- Я могу заплатить вам, могу рассказать о всех делишках синдиката и стать вашим…

- Меня ничего не интересует, кроме твоей сожительницы, - прервал меня директор. – Апрель невероятно талантливый герой, который нам необходим. Она уже сейчас имеет большую силу, представь теперь какой у неё потенциал? Не удивлюсь, если через двадцать лет она станет титульным героем.

- Я не могу решать её судьбу.

Мне нельзя позволить Апрель подписать контракт, иначе её жизнь станет зависима от ЧГА.

Люди вступают в них, из-за денег, чтобы набраться опыта или просто потому, что это престижно, забывая, что ЧГА в любой момент может отправить тебя на смерть и ты даже противится этому не сможешь.

- Выбирай в живот или в лицо.

Ярослав говорил как уголовник.

- В любом случае будет больно.

- Ты абсолютно прав.

Директор шестой секции обошёл стол и сжал ладонь в кулак.

Весь воздух был выбит из моих лёгких, а из рта неугомонно вырывался дикий кашель. Мозг замер от внезапной боли и лёгкого шока. В глазах невольно скопились слёзы, а тело согнулось в позе эмбриона, когда моё тело свалилось со стула.

Этот ублюдок просто ударил меня. Даже Мидас ни разу не бил меня. Запугивал, но не бил.

- Забавная жизнь штука, - улыбнулся Ярослав, смотря сверху вниз на меня.

Я пришёл в логово змеи и подставил шею, чтобы она впрыснула в меня яд.

- Пару мгновений назад, пока ты не попросил моей защиты я не мог тебя ударить, но как только ты признался, что являешься членом синдиката, то я могу тебя хоть до смерти за пытать, а потом скинуть на банальную оплошность, которую мне простят.

- Что-то мне не смешно… - сдавленным голосом ответил я.

- А тебе и не должно быть смешно. Сколько мне тебя ломать, чтобы ты умолял на коленях Апрель подписать контракт? Даже если ты не сломаешься, то тебе нужна наша защита.

- Отлично вы меня защищаете, - сквозь зубы сказал я. – Мой живот очень хорошо познал вашу защиту…

Второй удар ногой был более резким, чем его первый.

Моё тело, словно сосиска покатилось по полу. Боль была не столь острой, но всё тело сжалось и тянулось собой покрыть живот.

Вся боль будто вирус распространялась от живота к мозгу и у меня начинала гудеть голова.

Какой же мудак!

Чем вообще ЧГА отличается от синдиката? Одним просто не нужно делать вид неплохих парней?

И я ведь идиот сам приполз к ним от отчаяния.

- Ещё?

Ярослав сел на колени с презрением смотря на мои глаза полные влажной жидкости. Мне не хотелось плакать, это было просто реакцией организма на боль.

- Апрель самостоятельная личность.

- Она полностью зависит от тебя. Неужели, ты боишься за неё? Не бойся я не буду ей вредить. Тебе я врежу, потому что ты не покладистый и дерзишь мне, хотя у тебя нет никаких прав и возможностей, кроме как принять мою руку помощи.

Его рука и нога помощи неплохо поработали с моим животом.

- Если она начнёт дерзить, то также изобьёшь её? Апрель у меня с характером.

- Нет, ведь мне нужно её доверие, - серьёзно ответил он. – А на тебя, если честно мне насрать.

Чтобы доказать свои слова делом, он третий раз ударил меня ногой по животу от чего я откатился к стене лицом.

Было уже не так больно, скорее обидно, что я даже в ответ ничего не могу сделать.

В случае провала мне действительно нужна их защита, но, как я могу продать ему Апрель?

Какой смысл мне вообще, что-то делать, если я её потеряю?

- Иди в задницу, мудак.

- Плохой выбор…

Дальше было лишь избиение. Он привязал меня к стулу, чтобы моё тело меньше брыкалось и бесконечно отрабатывал свои удары, будто я был его личной боксёрской грушей.

При этом он не перебарщивал. Избивал до синяков, но делал всё, чтобы я не умер и не сломал кости. Ярослав поил меня зельями и пихал в рот магические растения, чтобы мои раны заживали для следующей отработки ударов.

У меня сегодня был выходной от Мидаса, а Апрель я сказал, что пошёл решать вопросы с документами, которые она ненавидит, из-за чего не пошла со мной.

Шпионы же Мидаса не решались входить в ЧГА, но и особых подозрений у них должно быть, так как заходить внутрь, чтобы утрясти вопросы с документами — это обычный житейский вопрос.

Иными словами, спасти от этого урода меня никто не мог.

- Тебе нравится боль?

Ярослав брезгливо мыл свои руки от моей крови под умывальником в кабинете. Кровь тёплыми ручьями стекала с моего разбитого носа.

- К боли никогда не привыкаешь… - сухим голосом ответил я. – Но каждый раз, когда я её испытываю, то пытаюсь вспомнить боль, которую испытал гораздо сильнее. Боль в животе, боль от больного зуба. Жаль, что моральная боль в такие моменты не столь сильна, но я уверен воспоминания о ней позволяют мне держаться.

Дерзость тоже была ещё той мазью от боли и ноющего зуба часть которого он мне случайно сломал, пока избивал мою давно поплывшую рожу. Это уже была рожа, а не лицо.

- Ты согласен?

Директор вытер мокрые руки полотенцем и подошёл обратно ко мне.

- Ты забыл? – усмехнулся своей рожей я. – Иди в задницу, мудак.

- Ты идиот, - вздохнул Ярослав.

К моему удивлению он не собирался меня бить.

Внезапно в дверь постучали и к нам вошло едва знакомое мне лицо.

- Боже, вы не переборщили, директор? – воскликнуло оно.

Тимофей подошёл ко мне с увлажняющей маской для лица в руках.

- Он дерзил, - оправдался тот. – Восстанови его лицо, Апрель не должна знать об этой ситуации.

- Если она узнает, то никогда не вступит к нам!

Тимофей судорожными движениями стал наносить маску мне на лицо. От неё моё опухшее лицо стало ощущать приятное тепло и кожа стала мягко пульсировать.

- Ты же понимаешь, что если расскажешь ей об этом, то мы не предоставим убежище? Тебя убьёт твой синдикат без нас.

- Иди в задницу.

- Пользуешься тем, что я больше не буду тебя бить, чтобы на тебе не было следов побоев? – улыбнулся Ярослав.

- Аластор, - вздохнул Тимофей. – Не зли директора.

- Ты тоже иди в задницу, - фыркнул я. – Ты думаешь я забыл, как ты мне две пули в спину выстрелил?

- Первое правило, когда берут заложников ты не должен показывать, что они на тебя действуют.

- Ты дегенерат? Там не было других возможных живых щитов или заложников.

- Ты же понимаешь, почему я выстрелил… - перестал оправдываться Тимофей.

- Да, потому ты мудак, прямо как твой директор.

- Как-будто, ты также бы не поступил… - нахмурился Тимофей.

В каком дурдоме я оказался?

Тот я решившийся прийти сюда такой идиот…

- Всё, маску можешь снимать, - сказал Ярослав.

- Хорошо.

Тимофей тут же снял маску и с моего лица пропала приятная прохлада. Оно больше болезненно не пульсировало и ощущалось даже свежее, чем обычно.

- Да, ты выглядишь даже лучше, чем обычно, - кивнул Тимофей. – Корейская косметология и правда одна из лучших в мире.

Тимофей стал отвязывать меня от стула.

- Подумай, пока есть время.

Ярослав задумчиво смотрел в окно.

- Если синдикат тебя убьёт, то Апрель мы возьмём под свою опеку. Мы могли бы упечь тебя за решётку, но позволяем самому нам помочь и получить защиту.

- Заткнись.

- Аластор! – Тимофей попытался помочь мне подняться.

- Ты тоже заткнись! – оттолкнул его от себя.

Я кипел от гнева и еле держался на собственных ногах, когда всё же встал, но знал одну истину с этими ублюдками дел иметь мне не хочется.

Скорее я стану работать на правительство и стану птицей в клетке, чем буду потворствовать этим уродам. Или буду жить всю жизнь под защитой Марии с ней, хотя бы будет шанс завести роман в четырёх её стенах.

Тяжёлыми шагами я пошёл к выходу из кабинета, который пропитался запахом моей собственной крови. Ненавижу запах железа…

Глава 38. Доверие и секреты

Апрель сидела у окна и скучающе наблюдала, как летают дроны, доставляя свои заказы жителям муравейника. Всё ещё был день и Солнце только начинало опускаться ближе к закату, но она не видела его, из-за закрывающих небеса огромных муравейников.