Несмотря на ошибочность общеисторических взглядов И. Д. Беляева, собранный в книге «Крестьяне на Руси» фактический материал и отдельные выводы сохраняют интерес и для современных исследователей.
Крупнейший проводник идей славянофильства и панславизма историк В. И. Ламанский был автором многих работ по истории славян, палеографии, этнографии. Наиболее видная из них — его магистерская диссертация «О славянах в Малой Азии, Африке и в Испании» (половинная Демидовская премия 1860 г.). По оценке «Советской исторической энциклопедии», работа Ламанского проникнута славянофильской концепцией и построена на недопустимых для научной работы методах [47, т. 8, с. 386].
Историк славянофильской школы А. Н. Попов оставил многочисленные труды о русских летописях и хронографах. По мнению советских историков, большой научный интерес представляют изданные Поповым «Материалы для истории возмущения Стеньки Разина», отмеченные половинной Демидовской премией (1858 г.). Для историка-славянофила Попова крестьянское восстание под руководством Разина, конечно, «бунт»: движение, нарушающее установленный государством порядок. Однако этим трудом Попова пользовались, по словам историка К. Н. Бестужева-Рюмина, главным образом все прочие исследователи этого движения.
В отзыве на работу А. Н. Попова академик Н. Г. Устрялов высказал интересную точку зрения относительно состояния русского источниковедения того времени, особенно о народных движениях: «Занимающимся русскою историею известно, как еще мало издано источников, а тем менее обработано критически… Недостаток печатных источников особенно ощутителен в русской истории XVII века. О некоторых происшествиях, часто весьма важных, историк, на основании достоверных источников, принужден сказать несколько слов, не имея возможности проследить самое происшествие, ни объяснить его значение. К числу таких неясных событий принадлежит возмущение Стеньки Разина. Народные предания и песни вместе с сказаниями иностранцев сохранили гораздо более известий, нежели источники официальные» [72, с. 105]. В своем резюме Устрялов, «имея в виду важность этих документов, до сих пор неизвестных и тщательно ныне изданных, принимая, сверх того, в соображение отчетливый и верный рассказ о мятеже Разина, основанный исключительно на актах и других материалах несомнительных» [72, с. 107], рекомендовал сочинение А. Н. Попова к награждению премией.
В изучение истории, экономики и этнографии Казахстана внес свой вклад историк и государственный деятель А. И. Левшин. В трехтомном «Описании киргиз-кайсацких или киргиз-казачьих орд и степей» (1832 г., половинная Демидовская премия 1834 г.) он использовал официальные материалы Азиатского департамента МИД, архивы первых послов к ханам, народные казахские сказания, работы историка и экономиста из Оренбурга П. И. Рычкова и записки лиц, посетивших эти края. Эту книгу изучал А. С. Пушкин, работая над «Историей Пугачева». По мнению Ф. В. Шахматова, «ценность работы Левшина была в том, что он впервые дал систематизированное изложение истории казахов, обобщив все имевшиеся в то время данные об этом крае. Однако он сильно идеализировал в своем труде казахский быт, обычаи, деятельность казахских ханов и других феодалов, доверившись феодальным легендам и преданиям» [71, с. 650].
В первой половине XIX в. выходят и другие работы по истории различных краев России. В Одессе даже сложилось местное Общество истории древностей, развернувшее активную работу по изучению истории Новороссийского края. Здесь в первую очередь следует назвать историка Украины А. А. Скальковского, отмеченного половинной Демидовской премией 1849 г. за «Опыт статистического описания Новороссийского края». Главные его труды сохраняют до сего времени значение источников по истории Южной Украины и Запорожской Сечи, так как в них использованы некоторые ценные документы, в настоящее время частично утраченные. Однако реакционная позиция историка в оценке движения гайдамаков вызвала отповедь Т. Г. Шевченко.
В области истории А. А. Скальковский был отмечен почетным отзывом (1847 г.) за «Историю Новой Сечи, или последнего коша Запорожского». Автору посчастливилось открыть и спасти от истребления домашние акты последнего Запорожского коша. В 1839 г., осматривая архивы присутственных мест в Новороссийских губерниях и в Бессарабской области, он нашел в Екатеринославе целые кипы старых бумаг, из которых значительная часть уже истлела. В этих кипах находились дела последнего Запорожского коша с 1730 по 1775 г. Они содержали дипломатическую, церковную, торговую, административную, даже частную переписку запорожцев с копиями прежних старинных документов. Кроме того, автор сам посещал описываемые им места и пользовался рассказами столетнего старца, одного из последних запорожцев — Никиты Кирша, слушал его любопытные сказания, а также знакомился с песнями и народными преданиями. С большим трудом разобрав и приведя в порядок найденные материалы, Скальковский закончил свой труд по истории Запорожской Сечи.
Развернутую характеристику этой работы дал академик Н. Г. Устрялов: «До сих пор сведения наши о запорожских казаках ограничивались немногими фактами, которые мы почерпали из манифестов русского правительства, из универсалов Польской Речи Посполитой и из пристрастных сказаний иноземцев… Устройство же запорожского казачества в последнее время его существования было нам весьма мало известно..
Из сего обозрения Академия усмотрит, как обширно и занимательно содержание труда Скальковского;… автор в географических и исторических описаниях постоянно основывается на подлинных документах, которые большей частию приводит собственными их словами, на исследовании местного положения края и на сказаниях очевидца умного и наблюдательного, слова которого подтверждаются актами» [36, с. 160, 163, 164]. Для автора, создавшего «труд добросовестный, спасший от вероятного истребления много исторических документов и могущий стать наряду с лучшими сочинениями сего рода в нашей литературе, — считал рецензент, — поощрительная премия будет справедливою и заслуженною наградою» [36, с. 164].
Изучение истории русского государства не может быть полным без учета истории права, являющейся частью истории общества. Буржуазная наука собрала большой историко-правовой материал.
Юрист и историк К. А. Неволин, профессор Киевского (1835 г.) и Петербургского (1843 г.) университетов, а также Училища правоведения, в основном занимался историей русского гражданского права и местного управления в XVI–XVII вв. Демидовская комиссия трижды отмечала наградами его труды.
В двухтомной «Энциклопедии законоведения» (1839–1840 гг., половинная Демидовская премия 1841 г.) Неволин собрал ценный для своего времени материал по вопросам теории и истории государства и правовых учений от мыслителей Древней Греции до Гегеля. Автор рассмотрел также всеобщую историю «положительного законодательства» и историю права в России.
Ему же принадлежит трехтомная «История российских гражданских законов» (1851 г., полная Демидовская премия 1852 г.), в которой широко использованы письменные источники, хотя история законодательства дана без раскрытия его классового содержания и причин, вызывающих необходимость издания законов.
Это сочинение, по свидетельству П. Н. Фусса, «уже до появления своего возбуждало нетерпеливые ожидания наших юристов и просвещенной публики» [6, с. 7]. Профессор Московского университета Ф. Л. Морошкин как рецензент пишет об этой работе и ее авторе: «Сочинение показывает в авторе обширный систематический ум, отличную ученость, классическое искусство в изложении предмета и достойную всякого уважения любовь к отечественному законоведению. Это свидетельствуется и прежними его сочинениями, из каких каждое приносит честь русской юридической литературе» [6, с. 42].
Полную Демидовскую премию 1854 г. К. А. Неволин получил за работу по исторической географии (см. гл. «География»).
В 1855 г. в Училище правоведения после К. А. Неволина кафедру энциклопедии и истории русского права занял И. Е. Андреевский, читавший также лекции по курсу «Государство и полицейское право» в Петербургском университете. Из его трудов по истории русского права наиболее ценным, по признанию ученых, считается докторская диссертация «О наместниках, воеводах и губернаторах» (1864 г., почетный отзыв 1865 г.), в которой собран большой фактический материал по истории русского дореформенного управления. По убеждениям Андреевский был либералом и сторонником буржуазных реформ.
