Власти Габсбургов в центральной Европе в значительной степени противостояла и Польша, где с конца XIV в. правила литовская династия Ягеллонов. Великое княжество Литовское, под властью которого находились и западные территории древнего Киевского государства (Белоруссия и Украина), было объединено с Польшей личной унией; на литовском престоле сидел либо сам польский король, либо его сын. Другим сильным государством в этой части Европы была Венгрия, ставшая независимой при Матиаше Хуньяди (Матвее Корвине). И наконец, со второй половины XV века в систему европейских держав вошла новая, грозная сила, пришедшая из Малой Азии — турецкая Оттоманская империя, завоевавшая Константинополь и последние византийские и южнославянские земли.
Европейские страны XV века отличались друг от друга не только тем, что в одних происходило государственное объединение и централизация, а в других — нет. Социальная сущность совершавшихся политических процессов также была весьма разнообразна. В Англии и Франции централизация совпала с развитием капиталистических отношений, возникал абсолютизм, покровительствовавший торговле и промышленности, лавировавший между дворянством и буржуазией; органы сословного управления, возникшие в средние века, часто игнорировались королевской властью, но не отменялись. В Англии, Франции, Испании, как и в Италии, XV век был временем изживания и уничтожения крепостного права. Между тем в Оттоманской Турции, где монархическая власть была не менее сильной, чем во Франции, Англии и Испании, в конце XV в. было установлено ограничение перехода крестьян и прикрепление их к земле{1}. Закрепощение крестьян происходило также в Венгрии и в Польше.
Большинство исследователей культуры сходятся ha том, что не только для Италии, но и для большинства западноевропейских стран XV век был веком Возрождения, Ренессанса. Явления гуманизма, развитие новой, светской культуры характерны для всех этих Стран. В тот же период ереси, постоянно возникавшие в средневековых городах, стали перерастать в XV в. в широкое реформационное движение. Наиболее сильным оказалось такое движение в Чехии, где борьба с папством, начатая в 1409–1412 гг. Яном Гусом, не была прекращена его казнью, а превратилась в подлинную реформацию — впервые в католической Европе появилось некатолическое государство. Обнаружившиеся в следующем столетии противоречия между гуманизмом и Реформацией еще не проявились в XV веке. Гуманистическое движение первоначально включало и вольнодумца Леонардо да Винчи (1452–1519), и будущего католического святого Томаса Мора (1478–1535), и пламенного протестанта Ульриха фон Гуттена (1488–1523).
Едва ли можно в кратком изложении дать какую-либо обобщенную характеристику европейской культуры этого времени. Поскольку герои нашей книги имеют непосредственное отношение к письменности, отметим некоторые общие черты в развитии европейской литературы, причем не столько в «классической» стране Возрождения — Италии, сколько в других странах. Прежде всего речь идет о значительном и резком усилении светского характера этой литературы. Каковы были источники новых литературных явлений XV века? Исследуя французскую и нидерландскую литературу XV в., крупнейший историк культуры средневековья и Возрождения И. Хойзинга показал, что возникновение новых черт в этих литературах лишь в незначительной степени было связано с влиянием античности — иногда, напротив, античные реминисценции, знакомые еще средним векам, вырождались в нелепый «латинизм», высмеиваемый французскими гуманистами. Подлинные новаторы в литературе XV века опирались на «спонтанные», народные традиции средневековья.
Европейское средневековье породило такие эпические памятники, как «Песнь о Роланде», «Песнь о моем Сиде», «Песнь о Нибелунгах», «Тристана и Изольду». Но это была прежде всего поэзия, рассчитанная на устную передачу — произнесение вслух или пение. Прозой писались главным образом произведения «деловых» жанров — церковные сочинения, государственные документы, исторические хроники. В XV веке идет широкий процесс переложения художественных сюжетов устной поэзии в письменную форму: «человек, который действует в молчании, человек, который читает, явился вслед за эпохой, когда люди пели». Именно прозаическая запись XIV–XVI вв. спасла, по мнению исследователей, значительную часть средневековых эпических произведений, которые не сохранились бы в устной передаче{3}. Новеллы, созданные на основе устных рассказов (фацеций, фабльо, шванков), романы в прозе получили широкое распространение в письменности; этому содействовали уже в позднем средневековье замена дорогого пергамена более дешевой бумагой, а с середины XV в. — изобретение книгопечатания. Появился особый жанр массовой литературы — «народная» или «лоточная» книга. В этом «торжестве чтения» в XV–XVI вв. исследователи справедливо усматривают «победоносное влияние городского класса»{3}.
Органическую связь со средневековым фольклором известный филолог М. М. Бахтин считал важнейшей чертой литературы Возрождения, и в особенности «Смеховой культуры» Ренессанса. «Вся богатейшая народная культура смеха в средние века жила и развивалась вне официальной сферы высокой идеологии и литературы. И вот в эпоху Возрождения смех. прорвался из народных глубин вместе с народными («вульгарными») языками в большую литературу и высокую идеологию, чтобы сыграть существенную роль в создании таких произведений мировой литературы как «Декамерон» Боккаччо, роман Рабле, роман Сервантеса, драмы и комедии Шекспира и другие. Грани между официальной и неофициальной литературой в эту эпоху неизбежно должны были пасть. Переход литературы и отдельных областей идеологии на народные языки должен был на время смести или, во всяком случае, ослабить эти грани»{4}.
Происходило ли на Руси XV века что-либо подобное? Важнейшим фактором, оказавшим глубокое влияние на судьбы страны, было татаро-монгольское завоевание в XIII в. Древнее Киевское государство было не только раздроблено на отдельные княжества и земли, но и распалось на две части: Северо-Восточную и Юго-Западную Русь. Северо-Восточная (Владимиро-Суздальская) Русь, подвергшаяся завоеванию, считалась вассальным владением хана (или как его называли на Руси — «царь») Золотой Орды, центр которой располагался на Нижней Волге; Новгородская и Псковская земли, хотя и избежавшие завоевания, также должны были признать вассальную зависимость от хана. Но Юго-Западная Русь: вся территория будущей Украины и Белоруссии — Киев, Чернигов, Гомель, Минск, Полоцк — была присоединена к Литовскому государству (образовавшемуся в XIII в.); в начале XV в. великие князья литовские завоевывают также Смоленск и Вязьму.
Разделение Древнерусского государства на две части сказалось и на судьбе русской церкви. Главой ее с XI в. считался митрополит Киевский; однако в начале XIV в. носитель этого титула избрал местом своего пребывания Москву и оттуда управлял обеими частями митрополии — как восточной, так и западной. Но западно-русские церковные деятели и литовские князья далеко не всегда признавали зависимость Киева и других западно-православных городов от митрополита «всея Руси», находящегося в Москве.
В XIV в. началась борьба русских князей за независимость от Золотой Орды. Вновь после большого перерыва возникает идея единения Руси. В 1380 г. Дмитрий Донской в Куликовской битве одержал победу над ордынскими войсками. Однако в 1382 г. ордынский хан Тохтамыш, захватив Москву, восстановил прежние отношения. В первой половине XV века власть хана над Русью значительно ослабела из-за раздробления и распада самой Орды; но это же раздробление вызывало постоянные набеги отколовшихся ордынских «царей» и «царевичей» на русские земли. В Московском княжестве, достигшем к концу XIV в. значительного могущества и присоединившем многие соседние земли (Нижний Новгород, Галич, Углич, Велоозеро), со второй четверти XV века началась борьба за власть, отвлекавшая московских князей от политики «собирания Руси». Русь оставалась раздробленной. Помимо Московского великого княжества существовали еще великое княжество Тверское, Рязанское, независимые княжества Ростовское, Ярославское и ряд других; независимыми были Новгородская и Псковская земли.
