Внезапно меня переполняет ужас. Смерть как концепция – это одно, а быть тем, кто нажимает на курок, – совсем другое.

– Не думай об этом, – предупреждает Джейс, будто читая мои мысли. – Вставай.

Я беру его за руки, и он поднимает меня на ноги. Не теряя времени, Джейс быстро похлопывает меня по спине, проводит руками по ногам, рукам и остальным частям моего тела, ощупывая кости. Ненароком я замечаю, что он проявил больше заботы по отношению ко мне, нежели к себе.

Убедившись, что со мной все в порядке, он снова берет меня за руку, и в то же время почти рядом с нами резко тормозит «Мерседес».

Джейс немедля рывком открывает заднюю дверь и подталкивает меня внутрь. На мгновение обернувшись, я вижу, что машина Адских гончих лежит на боку посреди дороги. Из ее капота валит дым, а асфальт усеян битым стеклом.

Я сажусь в машину и быстро скольжу по кожаному сиденью, освобождая место для Джейса, который вваливается внутрь следом за мной и захлопывает дверь. Я хватаюсь за ручку, чтобы не упасть, когда Вульф резко разворачивает машину, и мы мчимся прочь от его отца.

Казалось бы, все самое страшное уже позади, но мои легкие сжимает паника. Я пытаюсь сделать вдох, но у меня ничего не получается, будто тело забыло как дышать.

Аполлон поворачивается ко мне лицом, протягивая руку, и сжав ее, я крепко зажмуриваюсь.

Я только что убила человека.

Выстрелила ему прямо в затылок. Или в макушку. Имеет ли это хоть какое-то гребаное значение? Целилась ли я в определенное место? Нет, просто так получилось. Все произошло как в видеоигре или на тренировке в стрельбе по мишеням. Целься и нажимай курок. Сделать это слишком просто, если не думать о чувстве вины, которое будто прилипло к моей коже. К тому же чувство вины сопровождается шоком, который немного притупляет остроту ощущений, но этот эффект может давать и успокоительное, из-за которого я все еще чувствую себя плохо.

– Что, черт возьми, ты сделал? – кричит Вульф на Джейса. – У нас же был план, а ты…

– Вульф! – останавливает его Джейс, и Вульф замолкает.

Потом их внимание переключается на меня.

– Кора? – Джейс протягивает руку и касается меня, но я отшатываюсь от его прикосновения и прижимаюсь к окну.

Я убила человека.

Я все еще слышу звенящий треск после выстрела. Вижу последнюю вспышку жизни того парня, его глаза в зеркале заднего вида и кровь на стекле.

Я смотрю на спинку кресла Вульфа, не в силах встретиться взглядом ни с кем из них. Джейс спокойным тоном объясняет, что произошло, но я стараюсь его не слушать.

Боже, что это за кошмар? Что мне теперь делать?

– Я должна сдаться, – говорю я, не обращая внимания на теплые слезы, стекающие по моим пальцам, когда я вытираю глаза. – Вульф, поедем в полицейский участок?

– Черт возьми, нет! – вскрикивает Вульф. – Без обид, Кора, но если мы поедем в полицию, то, вероятно, все вернется на круги своя или закончится арестом.

– Но я же убила человека и заслуживаю того, чтобы сесть в тюрьму.

– Этого не будет, – морщится Джейс. – Цербер замнет это дело.

Я смотрю в лицо Джейсу, которое выглядит так же плохо, как я себя чувствую. На его лице царапины, а вся одежда в грязи и опавших листьях. Джинсы, которые на нем надеты, порваны на коленях, а края ткани пропитаны кровью.

– Ты этого не знаешь. Он легко может позвонить шерифу и повесить все это на меня.

– Он этого не сделает, – перебивает меня Вульф.

Я смотрю в окно и с удивлением замечаю, что машина уже замедляет ход и мы въезжаем в знакомый мне район. Дома здесь не спутаешь ни с какими другими, как и большие ворота, которые открываются, когда мы подъезжаем ближе.

Вульф заезжает на подъездную дорожку и ждет, пока ворота за нами закроются, прежде чем заехать в гараж.

Парни выходят из машины и направляются в дом, а Вульф обходит ее, чтобы открыть мне дверь. Он разводит руки в стороны, приглашая меня в свои объятия. Меня не нужно просить дважды, и я буквально запрыгиваю к нему на руки. От неожиданности он делает пару шагов назад, но, устояв на ногах, крепко обнимает меня. Рукой Вульф обхватывает мой затылок и прижимается губами к волосам:

– С тобой все в порядке?

– Я только что убила человека.

– Иногда такое случается, – хмыкает он.

Из моего рта вырывается недоверчивый смешок, и я откидываю голову назад.

– Просто случается?

– Ну да, – пожимает он плечами. – Иногда человеку приходится пройти через это.

Не в первый раз я удивляюсь тому, как, черт возьми, эти трое не решили убить меня в лесу. Для них это явно был один из вариантов. Сколько же людей они убили? Предполагаю, больше, чем было нужно.

Вульф отпускает меня, и я беру протянутую им руку. Мне хочется убедиться, что с Аполлоном и Джейсом все в порядке, но мой мозг все еще затуманен, хотя эффект от инъекции, сделанной мне Цербером, сходит на нет.

Когда мы входим в дом, я неожиданно для себя облегченно выдыхаю.

В последний раз, когда я была здесь, мы с Вульфом занимались сексом. А потом Аполлона подстрелили при попытке спасти меня от Кроноса. По моим ощущениям, с этих событий прошло несколько месяцев, но в то же время мне кажется, что все случилось всего несколько дней назад. Я просто Хаос.

На первый взгляд, за время моего отсутствия в доме ничего не изменилось, за исключением того, что на приставном столике в прихожей прибавилось еще несколько единиц оружия. Когда я вижу его, я непроизвольно думаю о том, что скоро нам стоит ждать новых неприятностей. Что помешает Церберу ворваться сюда и забрать меня обратно?

Мы идем в кабинет, где нас уже ждут Аполлон и Джейс. В руках у последнего салфетка, которой он протирает лицо и шею. Как только мы присоединяемся к ним, он протягивает мне такую же. Я промокаю этой салфеткой рот, а затем комкаю в руке. Чтобы избавиться от неприятного ощущения на моей коже, мне нужен обжигающе горячий душ, а не какая-то салфетка.

– Больно? – Аполлон, сидящий на диване, наклоняется вперед, пытаясь поймать мой взгляд, который я отвожу.

При воспоминании о том, как он пытался добраться до меня в больнице, а Адские псы его избили, у меня возникает непреодолимое желание забраться к нему на колени и обнять его. Меня переполняет стыд за то, что он прошел через эту боль из-за меня, но также этот стыд не дает мне пошевелиться, поэтому я лишь медленно качаю головой.

– Он чем-то накачал меня, и оно заглушает боль.

В ответ на мои слова Вульф втягивает в себя воздух, но не отходит от дверного проема.

Почему он так себя ведет? Потому что знает, что подсознательно я уже планирую побег?

– Мне не следует здесь оставаться. – Я заставляю себя повернуться к Джейсу. – Ребята, какого черта вы рискнули пойти против Адских гончих ради меня?

– Мы не собирались идти против них, – говорит Вульф.

– Так вы всерьез собирались присоединиться к ним?

Ну конечно. Что они могли планировать сделать, кроме как отдать себя обратно в лапы Церберу, после такого усердного труда над своим освобождением? Они собирались бросить все, что строили, из-за одного опрометчивого решения, и это выводит меня из себя еще больше.

Я разворачиваюсь:

– Какие же вы придурки! Это самая идиотская и глупая идея, которую я когда-либо слышала.

Мне не дают договорить руки, которые обхватывают меня сзади.

– Дыши, – говорит Аполлон мне на ухо, притягивая к своей груди.

– Я не хочу дышать… я хочу… – всхлипываю я.

Его объятие окончательно добивает меня, и мои колени подгибаются. Мы опускаемся на пол, и я сжимаю его руки, пока Аполлон не поворачивает меня лицом к себе и не сажает на свои колени. Я обвиваю руками его шею и утыкаюсь лицом в грудь.

Я не могу вернуться домой и не стану втягивать в это своих родителей. Тем более когда я узнала, как грязно воюют банды. Также я не могу вернуться в свою маленькую квартирку. Я даже не уверена, что мой домовладелец пустил бы меня обратно. А университет и Марли – это часть моей жизни сгорела в огне. Я уже пропустила две недели занятий, так что даже если бы захотела вернуться…