— А сейчас? Если бы ты сделала этот выбор сейчас, как ты думаешь, ты бы пожалела об этом?

Я удивленно смотрю на Макса, и он улыбается.

— Ана, я здесь не для того, чтобы судить тебя. На самом деле я больше не священник, помнишь? И в любом случае, мне хотелось бы думать, что даже тогда я бы не осудил тебя. Я здесь, чтобы выслушать тебя и помочь тебе найти свой путь.

— Не знаю, — шепчу я. — Но откуда мне знать, буду ли я хорошей матерью? Моя собственная мать пыталась, но ей было так тяжело. Я даже не знаю, захотела бы я иметь вообще детей, если бы это только что не произошло. Теперь я думаю, что хочу этого, но что, если не хотеть этого раньше означает, что я буду плохой матерью? В первый раз мне не было грустно. Я просто почувствовала облегчение от того, что все было сделано, и я могла двигаться дальше и вернуться к жизни, ради которой я так усердно работала.

— Выбор, который ты сделала в своей прошлой жизни, ничего не значит для твоей жизни сейчас, — мягко говорит Макс. — Ты уже не тот человек, Ана. Я думаю, тот факт, что ты так беспокоишься о том, что ты плохая мать, означает, что, по правде говоря, у тебя, вероятно, больше шансов быть хорошей матерью. Ты хочешь, чтобы у этого ребенка была хорошая жизнь. Ты хочешь сделать правильный выбор для себя и для этого ребенка. Ты уже хорошая мать, Ана, потому что вкладываешь в это так много мыслей и усилий. И что бы это ни значило… вернуться на Манхэттен и заниматься этим самостоятельно или остаться здесь с Лиамом, ты сделаешь этот выбор, учитывая интересы твоего ребенка, а также свои собственные. Но, — добавляет он, морщась, — я скажу, что не думаю, что тебе стоит возвращаться в Париж с Александром.

— Нет! — Я решительно качаю головой. — Я не собираюсь этого делать. Я уже сказала Александру, что между нами все кончено, и что я не могу растить с ним ребенка, все что было между нами это неправильно.

— Я рад, что ты пришла к такому пониманию. — Макс колеблется. — Ты любишь Лиама, Ана?

Вопрос прост, и я знаю ответ в тот момент, когда его слышу.

— Да, — отвечаю я так же просто. — Да.

— Он любит тебя. — Макс ласково смотрит на меня. — Я бы дал ему шанс показать тебе, что он может делать то, что говорит, Ана, и любить вас обоих, независимо от истинного происхождения вашего ребенка. В конце концов, Иосиф любил ребенка, который не был его, и мир от этого стал лучше.

— Я не Дева Мария, — говорю я со смехом, и Макс хихикает.

— Нет, это правда. И я здесь не для того, чтобы читать тебе проповедь, так же как я здесь не для того, чтобы принимать твою исповедь. Я здесь, чтобы слушать, и это все. Но Ана…

— Да?

— Я верю, что Лиам имеет в виду то, что говорит. Я верю, что, если ему дать шанс, он сделает все от него зависящее, чтобы не повторять ошибок, которые совершил его отец. И это включает в себя любовь к этому ребенку, несмотря ни на что.

Я чувствую, как слезы снова подступают к горлу и жгут глаза, и я не могу говорить. Я просто киваю, и Макс протягивает руку, сжимая мою.

— Если тебе что-нибудь понадобится, я здесь, — мягко говорит он. — Всего лишь один телефонный звонок для любого из вас.

— Спасибо, — шепчу я.

Еще только полдень, но я все равно залезаю в ванну, как только Макс уходит. Я чувствую себя измученной, все тело болит от стрессов последних двадцати четырех часов, и я погружаюсь в горячую воду, закрыв глаза.

Я не хочу покидать Лиама. Нью-Йорк, место, которое я так долго называла своим домом, кажется за миллион миль отсюда. Теперь я чувствую себя как дома, не только в Бостоне, но и в этом пентхаусе, в этом пространстве, которое я делю с Лиамом. Мысль о том, чтобы покинуть это место, разбивает мне сердце ничуть не меньше, чем когда мне пришлось покинуть квартиру, которую я делила с Софией, последний настоящий дом, который у меня был.

Я люблю Лиама. До мозга костей я знаю, что это правда. Я пока не могу сказать ему об этом по его собственной просьбе, но я знала это в течение нескольких дней, даже недель, и вчерашние события только подтвердили это для меня. Чувства, которые я испытывала к Александру… в некотором смысле, которые я до сих пор испытываю, остались в прошлом. Они принадлежат другой девушке, другой Ане точно так же, как жизнь, которой я жила до трагедий последних нескольких месяцев, тоже принадлежит другой девушке. Здесь, в Бостоне, у меня такое чувство, что я начала новую главу, новую жизнь. Я не могу вернуться назад. Я знаю это наверняка.

Все, что осталось, это выяснить, как действовать дальше.

Я долго лежу в ванне, прокручивая все в голове. Что, наконец, выводит меня из задумчивости, так это звук моего телефона. Я сажусь, вода и пена расплескиваются, когда я тянусь за ним, надеясь, что это Лиам звонит мне, чтобы сказать, что вернется домой пораньше.

Вместо него это Катерина, и я быстро отвечаю на звонок.

— Кэт?

— Привет, Ана, не злись на нее за это, но… София мне все рассказала.

Я испытываю кратковременный укол боли. Я бы хотела сама решить, когда рассказать Катерине, но я понимаю, без меня Кэт — это все, кто есть у Софии, кроме Луки. Если Лука и Виктор расстроены отношениями Лиама со мной, я знаю, что это, вероятно, напрягает Софию и Луку. Я не могу винить ее за желание поговорить с Кэт тем более, что это затрагивает Кэт и Виктора тоже, через союз Лиама с ними.

Уже не в первый раз я больше всего на свете желаю, чтобы Лиам был просто нормальным мужчиной. Не ирландским королем, не частью огромной преступной семьи, просто мужчиной, который мог бы выбрать быть со мной и не иметь из-за этого стольких последствий. Кто-то, кто мог бы свободно делать выбор, не имея так много вещей, которые нужно учитывать.

— Ана?

— Я здесь. — Я прочищаю горло. — Она рассказала тебе…э…э…новости?

— Да. — Катерина немного нервно смеется. — Я хочу поздравить, но не уверена, что это правильно делать в данных обстоятельствах.

— Я тоже не знаю, чувствую ли я, что это стоит праздновать, — признаюсь я. — Но это случилось, и Лиам пообещал мне, что хочет нас обоих. И, мы собираемся разобраться с этим вместе…

— Это то решение, которое вы приняли?

Я колеблюсь, чувствуя себя внезапно поставленной в неловкое положение.

— Я… нам все еще нужно кое-что обсудить, но я думаю, да, это решение, которое мы хотим принять…

— Ана, вернись на Манхэттен. — В голосе Катерины, когда она произносит это, слышатся почти умоляющие нотки, которые поражают меня.

— Я… я думаю, что хочу остаться здесь. Я чувствую себя здесь как дома, а Лиам…

— Я знаю, София упоминала тебе, что Лука и Виктор расстроены сложившейся ситуацией.

— Ну, да, но…

— Ана, я люблю тебя. Я считаю тебя дорогим другом. Но мне нужно, чтобы ты внимательно выслушала меня. София не расскажет тебе все так просто, как я, потому что она твоя лучшая подруга и хочет, чтобы ты была счастлива, несмотря ни на что. Она подбила Лиама пойти за тобой. Она все время поощряла эти отношения, потому что считала, что вы двое подходите друг другу и, возможно, это правда. Но Ана…это все, для чего хороши эти отношения, только для вас двоих.

Вода в ванне все еще теплая, но мне вдруг становится ужасно холодно.

— Это все, для чего они и должны быть хороши — говорю я еле слышно. — Для нас двоих. Меня и Лиама.

— В той жизни, которой мы живем, Ана, это неправда. Когда все только начиналось, наш с Виктором брак не был удачным ни для одного из нас. Я ненавидела его, считала, что он ниже меня, и даже не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я приводила его в бешенство. Мы ссорились, мы не ладили, это была плохая пара, но мы поженились, потому что так было лучше для других. В интересах Луки и людей, которые зависят от него, в интересах Виктора и людей, за которых он несет ответственность. Из-за этого произошли ужасные вещи, но из этого вышло и хорошее, Ана. И теперь наш брак превратился в брак по любви. В этом мире, Ана, браки так не начинаются. Не имеет значения, что Лиам любит тебя, а не Сиршу. Она то, что лучше всего подходит для…