— Кто стрелял⁇ — капитан Боровой посмотрел на бойцов, прятавшихся за БТРом.

Все молчали, пока не раздался голос сержанта Селиванова:

— Чего молчишь, придурок. Команды стрелять не было. Тебя спрашивают: «Кто стрелял?»

И, дав подзатыльник молодому бойцу Семёнову, вытолкнул его к командиру.

Боровой посмотрел на солдата из последнего осеннего призыва и видя его замешательство, усмехнувшись, констатировал:

— Молодец, боец, метко стреляешь. Мы тебя за то, что ты ослу в задницу попал, к ордену представим.

Оставшийся день и вечер прошли спокойно, а вот ближе к полуночи на связь вышел Антонов и передал, что ведёт бой с караваном.

В этот раз в дежурной группе был БТР, БМП и Шилка, на которых мы и проскочили к горам.

Группе Антонова повезло, когда мы забирали бойцов Болотникова, то провели это демонстративно, и наблюдение моджахедов решило, что шурави ушли, поэтому выждав день, их караван пошёл по единственной дороге, которая втягивалась в ущелье и дальше к укрепрайону душманов.

Караван состоял из двух пикапов-джипов Тойота и Симург (производились в Иране и из-за их грузоподъёмности до полутора тонн часто использовались при ведении боевых действий), двух мини тракторов с прицепами и одной бурубухайки (большегрузного автомобиля, предназначенного для перевозки людей и грузов, обычно афганцы украшали его символическими знаками и цитатами из Корана, надеясь, что это убережёт их от злых сил и недоброго глаза). Прицепы и грузовик были под завязку забиты боеприпасами, минами, стрелковым оружием и медикаментами.

Трофейный джип Symorgh.

Трофейный мини трактор.

Местность была пересечённая, с небольшими оврагами и холмами, и разведчики сумели заранее организовать удобные позиции вдоль дороги таким образом, чтобы их секторы обстрела не пересекались с другими тройками спецназа и исключали взаимное поражение при ведении огня.

Ночью пошёл снег, который скрыл все следы пребывания спецназовцев. Хорошо хоть ждать им пришлось недолго. Ударивший небольшой мороз начал уже промораживать пальцы ног и рук, когда дозорные доложили о приближающемся пешем охранении душманов, прошедшем в двух шагах от засады и не заметившем её.

Пройдя метров тридцать вперёд, один из афганцев остановился и, обернувшись, подал троекратный сигнал узким лучом фонарика.

Духовский дозор, переговариваясь между собой, пошёл дальше, а за ними в пределах видимости кралась тройка разведчиков.

Только через двадцать секунд послышался гул работающих двигателей, а ещё через пару минут первый джип, Симург с установленным в кузове пулемётом ДШК, начал втягиваться в коридор засады.

Из-за продолжавшего идти снега видимость была плохой, машины подтянулись друг к другу и шли с дистанцией в пятнадцать-двадцать метров.

Когда все машины втянулись в секторы обстрела, Антонов дал очередь трассерами по первой машине, обозначая приоритетную цель, и тут же со стороны боевых троек на караван обрушился шквальный огонь, а в небо метров на триста взлетела парашютная ракета, зависшая над боем и ярко осветившая весь караван.

В первую очередь были убиты водители машин и пулемётчик за ДШК в первой машине.

Дозор моджахедов был тоже уничтожен. Из двух мини тракторов целым остался только первый, а вот второй пришлось накрыть выстрелом из РПО-А «Шмель», реактивного пехотного огнемёта одноразового применения. От взрыва термобарической реактивной гранаты на месте трактора осталась только небольшая кучка металлолома, всё остальное мгновенно сгорело или было раскидано взрывной волной на огромной территории.

Бурубухайку удалось захватить без повреждений, а вот со вторым джипом вышла неувязка.

Водителю джипа Тойота каким-то чудом удалось объехать пробитый пулями первый джип и, набрав скорость, вырваться из-под огня разведгруппы. Ударная волна, разошедшаяся от взрыва РПО-А, чуть не перевернула машину, догнав её сзади. Подкинутый в воздух джип едва удержался на колёсах, упав на грунтовую дорогу и, получив ускорение, умчался в сторону гор.

Как выяснилось позже, на этом пикапе удалось уйти двум советникам из Западной Германии…

Подошедшая к месту боя дежурная бронегруппа застала только конец событий, когда разведчики уже добивали последних двух врагов из охраны каравана, сумевших продлить свою агонию, скатившись в небольшой овраг.

Один из спецназовцев подполз поближе и, отпустив скобу гранаты Ф1, отсчитал пару секунд и лишь затем швырнул её в душманов. Из-за этой уловки эфка взорвалась сразу же, как только влетела в яму с врагами, нашпиговав их осколками.

Выйдя на связь с капитаном Горошко, доложили ему о захваченном караване.

— Понял. Молодцы. Занимайте круговую оборону и ждите нас.

Всю оставшуюся ночь моджахеды одновременно стреляли со стороны предгорий и ущелья, но поскольку снег продолжал идти, прицельного огня у них не получалось, а разведчики молчали, не раскрывая своих позиций.

Когда наступил рассвет, мы более детально досмотрели захваченные машины и их груз. Они были битком набиты боеприпасами и оружием, а в грузовике, кроме этого, вместилось больше тонны различных медикаментов и бинтов.

Давно у нашего отряда не было такого хорошего результата, и капитан Горошко поспешил доложить в отряд о захваченном караване.

Оставшийся целым мини трактор и джип Тойота оказались на ходу и за их рули посадили своих водителей, а вот бурубухайку пришлось прицепить к одному из БТРов на трос и тянуть.

Часов в девять прилетели вертушки. Дождавшись остальную часть бронегруппы, оставившую позиции под Гиланом, мы выстроились в колонну и уже собирались начать движение к себе домой, в пункт постоянной дислокации, когда меня окликнули. К моему бронетранспортёру подбежал сержант.

— Товарищ лейтенант, ротный приказал все найденные документы Вам отдавать. Мы тут нашли кое-что, — и протянул мне кожаный саквояж.

Оказалось, что один из бойцов, обыскивая Тойоту, обнаружил его на переднем сидении. Кроме небольшой суммы денег там нашлись дневник и документы на имя Генриха Харрера…

Глава 8

Через три дня после захвата каравана.

Надо же было так оплошать…

Хорошее настроение из-за захваченного каравана было испорчено новостью о сбежавших западных советниках. Как выяснилось, мы упустили не только немецких советников, но и двух французских, о которых нам стало известно из общения с местным ХАДом (правительственной службой государственной безопасности Афганистана).

Трофейные машины с оружием и боеприпасами лишь слегка смягчили гнев нашего командования в Кабуле. Целую неделю мы занимались заполнением объяснительных с описанием проведения засадных мероприятий и пояснениями, в результате чего советникам удалось сбежать. Вышестоящее руководство плевать хотело на наши ночные бдения и гонки по пересечённой местности. По их мнению, мы серьёзно облажались.

Подумав, я не стал отдавать дневник Генриха Харрера комбату, считая, что могу прочитать в нём много для себя интересного. Вот только немецкий язык я не знал. Попытавшись найти знатока среди нашего офицерского состава, я понял, что кто-то на небесах решил надо мной подшутить.

В наших военных вузах преподавали различные языки, и немецкий был не самым редким, но вот именно к нам в отряд пришли служить офицеры из разных училищ, изучавшие китайский, английский и фарси. И ни одного с немецким!

И тут я вспомнил о Коршунове. Воспитанный дедом-немцем, Сашка знал немецкий в совершенстве.

— Товарищ капитан, — обратился я к Горошко, — мне нужно в Мукур.

Капитан сидел за столом в своей землянке. Перед ним лежала карта нашей зоны ответственности, которую он и так знал практически наизусть.