Диагностическое умозаключение, как вы можете себе представить, имеет свои ограничения. Вот пример, где наши способности к каузальному умозаключению превосходят способности других животных. Представьте себе, что я держу в руках два ботинка. Один наполнен цветочками, а другой - буферами. Я показываю вам картинку с изображением флорпса (конфеты, похожие на мини-зефир) и картинку с изображением буперов (маленькие металлические шарики). Даже если вы никогда не видели ни флорпов, ни блуперов - кроме фотографий, вы больше ничего о них не знаете, - как только я потрясу туфли, вы сразу поймете, в какой из них блуперы: это тот туфель, который издает больше шума. Это происходит потому, что вы понимаете причинные свойства объектов на глубоком уровне. Мягкие предметы издают меньше шума, чем твердые. Собаки на это не способны: Им нужны примеры различных звуков, издаваемых этими предметами, прежде чем они смогут создать заученную ассоциацию.
Очевидно, что диагностическое умозаключение и базовые научные ассоциации могут завести животное только так далеко. Без понимания или заинтересованности в глубинной причинности животное никогда не задаст тех вопросов "почему", которые привели к достижениям Homo sapiens: огню, сельскому хозяйству, ускорителям частиц и так далее. Кажется очевидным, что благодаря нашему разуму люди имеют серьезное преимущество перед другими животными, когда речь идет о базовых (например, о том, что вызывает звук) и сложных (например, о том, что вирусы вызывают болезни) навыках выживания. Мы способны перебирать бесконечную паутину возможностей и мертвых фактов, которые помогают нам в поисках понимания причинно-следственных связей. Но это возвращает нас к изначальной загадке: если понимание причинно-следственных связей является таким очевидным преимуществом перед другими способами мышления, почему нашему виду потребовалось 200 000 лет, прежде чем мы начали использовать эту способность, чтобы начать распространение современной цивилизации? Ответ заключается в том, что иногда специализация в области причинно-следственных связей приводит наш вид к неожиданным нелепостям, которые настолько вредны для нашего вида (с эволюционной точки зрения), что заставляют задуматься, а не лучше ли нам вообще полагаться исключительно на заученные ассоциации.
Решения для куриных попок
Представьте на мгновение, что мы вернулись на нашем воздушном шаре, путешествующем во времени, и на этот раз посетили озеро Баринго 100 000 лет назад. Мы находим нашу группу в более постоянном лагере на берегу озера. С нашей точки обзора мы становимся свидетелями прискорбного, хотя и обычного события. Молодого парня недавно укусила за тельце гадюка, самая смертоносная змея в Африке. Без лечения велика вероятность, что он умрет. К счастью, к ним спешит взрослая женщина со стеблями большого растения с широкими пальмовыми листьями, называемого энсете, или ложным бананом. Когда она разламывает стебель на две части, выделяется сок, который она быстро вытирает на рану от укуса. Хотя это растение не так эффективно, как современные антивеномы, оно обладает обезболивающими и антисептическими свойствами (и до сих пор используется местными жителями в современной Кении для лечения змеиных укусов). Откуда доисторический человек знал, как это делается? Наши древние знания о растительной медицине были основаны на сочетании выученных ассоциаций и причинно-следственных связей. Вероятно, был момент, когда древний родственник баринго порезал руку во время охоты в буше и случайно схватил несколько листьев ложного банана, чтобы остановить кровотечение. Через несколько дней они могли заметить, что их порез заживает быстрее, чем обычно. Они могли спросить себя: Почему? Это привело бы к выводу, что в листьях есть какое-то свойство, способствующее заживлению. Эти знания передавались (через язык и культуру) на протяжении тысяч лет и привели к созданию гениального средства от змеиных укусов, которое спасло жизнь маленькому мальчику.
Очевидно, что причинно-следственные связи - мощный инструмент в арсенале наших предков-специалистов. Но это не значит, что он всегда использовался правильно. Иногда наша потребность искать причинно-следственные связи создает больше проблем, чем решает. Она создает иллюзию причинности там, где ее нет.
Чтобы понять, что я имею в виду, давайте совершим еще одно путешествие на воздушном шаре. На этот раз отправимся в средневековый Уэльс, примерно в 1000 год нашей эры. Мы парим над зелеными холмами с видом на Ирландское море, где в небольшой деревушке живет группа людей. Через столетие англо-нормандский барон построит на этом месте крепость, что положит начало цепи событий, которые в конечном итоге приведут к основанию прекрасного приморского города Аберистуит. А пока это всего лишь крошечная деревушка валлийцев, которые столкнулись с проблемой, схожей с проблемой нашего доисторического клана. Маленький мальчик - сын главы деревни - играл в высокой траве, когда его укусила европейская гадюка. Хотя этот укус менее смертоносен, чем укус иглобрюха, он все равно может оказаться смертельным для ребенка, особенно если его не лечить. К счастью, в городе есть целитель.
Мать мальчика, которая привела его в дом целителя, прижимает к себе его голову, так как от яда рана на его тельце распухает. Целитель спешит к мальчику, неся петуха, которого он достал из своего курятника. Выщипав несколько хвостовых перьев, чтобы обнажить кожу, он прижимает обнаженную нижнюю часть петуха к ране от укуса. Продержав его в таком положении более часа, он объявляет, что мальчик исцелен. Мальчика несут обратно в дом, где он умирает через несколько часов: Петух не оказал должного эффекта, а у мальчика произошла остановка сердца от яда гадюки.
Этот способ лечения - прикладывание петушиной задницы к ране от змеиного укуса - был одним из общепринятых медицинских решений для лечения змеиных укусов во всей Европе в то время. В медицинском тексте из Уэльса, написанном в конце XIV века, даются четкие рекомендации: "При укусе змеи, если это мужчина, возьмите живого петушка, приложите его нижнюю часть к месту укуса и оставьте там, и это хорошо. Если это женщина, возьмите живую курицу и сделайте то же самое, и это избавит от яда".
В том же средневековом валлийском манускрипте приводятся и другие медицинские средства, например, средство от глухоты - засовывание в ухо смеси из мочи барана, желчи угря и сока ясеня. Чтобы избавиться от раковой опухоли, прокипятите немного вина с козьим пометом и ячменной мукой и натрите опухоль. Также не стоит бояться умереть от укуса паука: пауки опасны только с сентября по февраль, и если вас укусили в этот период, просто раздавите несколько мертвых мух и натрите ими место укуса, и все будет в порядке. Современному читателю все это может показаться смешным, но иногда - либо благодаря глупому везению, либо благодаря правильному применению причинно-следственных связей - средневековая медицина работала. Иногда даже лучше, чем современная медицина. Недавно ученые обнаружили в "Книге пиявок Балда" - медицинском тексте IX века - потенциальное средство от антибиотикоустойчивого супержука MRSA в виде мази из лука, порея, чеснока и коровьей желчи.
История медицины - это каузальное умозаключение в действии: экспертное сообщество в определенное время и в определенном месте сосредоточилось на том, почему возникают болезни, как и почему люди умирают от ран - в поисках не просто корреляции, а причинно-следственной связи. Это привело к разработке сложной теоретической парадигмы - теперь уже на свалке истории - так называемого юморизма. Если вы никогда не слышали о ней, не волнуйтесь. Вряд ли кто-то из ныне живущих задумывается об этом, и на то есть веские причины.
Тем не менее, юморизм был доминирующей медицинской парадигмой в Европе на протяжении почти двух тысяч лет. Западная цивилизация построена на основе этой ныне не существующей и дискредитированной медицинской системы. Любой известный деятель западной истории до XIX века - Юлий Цезарь, Жанна д'Арк, Карл Великий, Элеонора Аквитанская, Наполеон - знал о юморизме и верил в него.
