Rebecca Campbell and Anthony McGowan

HOW TO TEACH ECONOMICS TO YOUR DOG

A Quirky Introduction

Перевод с английского Светланы Торы

Публикуется с согласия Oneworld Publications и литературного агентства «Синопсис».

В книге имеются упоминания социальной сети Facebook (Фейсбук). Деятельность американской транснациональной холдинговой компании Meta Platforms Inc. по реализации продуктов – социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории Российской Федерации.

© Rebecca Campbell and Anthony McGowan, 2022

© Тора С., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2023

КоЛибри^®

Читатель, позволь представить тебе Монти, который в этой книге сыграет важную роль. Пусть он не суперзвезда, однако на звание лучшего актера второго плана претендовать точно может. Монти – мальтийская болонка. Иногда я по ошибке называю его мальтийским терьером, что, разумеется, неверно. Хотя мальтийская болонка походит на терьера упрямством и склонностью к вспышкам агрессии, она принадлежит к другой группе пород, и ей место скорее на коленях у хозяина, чем на охоте. Мне всегда казалось странным, что таких болонок называют по-английски «мальтийскими собаками». Это совершенно излишне, ведь никто не перепутает Монти с мальтийским кроликом или мальтийской морской свинкой. Порой его можно принять за мальтийскую муфту: он белый, пушистый и после мытья напоминает одуванчик. Однако в другое время Монти выглядит болезненным и унылым, словно оживший чих. Вдобавок у мальтийских болонок нередко появляются темные слезные дорожки у глаз, из-за чего Монти похож на альбиноса-рокера в разгар душевной драмы. Хотя среди особенностей породы не значится высокий интеллект, Монти с виду кажется любознательным, а еще он любит вопросительно склонять набок свою маленькую головку, благодаря чему он, по крайней мере, кажется хорошим слушателем.

Все сказанное выше касается внешности Монти, но его характер интересует нас гораздо больше. Если у вас есть собака, то вы наверняка с ней разговариваете. Скорее всего, ваше общение ограничено словами похвалы и ласки вперемежку с требованиями подойти, сесть или прекратить гоняться по двору за курьером. По крайней мере на некоторые ваши реплики, думаю, собака отвечает. Вероятно, она использует традиционные собачьи методы: лай, рычание, вой и виляние хвостом. И, вероятно, бывало, что собака выражалась весьма выразительно и вы могли с легкостью сформулировать ее желание словами: «Что такое? Хочешь печенья? И поскорее?»

Монти – собака необычная, поскольку ему очень хорошо удается донести свои мысли. Этот навык он развил во время прогулок, описанных в книге «Как натаскать вашу собаку по философии» и научивших его диалектике, то есть познанию через беседу.

Читатель, естественно, может скептически относиться к способности домашнего питомца участвовать в относительно интеллектуальных дебатах на сложные темы (кстати, этот вопрос подробно рассматривается в вышеупомянутой книге). В таком случае я предложу вам альтернативную точку зрения. В романе «Третий полицейский» великий ирландский писатель-юморист Флэнн О’Брайен описывает процесс, при котором человек и велосипед в силу одной научной истины – броуновского движения, то есть колебания молекул в веществе – и тесного контакта человеческого зада и седла настолько крепко соединяются друг с другом, что между ними невозможно провести четкую границу. В результате велосипеды зачастую начинают проявлять человеческие черты – например, в холода любят прислоняться к радиаторам отопления. Нечто подобное, несомненно, происходит с собаками и их хозяевами. Много часов Монти провел у меня на коленях (этим он занят, к слову, и прямо сейчас – спит после ужина), и неудивительно, что пес в какой-то степени стал мной, а я – им. Итак, пока мы будем гулять, вы вольны представлять в качестве младшего собеседника в наших дискуссиях либо Монти, на которого оказал влияние Энтони Макгоуэн, либо Энтони Макгоуэна, на которого повлиял Монти.

После философских прогулок стало ясно, что Монти хочет продолжения. Философия – это много всего: способ наточить затупившийся клинок вашей рациональности; увлекательная серия историй о том, какова природа реальности; руководство по более этичному образу жизни. Однако можно возразить, что философия упускает из виду большую часть существования в современном мире: от нашей повседневной борьбы за заработок до устройства общества с максимальной пользой для наибольшего количества людей. Дыра немаленькая с любой точки зрения – и человеческой, и собачьей. Заполнить этот пробел должна экономика, отсюда и название классической книги Роберта Хайлбронера по истории экономики – «Философы от мира сего»[1]. Именно экономика спускает нас, философов, с небес на землю.

Многие из нас давно запутались в хитросплетениях экономических сил, порожденных тем, как товары производятся, покупаются и продаются. Однако эти силы определяют то, как мы живем. Конечно, в основе всех нас лежит человеческая натура, но на бесконечно сложное устройство современной жизни – на то, как мы работаем, где живем, что носим и едим, как, наконец, проводим время после выхода на пенсию, – на все влияют огромные силы, несопоставимые с человеческими. Экономика – лучший из возможных инструментов для понимания этих сил (что мне как философу действительно больно признавать).

Далее последует серия прогулок, в ходе которых Ребекка Кэмпбелл, появлявшаяся и в книге «Как натаскать вашу собаку по философии», старается объяснить основные принципы экономики Монти, а через него и мне. И вам. Хотя книга «Как натаскать вашу собаку по экономике» задумана как ненавязчивое дружеское разъяснение, на самом деле она почти в точности соответствует структуре стандартного вводного курса для студентов, только что начавших обучаться экономической специальности. И, как и подобный курс, книга делится на две половины: сначала речь идет о микроэкономике, а затем о макроэкономике. Не волнуйтесь, термины будут вскоре объяснены, а пока микроэкономикой будем считать мелочи вроде причин и последствий экономических решений, принимаемых людьми, а макроэкономикой – масштабные понятия, например политику правительства и национальных банков в отношении процентных ставок и государственных расходов.

Экономика и политика, очевидно, тесно переплетены. Решения в экономике имеют политические последствия, а решения в политике – экономические. Поэтому я должен отметить, что, как и любой успешный брак, наш основан на разногласиях. Доктор Кэмпбелл – большая поклонница рынков и капиталистической системы, которые, по ее мнению и не без эмпирического обоснования, изменили к лучшему жизнь миллиардов людей. Я же выгляжу безответственным анархо-синдикалистом с марксистскими наклонностями. На прошлое Рождество я просил берет Че Гевары и наклейку для гитары с надписью «Эта машина против фашистов». (Раз уж вы спрашиваете, что я получил в итоге, так это сифон для содовой и пачку нижнего белья M&S.) Монти, вобравший в себя молекулы Макгоуэна-бунтаря, бросит вызов некоторым рыночным постулатам доктора Кэмпбелл, но факт остается фактом: экономика изучает работу рынков, которые и будут в центре внимания этой книги.