– Тот Кеннер просто невозможен в любом из миров, – решительно отказался я. – Я никогда не стану отбирать еду у женщины. Разве что заберу её вместе с женщиной. Ладно, я ещё подумаю, над твоим рассказом, сразу он как-то не очень умещается в голове. Но главное я уловил – наш Генрих скоро выздоровеет, и всё вспомнит.

– Ну если не вдаваться в излишние сложности и сказать проще, то да, он выздоровеет, – засмеялась Драгана.

Она немного развеселилась, и сразу стала выглядеть как-то получше.

– Знаешь, Гана, если вернуться в наш обыденный мир, то меня всё больше беспокоит один вопрос, – я решил воспользоваться случаем, и прояснить всё, что можно. – А именно предстоящая стычка с Греками.

– И что же именно тебя беспокоит? – с отчётливой ноткой иронии поинтересовалась Драгана.

– Я опасаюсь того, что князь втянет меня в кровную вражду с группировкой Грека, из которой я сам не смогу выпутаться, – откровенно объяснил я. – И мне придётся прятаться за князя, и получится, что я стану зависеть от защиты князя, и в целом потеряю самостоятельность. Это, конечно, наихудший возможный сценарий, но… В общем, ты поняла.

– Я поняла, – мягко сказала Драгана. – Кеннер, извини меня за прямоту, но ты ошибаешься, считая, что Вселенная вращается вокруг тебя. А ещё ты ошибаешься, думая, что Яромир станет так грубо тебя подставлять. Он вообще так безобразно не поступает. А в данном конкретном случае твоё участие по большому счёту не является значимым. Это предложение князя было именно знаком расположения. Я передала ему, что ты не проявил заметного желания – он просто пожал плечами и вычеркнул тебя из своих планов, вот и всё.

– Ты меня успокоила, конечно, – озадачился я, – но я уже начинаю думать, не прогадал ли.

– Да в общем-то, дверь для тебя совсем не закрыта, – хмыкнула она. – Ты можешь участвовать, если захочешь – Яромир закроет глаза на любые твои действия. Ну… почти на любые, но то, что ему не понравится, ты и сам вряд ли станешь делать. Просто ты из ключевой фигуры стал посторонним, который при желании тоже может подключиться.

– А что вообще с Греками происходит?

– Пока ничего, но желающие уже толкаются локтями. Самые смелые обратились в Дворянский совет с разными претензиями к Грекам и их союзникам. Греки стали изгоями, но пока что никто не решается на что-то серьёзное – Остромира побаиваются, он может так ответить, что мало не покажется.

– И как эта ситуация будет развиваться? – заинтересовался я.

– Да очень просто. Все заинтересованные лица конфиденциально поставлены в известность, что если Остромира Грека не станет, обстоятельства его смерти расследоваться не будут.

– Остромир ведь может уехать, – удивился я. – В тот же Владимир, например. Не могу поверить, что он не знает о том, что на него открылась охота.

– Знает, конечно, но в том-то и дело, что он не может уехать, – усмехнулась Драгана. – Это будет признанием своего предательства и подтверждением всех обвинений. Греков тут же объявят вне закона, лишат дворянства и конфискуют имущество. Яромир будет просто счастлив получить такой повод, чтобы искоренить их навсегда, и Остромир это понимает. А вот оставшись он умрёт, но семейство выживет и когда-нибудь, возможно, поднимется вновь.

– То есть рано или поздно Остромир умрёт, и группировку Греков начнут рвать со всех сторон, – сделал вывод я. – Без Остромира и Кисы они серьёзного сопротивления оказать не смогут.

– Так ты присоединишься? – вопросительно посмотрела на меня Драгана.

– Заманчиво, но роль падальщика мне плохо подходит, – покачал я головой.

– Напрасно ты так, Кен, – вздохнула она. – Чисто по-человечески это вызывает уважение, но для главы семьи такое чистоплюйство недопустимо. Нужно думать не о своих принципах, а о семье.

– На самом деле я не такой уж принципиальный, – пожал плечами я, – и ради семьи на многое могу пойти. Но наша семья – в первую очередь Владеющие, и только потом уже дворяне. Ну вот такие у нас приоритеты. И я совершенно ясно чувствую, что если мы поведём себя как стервятники, то для нас это очень затруднит возвышение. Если даже не закроет совсем.

Драгана ушла в себя, что-то обдумывая.

– А ведь ты прав, пожалуй, – наконец пробудилась она. – Из-за того, что ты ещё студент, я тебя как-то и не воспринимаю как Владеющего, а вот ты очень правильно делаешь, что об этом уже сейчас задумываешься. Тебе действительно не стоит влезать в эту навозную кучу. Для тебя такие поступки нехарактерны, и бесследно это не пройдёт. Но жаль, конечно – приобрести ты мог изрядно, Яромир тебе очень многое простил бы.

– Много не откусишь, зато и не подавишься, – философски заметил я. – Чего тут жалеть.

Для меня происходящее с Греками оказалось интересным и изрядно пугающим уроком политики. Вот была – ну точнее, пока что ещё есть, – мощная дворянская группировка, которая успешно оппонировала князю и вообще серьёзно влияла на политику княжества. Но стоило им зарваться и стать реальной угрозой, как князь просто раздавил их одним движением пальца. И особо отметим, что для общества он при этом остался в стороне и совершенно ни при чём. Ему ведь даже не понадобилось ничего делать – по сути, он всего лишь дал понять, что больше не защищает Греков. Лично меня просто потрясла эта небрежная лёгкость, с которой князь уничтожил такого серьёзного противника. Это урок, который ни в коем случае не стоит забывать, если я не хочу оказаться на месте Остромира Грека.

Я стоял у машины, поёживаясь на холодном осеннем ветру, и смотрел на ворота маминой клиники. Идти туда совсем не хотелось.

Вчера за ужином мама как бы невзначай заметила:

– Сегодня приехал Воислав Владимирский. Будет у меня лечиться три дня, а дальше посмотрим, может, и задержится.

– Вот как? – нейтрально отозвался я, стараясь выглядеть безразличным.

– Ведёт себя очень вежливо, – продолжала мама, – но видно, что для него это совсем непривычно. Кстати, он попросил меня организовать встречу с тобой.

Стало быть, это была просто краткая прелюдия, а сейчас мы наконец перешли к делу. Я совершенно непроизвольно поморщился.

– Не хочешь с ним встречаться? – заметила мою гримасу мама. – Ну это вроде бы необязательно, он сказал, что просто хочет познакомиться. Я могу передать ему, что ты по какой-то причине не можешь с ним встретиться.

– Ну что ты говоришь, – недовольно отозвался я. – У нас с ним и так некоторое напряжение присутствует, не хватало только для полноты картины оскорбить его отказом встретиться. Так что хочешь не хочешь, а придётся к нему явиться. Он назвал какое-то время?

– Сказал, что ему было бы удобнее всего завтра после дневных процедур. То есть в три пополудни.

– Приеду, – вздохнул я.

И вот сейчас я и стоял у ворот, собираясь с мыслями. От встречи я никаких приятных сюрпризов не ждал, зато неприятные были вполне возможны. Наш-то князь по натуре скорее дипломат – он, конечно, тоже может и голову открутить, но для этого нужно его всерьёз вывести из себя. А вот Воислав, по слухам, характером совсем не дипломат, и отношения у меня с ним непростые. Он, конечно, не мой князь, но всё равно – при желании он может доставить мне столько проблем, что не унести.

Я постоял ещё минуту, разглядывая ворота, и в конце концов решил, что хватит тянуть время, и вообще надо бы собраться. Такие, как Воислав, не хуже дикого зверя чуют слабость и неуверенность. А ещё у таких, как он, в рефлексы вбит охотничий инстинкт догнать и загрызть слабого. Так что ни в коем случае нельзя показать, что я его опасаюсь. Я прогнал из головы все неподходящие мысли и решительным шагом двинулся к воротам.

Палата Воислава была роскошной – в сравнении с ней та палата, куда мама поселила Путяту, и в самом деле выглядела каморкой дворника. Сам Воислав тоже впечатлял. Одет он был в какие-то военного покроя штаны и безрукавку, а пронзительный взгляд и бугрящиеся мышцами руки очень гармонично дополняли образ. Представить его в больничной пижаме было совершенно невозможно, зато посреди горящей деревни он был бы вполне на своём месте.