание? — спросила она Риддла.

Слизеринский шарф приятно согревал шею и плечи. Шарлотта дыхнула на руки, пытаясь их согреть.

— У меня достаточно сил, чтобы самому исполнить свои мечты, Маргрейв, — не сводя зачарованного взгляда с небосвода, проговорил он в ответ.

— Справедливо, — улыбнулась она. — Увы, но простым смертным вроде меня остаются глупости вроде падающих звезд и национальных лотерей.

Он тихо усмехнулся, но не повернулся, продолжив смотреть перед собой. Шарлотта вряд ли могла похвастаться тем, что хоть сколько-нибудь знала Тома Риддла, но даже ей было очевидно: с того момента, как они говорили тут в последний раз — много-много лет назад, — он очень сильно изменился. В Риддле и его магии появилось что-то прекрасное и вместе с тем чудовищное. Будто он и не человеком был вовсе, а падающей в небесах звездой. Пленительно прекрасной в полёте, но способной оставить на земле, куда вскоре упадет, один лишь огромный шрам-кратер.

— Зачем ты здесь? — повторил он свой вопрос.

— Надеялась встретить тебя.

Он кивнул, будто и правда ждал такого ответа.

— Ты была с семьёй? — он, наконец, повернулся к ней и строго заглянул в глаза.

Шарлотта прекрасно поняла, что именно он имел в виду — все те зимние каникулы, все те морозные дни Рождества, которые она была вне школы. Все те мгновения, которые Том Риддл, скорее всего, провёл тут в полном одиночестве.

— С семьёй моей подруги Милли.

Шарлотта улыбнулась, вспоминая весёлые посиделки в их небольшом коттедже под Лондоном. Пускай Рождество она ненавидела, но проводить его с семьей Фоули было на удивление приятно.

— Я говорила тебе, Риддл: у моих родителей новые, нормальные дети. Для фокусницы вроде меня в семье места нет.

Том красноречиво хмыкнул.

— Тебе стоит отомстить за это своей семье.

Шарлотта устало провела руками по глазам.

— Отомщу, — кивнула она. — Когда добьюсь своей мечты.

— Тогда бери судьбу в свои руки, Маргрейв, и поменьше рассчитывай на падающие звезды.

Второе рождество в Хогвартсе ничем не отличалось от первого, разве что детей, оставшихся в школе, стало заметно больше из-за вступления Великобритании в войну.

После праздничного ужина Шарлотта почти что бегом устремилась в сторону Астрономической башни. Том Риддл уже был там и, сложив руки на груди, ждал её у двери.

За год однокурсник изменился: он заметно подрос, с его щёк ушла милая пухлость, оставив после себя острые, скульптурные скулы. В этот раз Том был одет в теплую зимнюю мантию и шарф собственного факультета.

— Привет, змеёныш.

Парень хмыкнул и красноречиво закатил глаза. Он больше не напоминал затравленного, уязвленного её нелепой заботой зверёныша. Шарлотта много раз слышала, что Том Риддл обзавёлся чистокровными и богатыми друзьями среди своих однокурсников, а раздражающее всезнайство сменил на исключительную даже по меркам факультета Рейвенкло начитанность и эрудированность. За год, прошедший с момента их встречи на этом самом месте, они ни разу не говорили.

— Маргрейв, — самодовольно произнес он её фамилию. — Опять ты?

— Вижу, ты соскучился, — она со смехом подошла, и Риддл подавился воздухом то ли от её тона, то ли от того, как близко были их лица.

— Нет, — он механически покачал головой, — не воображай.

— Ладно, — пожала плечами Шарлотта и как ни в чем не бывало пошла к краю площадки.

День выдался очень снежным, и ботинки утопали в мягком хрустящем снегу. Она слышала, как за ней следовал Риддл. В отличие от неё, он шёл почти беззвучно.

Закрыв глаза, она вновь начала думать о своей мечте. Как она прогуливается по берегу лазурного моря, как вечерами танцует с симпатичным молодым волшебником какой-нибудь зажигательный танец под аккомпанемент гитары, как едет по горному извилистому серпантину на собственном автомобиле…