– Эй, мужик, поаккуратней.

Голос раздался откуда-то снизу. Пригнувшись, увидел муравьёв. Они шли своей тропой, а я наступил и покалечил нескольких из них.

– Ой, простите,– извинился, понимая, что приключения ещё не кончились,– я нечаянно.

– Под ноги надо смотреть,– огрызнулись муравьи и, быстро соорудив носилки, взяли раненных.

От общей массы отделился небольшой отряд с носилками и пошёл в сторону. Мне захотелось проследить, куда же они пойдут. Теперь шёл осторожно, боясь наступить на… Впрочем, кто его знает, что там под ногами творится? Скорость муравьёв была для меня, естественно, медленной, к тому же постоянно боялся потерять их в траве.

– Что ищете?– вдруг услышал вкрадчивый голос.

– Нет, здесь муравьи,– ответил я, оборачиваясь. Рыжая лиса удивлённо смотрела на меня.

– Эка невидаль, муравьи,– ухмыльнулась она.

– Да тут нечаянно наступил на них. Теперь они несут куда-то раненых,– сам себе удивляясь, продолжал разговор.

– Ясно, куда. К ветеринару,– посочувствовала лиса,– в лесу поосторожней надо.

– Ну, так я же перед ними уже извинился. А ветеринар далеко?

– Тут рядом один практикует. Недавно из Африки вернулся. На практику ездил. Ходит слух, что там он связался с пиратами,– принизив голос, продолжала лиса, и потом громко добавила,– хоть я в это и не верю. А, как врач, он очень даже ничего. Как-то по зиме волк хотел рыбкой побаловаться, ну и сунул хвост в прорубь, дурень, вместо удочки. Хвост примёрз, а бабки с палками тут как тут… В общем, если бы не доктор, то плохо было бы волку без хвоста. А так, бегает, как новенький.

– А волку самому такая мысль в голову пришла, или кто-то надоумил?– поинтересовался я.

Лиса подозрительно посмотрела на меня и перевела тему разговора.

– Я, между прочим, тоже к доктору иду. У меня, так сказать производственная травма.

– Что, оса укусила?– съехидничал я.

– Откуда вы знаете?

– Так, интуиция.

– Если вы не хотите тащиться за муравьями, то пойдёмте со мной.

Обойдя муравьёв, мы с лисой отправились к ветеринару. После моего замечания лиса стала осторожничать в рассказах. Однако она охотно поведала о жизни в лесу.

– Муравьёв, конечно, жалко. Жалко, что вы на них наступили. Но они тоже паразиты ещё те. Под зиму стрекоза, как-то задержалась с гастролей, а уже холодно, первый снег. Она и попросилась к ним отогреться. И что вы думаете? Пустили? Как бы не так. Допрос учинили. Где была? Что делала? А когда она с чистым сердцем рассказала о своих гастролях, о творческих поисках, они выкинули её на улицу.

– Да, да,– возбуждённо подтвердила неизвестно откуда взявшаяся стрекоза.– Я натура тонкая, артистическая! Я вся в искусстве! А они – мужланы. Они ничего не понимают в высших материях.

– Опять языком чешешь,– раздался снизу голос муравьёв.– А что ты в этом году к зиме приготовила? Или опять будешь по морозцу под дверью умолять?

– Я же говорила! Мужланы! Мужланы!– и с этими словами стрекоза умчалась прочь.

Посмотрев с улыбкой стрекозе в след, я заметил, что лес стал как-то оживлённее. Ещё никого толком не было видно, но общее присутствие уже ощущалось. Заметил, что невдалеке на дереве сидела ворона, и сказал об этом лисе.

– А, эта раззява,– ехидно проговорила она, недоверчиво скосив на меня взгляд,– как-то по случаю ухватила сыр. Кусок большой такой. Ну и почти сразу проворонила его. Впрочем, мы уже пришли.

Мы подошли к большой поляне. На ней мирно уживалось все: от паучка, который лихо приударял за мухой, до волка. Звери вели себя так, как старые добрые знакомые. На дальнем краю поляны сидел интеллигентного вида мужчина в пиджаке, с галстуком и что-то рассматривал в микроскоп. Я понял, что это и есть ветеринар, о котором мне говорила лиса.

– Здесь все больные?– поинтересовался я у лисы, как у старого знакомца.

– Нет. Половина приходит поболтать. Новости послушать. Радио то нет. А сорока вечно приврёт с три короба. И все её рассказы заканчиваются тем, какая она хорошая хозяйка, а сама кроме каши ничего готовить не умеет.

По пути разглядывая зверей, я направился к ветеринару прямо через поляну. Пёс, с перевязанным носом, стоял около зайчихи. Та держала на руках безногого зайчонка и грустно смотрела вдаль.

– Что, опять с трамваем наперегонки бегал?– от скуки спросил пёс.

– Устала я от него,– пессимистично пожаловалась зайчиха.– Который раз одно и то же, одно и то же. Как будто у меня больше дел нет, как с ним по врачам ходить. В клевере сок уже не тот, а я ещё на зиму его не заготовила. Да и морковку с огородов кто будет таскать? А ему только бы играть. Совсем о матери не думает.

Поморгав большими глазами, зайчонка отвел свой взгляд.

Подойдя поближе к доктору, я стал наблюдать за его работой, тем более было на что посмотреть. Доктор работал под микроскопом, ни на минуту не отрывая взгляда. Он называл нужные ему инструменты, которые тут же подавала небольшая мартышка. Пудель же следил, чтобы никто не мешал доктору в его работе.

– Голубчик, вы меня отвлекаете,– вдруг сказал ветеринар.

Я огляделся по сторонам. Кроме меня никого рядом не было.

– Да, да. Это я вам говорю,– сказал доктор.– Подождите голубчик. Скоро освобожусь.

– Извините! Конечно,– мне стало неудобно за свою непонятливость.

Я присел невдалеке под деревом. Наверху кто-то пел. Сначала слушал под впечатлением от пережитого. Потом до меня стал доходить смысл песни. Это был современный шлягер и, по-моему, очень безвкусный, как почти вся современная эстрада. Песня совершенно не вписывалась в окружающую обстановку. Я поднял голову, чтобы посмотреть на певицу. Невысоко на сучке сидела белка и, держа шишку вместо микрофона, самозабвенно пела. Ну, прямо суперзвезда. Закончив песню, она торжествующе посмотрела на меня и, заранее уверенная в положительном ответе, спросила:

– Нравится?

– Не в тему,– проснулся во мне критик.– А подушевней у тебя ничего нет?

– Ты чё, мужик. Хотя по твоему прикиду видно, что лох, но не на столько же,– завозмущалась белка.– Может, тебе «во саду ли в огороде» спеть?

Услышав такую тираду я, честно говоря, потерял дар речи. Хорошо, что выручил, подошедший в эту минуту доктор.

– Здравствуйте! Вижу, вы в наших краях человек новый,– определил он по моему озадаченному лицу.– На белку не обижайтесь. Просто она сегодня не в настроении.

– А вы давно вот так вот? С ними,– поинтересовался я, постепенно приходя в себя.

– Давно. Уж и не упомню, сколько,– с нежностью в голосе ответил он.– А к кому же им ещё обращаться? Кто же их ещё полечит?

– Да, действительно,– я представил, как вся эта лесная звериная братия несётся в деревенские, а то и городские ветлечебницы.

– Потом, все они – мои друзья. А сколько у них чувства юмора! Имя моё не выговорить, так мне прозвище дали по первым буквам моих инициалов – Айболит. Правда, смешно,– и вдруг спохватился.– Я же забыл представиться – Айзек Борисович Литвинов.

Я тоже представился. Так мы сидели с ним под деревом, разговаривая. Но нас всё время прерывали насекомые или звери, подходя к моему собеседнику с различными проблемами. Так что вскоре он вынужден был извиниться и вернуться к своей работе. Я тоже решил не рассиживаться, и продолжил свой путь.

Теперь же шёл, даже не пытаясь найти дорогу. Мне было всё равно. Казалось, что ничто на свете не сможет меня удивить, когда вдруг услышал приятный женский голос:

– Мужчина, а мужчина!

Оглядевшись и заранее приготовившись к любым неожиданностям, увидел лягушку. Маленькая, зелёная и скользкая, она сидела на кочке и заигрывающими глазами смотрела на меня.

– Ну что вы, мужчина, такой невоспитанный. Помогли бы даме подняться.

– Да вам вроде и там неплохо,– заосторожничал я.

– Какой вы не галантный. А, может, я принцесса, судьба ваша. Может, за вас замуж пойду,– приставала лягушка.

– У меня уже есть одна ляг… принцесса. Куда же мне вторую то.

– Мужчина, вытащите меня из грязи,– обиженно потребовала лягушка.