Персонажи и ситуации этого романа являются вымышленными. Любое сходство с реальными событиями, живущими или когда-либо жившими людьми случайны. Автор.

Санкт-Петербург – Алтай. Май 2010 года. Параллельный мир.

На одной из бывших правительственных дач в посёлке Пушкино, что находиться в Ленинградской области, в ухоженном дворике имелся круглый бассейн, окружённый неширокой клумбой. Перед ним по кругу установлены вычурные скамьи, с тяжёлыми чугунными основаниями и толстого окрашенного бруса в белый цвет. На одной из таких сидел человек лет пятидесяти, одетый в серый костюм. Он раскинул руки и наблюдал, как в середине искусственного водоёма обосновалась из белого мрамора, скульптура писающего мальчика. Непрерывный дневной фонтанчик разбрызгивал тонкую струю по дуге вверх и маленький водопад опускаясь на водяную гладь, создавал микроскопические круговые волны, расходившиеся к краям бортиков. Через проделанные отверстия живительная влага устремлялась непосредственно к алым и белым розам, источающих восхитительный дурман по всей территории. На усадьбе имелось два деревянных строения. Первым в тени величественных сосен выпирал большой трёхэтажный дом, окрашенный в мягкие зелёные тона, взгляд притягивали арочные рамы с резными наличниками белого цвета и зеркальными стёклами. За свои пятьдесят лет, дом принимал немало знатных отдыхающих, но мало разговаривающих людей. В глубине двора тянулась асфальтированная дорожка, которая вела к небольшому обустроенному одноэтажному домику, для обслуживающего персонала. За высоким деревянным реечным частоколом, можно было увидеть мощённые каменные дорожки. В заборе имелись две калитки и ворота для автотранспорта. К семи подобным огороженным участкам вела отличная асфальтированная дорога без выбоин, по которой двигались только по пропускам. Въезд в этот чудный уголок охранялся людьми в штатском, они появлялись словно из-под земли, когда кто-то пытался подъехать или подойти к теремам. Проживающие в особняках временами наблюдали, как ненавязчиво сотрудники силовых ведомств прохаживались вдоль участков, показывая всем своим видом, что в «Багдаде» всё спокойно.

В это душное утро вновь не было дождя, неделю с неба ничего не проливалось, странная погода стояла для Питера. Сидя на красивой скамье и наслаждаясь окружающей природой, вдыхая перемешанные запахи исходивших от леса и кустов, Сергей Андреевич Вольнов прикрыв глаза и откинув голову назад, думал о своей жене и детях, оставшихся в другом мире. Его проверка и обучение наконец-то завершилась. Больше года он провёл в застенках подземного секретного города, где его мурыжили до обеда палачи медики, а после обеда следователи по три часа кряду, с небольшим перерывом, всего на один обеденный час и пятнадцатиминутный полдник. Ближе к вечеру он отправлялся в читальню архива и с ним по тематическим планам, проводили занятия два профессора, до позднего ужина. Дядьки они были не плохие, но очень дотошные и через полгода адаптации в новом мире, к его мучениям добавили ещё двух доцентов. К вечеру выжатый как лимон он, добравшись до своего кубрика, механически принимал душ, ужинал за накрытым столом и выпив какие-то пилюли отключался на одноместной кровати. Особенно раздражали медики и старик не соврал о выкачанных из него многих литрах крови. Как его только не вертели учёные в рентгеновских кабинках, томографах, мрт, кт, узи и ещё чёрт знает каких-то аппаратах, фу даже вспоминать не хочется, куда ему только не заглядывали, погружали в транс по нескольку часов, пока он не перестал реагировать на гипно-сеансы, а носимые на себе приборы доводили до истерики, от присосок на теле не проходили синяки, в прочем – эти моменты белые халаты тоже тщательно изучали. Спасал его Палыч, два раза в месяц вытаскивая со скандалами с базы в тайгу на пару дней, устраивал ему различные рандеву и заряжал своим оптимизмом. Они общались, как закадычные друзья и постепенно Серый осознал, что ближе старика у него в этом мире никого нет. На природе старик не обсуждал с ним ни каких дел, наоборот следил чтобы Сергей не пытался заводить разговоры на секретные темы, а темы куда не плюнь кругом были секретные.

– Вот оно тобе надо Серёж, ну нах, отдыхай от этих вампиров, всему своё время, ещё немного потерпи, потом захочешь ко мне, а не получиться, занятой будешь, отправят тебя к чёрту на кулички, вот тогда вспомнишь, – улыбаясь твердил старичок, таская Серого за собой по лесу.

– А я в Антарктиду мечтал попасть, она мне сниться, картинками из фильмов и журналов, да и на зимовке шесть лет от тарабанил, не сахар в Заполярье, поэтому изоляцию переношу легче, – Серый продвигался за стариком стараясь не наступать на сучья то накланялся от веток, то приседал чтобы пролезть за старичком по еле приметной тропинке.

– Ну если так хочешь могу похлопотать за тебя, и что за «блаж така», в морозильник безлюдный он хочет, – проговорил впереди идущий старик.

– Палыч, я вопрос задам личный, можно? – поинтересовался Вольнов, останавливаясь и мыслено прося передышке у лесовика.

– Валяй, родственная душа, тебе можно, – ответил старичок ни грамма не запыхавшийся. Он не потел в отличии от своего спутника и не использовал репелленты от комарья и гнуса, натирался своей мазью, на лично добытом дёгте, перемешанной с детским кремом. Комендант протянул металлическую баночку с мазью молодому.

– Много не на наноси, в ладонях разотри, а потом морду обмахни, – хохотнул старый, смотря как Вольнов мучился, отмахиваясь от назойливой мошки.

– А у тебя дети, жена есть? Или ты бобылём ходишь, как сюда попал? – задал Серый свой вопрос.

Старика словно током ударило, он обернулся на Серого и попросил:

– Дай цигарку, а?

Вольнов вынул пачку сигарет открыл бумажную крышку и протянул выдвинутую сигарету из пачки старику. Палыч подхватил курево и присел на трухлявое бревно, сбив с него предварительно мох и прикурив от зажигалки Вольнова стал глубоко затягиваться дымом.

– Знаешь сынок, когда душа у человека взрослеет? Когда он хочет изменить своё прошлое, молодые стараются изменить своё в будущем. Это первые признаки старения человека, оптимизм проходит, а надежда ещё жива, – затянувшись пару раз комендант продолжил.

– На той Земле, я дурак дураком был, родители померли, родственники тожеть, ну и служил, шашкой махал, не оставил я след, а «посля» себя. В этом мире встретил Лизавету, дочку профессора, в столице на вечеринке после войны, потянулись мы друг к дружке. Прилечу с Алтая в Москву и к ней бегу, а она ждала, плачет и целует, любили мы друг друга. Вцепиться в меня и не отпускает, утром с постели подняться не могу, как клещ держалась. Паша Судоплатов, Лаврентию об сказал о любви нашей, нарком знатный ходок был по бабам, но за своих стоял насмерть. Дали мне добро, поженились и когда базу достроили ей разрешили ко мне прилететь. На Алтае она вскорости понесла…. – у старика на закаменелом лице повлажнели глаза.

– В лаборатории она работала, химию хорошо знала, да, – у Палыча потекли слёзы, выбросил под ноги бычок и тщательно затоптал его сапогом, он двумя пальцами сделал знак Сергею, поднося их ко рту «дай закурить», прикурив вторую сигарету и немного успокоившись продолжил.

– Давно было, в 51 году, внештатная ситуация в одной из лабораторий, тогда двадцать семь человек сгинуло и мои в их числе. Хоронили их в братской могиле, точнее пепел от их собрали в урну, есть у нас здесь погост Серёжа. Ну а посля Лизаветы, женщины были, как без них, но не судьба, такой больше здесь не нашлось. Я поэтому и не хотел много лет отсюда уезжать, меня это и спасло после смерти Вождя. Хрущ чистку устроил, да не все секреты выведал, кто сказал бы раньше никогда не поверил, что он может прийти к власти. Ну да ладныть, пошли нам ещё долго топыть внучок. Теперича только ты у меня с Жорой остались, вот таки дела, – поднимаясь проговорил старичок.