– А если он поймет, откуда ветер дует?

– Тогда я мертвец.

– А я останусь без работы, – вздохнул Багг.

– Чепуха. Эти отчаянные красотки наверняка продолжат дело и без меня. И потом, ты же хозяин всего предприятия. Правда, об этом никто не знает.

– Даже я сам.

– Будем считать, что я пошутил.

Голова слуги исчезла в проеме.

А хозяин вновь развалился на подстилке.

«А теперь мне нужен вор, ловкий и умелый… Вспомнил! Жаль, конечно, девчонку, но…»

– Эй, Багг! – опять крикнул Техол.

Однажды судьба Шаруки Элаль сделала трагический поворот. Случившееся не имело никакого отношения к ее ремеслу. Воровала Шарука на редкость удачливо, вызывая неизменное восхищение у городского отребья. Девушка повздорила с домохозяином. Дошло до того, что тот попытался убить Шаруку и она, защищаясь, выбросила его из окна. Как назло, в это время по улице неспешно брел какой-то торговец, и домохозяин рухнул прямо на него. Оба сломали шею и скончались на месте.

Суд обвинил Шаруку в преступной невнимательности, повлекшей гибель ни в чем не повинного человека. Ее приговорили к штрафу в четыреста докариев, скостив, как женщине, половину. Раньше Шарука без хлопот заплатила бы всю сумму и забыла о происшествии. Но увы, ее ссора с домохозяином как раз и была вызвана необъяснимым исчезновением мешочка с золотыми монетами. Оказавшись без докария за душой, девушка отправилась переплывать канал.

Вообще-то, она была достаточно сильной и выдержала бы груз в двести докариев. Однако судьба нанесла Шаруке новый удар: прикрепленная к спине веревка зацепилась за спинные плавники здоровенной рыбы-обжорки. Рыбина всплыла на поверхность, равнодушно скользнула по преступнице выпученными глазами и снова нырнула, увлекая за собой и жертву.

Обжорки редко заходили в городские каналы. Нападали они только на мужчин. Женщин не трогали. Почему – этого никто не знал.

В общем, Шарука Элаль утонула.

Но, как оказалось, мертвые мертвым рознь. Шарука и не подозревала, что одна из прошлых жертв в отместку наложила на нее проклятие. Причем не простое, а полностью оплаченное и освященное жрецами Пустого храма. Когда девушку вытащили на берег, ее легкие были полны зловонной воды канала, а сердце остановилось. И тем не менее Шарука встала, вся покрытая илом, а в ее безжизненных глазах отразились отчаяние и удивление.

Таких, как она, называли неупокоенными. Теперь даже последние бродяги сторонились Шаруки. Все живые отвернулись от нее. Люди проходили мимо так, словно она была призраком, всего лишь воспоминанием.

Между тем тело молодой женщины не разлагалось, хотя ее нездоровая бледность сразу бросалась в глаза. Шарука не утратила былые способности: по-прежнему хорошо видела и слышала, могла думать и говорить. Но все это ничуть не радовало бедняжку, и она неизменно пребывала в подавленном состоянии.

Багг нашел ее там, где Техол и советовал искать, – в переулке за публичным домом. Шарука являлась туда каждый вечер послушать стоны наслаждения, доносившиеся из окон. Одни из них были настоящими, другие – умелой имитацией, но неупокоенная воровка вряд ли чувствовала разницу. Она просто слушала.

– Здравствуй, Шарука Элаль, – произнес Багг.

На него смотрели усталые, погасшие глаза.

– Я уже не дарю наслаждений, – сказала женщина.

– А я уже не ищу их. Меня прислал хозяин. Он хочет заключить с тобой договор. На длительный срок.

– И кто же твой хозяин?

– Пока я не могу тебе этого сообщить, Шарука. Но ему понадобилось твое воровское искусство. Он хорошо заплатит.

– А на что мне теперь богатства?

– Ну, это смотря какие. Вознаграждение вознаграждению рознь.

Шарука вышла из затененного уголка, где стояла:

– И чем же, интересно, твой хозяин собрался со мною расплатиться?

– Ну, это вы уже с ним обсудите.

– А он знает, что я мертва?

– Разумеется. И передает свои искренние сожаления.

– Правда?

– Нет, Шарука. Честно говоря, это я сам сейчас придумал.

– Меня теперь больше никто не нанимает.

– Вот и хорошо. Хозяина очень даже устраивает, что ты свободна.

– Все меня сторонятся. Я такая отвратительная?

– Думаю, лохань с горячей водой и мыло тебе точно не повредили бы. Но мой хозяин готов говорить с тобой и в таком виде.

– Хорошо, я согласна встретиться с ним.

– Замечательно. Думаю, он предвидел все твои пожелания. Встреча состоится в полночь.

– Где?

– На крыше с кроватью.

– В смысле, у него в постели?

– Сомневаюсь, что это входит в замыслы хозяина.

– Приятно слышать. Пусть я и мертва, но я девушка порядочная, не из тех, кого достаточно поманить пальчиком. Значит, в полночь? Ладно, договорились. На все про все у него будет четверть часа, и ни минутой больше. Сумеет убедить меня взяться за дело – значит так тому и быть. Не сумеет – пусть пеняет на себя.

– Не сомневаюсь, Шарука: четверти часа будет более чем достаточно.

– Только глупцы могут говорить с такой уверенностью.

– А разве я кажусь тебе умным? – улыбнулся слуга.

– А где же Багг?

– Сам удивляюсь, куда это он запропастился. Я велел ему идти сюда.

Техол опустился на кушетку и вытянул ноги. Затем внимательно оглядел трех женщин и поинтересовался:

– Так ради какого такого важного дела вы позвали меня к себе? Я ведь без конца твержу: наше знакомство следует хранить в тайне.

Шанда мозолистой ладонью поскребла бритую голову.

– Мы хотим знать, что ты затеял.

– Вот именно, – подтвердила Риссара.

Хиджана, как всегда стоявшая скрестив руки на груди, нахмурилась и добавила:

– Мы не нуждаемся в телохранителе.

– Я как-то и забыл про него, – признался Техол. – Кстати, где он?

– Сказал, что ему нужно собрать свое барахло, – ответила Шанда. – Должен бы уже прийти. Мои подружки пока еще его не видели…

– Ага, вот, значит, почему они не разделяют твоих восторгов, – усмехнулся Беддикт.

– У Шанды привычка вечно все преувеличивать, – поморщилась рыжая Риссара.

– Известное дело, от этих телохранителей толку нет, – отрезала Хиджана. – Мне плевать, насколько велик у него…

И тут скрипнула дверь, заставив всех обернуться.

Внутрь робко просунулось круглое лицо Ублалы Пунга.

– Привет тебе, Ублала! – поздоровался с ним Техол. – Заходи, не стесняйся.

Полукровка нерешительно застыл на пороге, поочередно разглядывая своими водянистыми глазами Шанду, Риссару и Хиджану.

– Так их тут… целых три?

– Ну да, три молодые женщины. А что в этом особенного? – удивился Техол.

Парень нахмурился и выпятил губы.

– Ничего не бойся, – успокоил его Беддикт. – Я не дам тебя в обиду. Обещаю.

– Взаправду?

– Разумеется. Входи же, Ублала Пунг, и чувствуй себя как дома.

Рослый мускулистый полукровка зашел внутрь и с явным сожалением затворил за собой дверь.

В число пожитков Ублалы не входили ни штаны, ни даже набедренная повязка. Он был по-прежнему нагишом. Впрочем, одежда вряд ли сумела бы скрыть то, чем столь щедро одарила его природа. В душе Техола зародились сомнения, но отступать было уже поздно.

«Ладно, как-нибудь все устроится».

– Ты голоден? Может, пить хочешь? Да не робей, дружище. Мешок свой поставь… вон туда. А теперь садись… не на стул, на скамью.

«Интересно, этот парень вообще знаком со штанами?»

– Так вот, Ублала, этим женщинам нужен телохранитель. Я так понимаю, что ты согласился на предложение Шанды.

– Я думал, она одна.

– А какая разница?

– Труднее.

– Понимаю. Но ты ведь почти все время будешь проводить здесь… – Техол умолк, не докончив фразы. Он только сейчас заметил: с момента появления в доме Ублалы никто из трех женщин не шевельнулся и не произнес ни слова.

«Ага, а вот теперь наши красавицы и впрямь впечатлились».

Вот уже три года, как Нисалла стала первой наложницей короля. Официально титул этот никакой власти не давал, так что дальше все зависело от самой его носительницы. История знала самые разные примеры; зачастую успех первой наложницы определялся тем, насколько сильны позиции короля, королевы и первого советника.