– Эй, эй, тормози!
Но Симона и не думала останавливаться. Все-таки забралась к нему в постель, до подбородка натянула одеяло. Но еще до того Стас успел вскочить с кровати. Как будто из горячего танка выскакивал...
– Иди ко мне! – попросила она.
– Снова за свое? – с укором спросил он.
Три дня она не подавала признаков жизни, вернее, делала вид, что в упор не замечает его. Но хлипкой, искусственно возведенной плотины хватило ненадолго...
– Может, ты голубой? – ошарашила его Симона.
– Что?! – как ужаленный, взвился Стас.
– А что, с женщинами не спишь...
– Кто тебе такое сказал?
– А Диана... Она мне рассказала, как пыталась тебя совратить...
– Дура она... И ты дура...
– Докажи, что ты не голубой!
На доказательство ушло не более одной минуты. Именно этого времени хватило на то, чтобы очистить помещение от глупой вздорной девчонки. Чуть ли не взашей выгнал он Симону из комнаты...
А утром, ближе к обеду, его вызвал к себе Эдуард Витальевич. По пути Стас встретил Диану. Не женщина, а жар-птица. Красивая, нарядная, но руками не трогать... Завидев его, она остановилась. Презрительно оттопырила губу, провожая его пренебрежительным взглядом.
Стас не должен был заговаривать с ней, но не удержался.
– Опять чем-то недовольна, – вслух заметил он.
– Зато ты, как я посмотрю, всем доволен... – бросила она ему вслед. – Понаехали тут всякие...
Эдуард Витальевич принял его в своем кабинете. Холодно кивнул в ответ на приветствие. Взглядом на диван не показал: не приглашает его присесть... Какая муха его укусила?..
– Я, конечно, благодарен тебе за спасение своей дочери. Но я, кажется, отблагодарил тебя в денежном исчислении...
Стас чувствовал себя неуютно под его морозным взглядом.
– Я что-то не так сделал? – спросил Стас.
Он мог только гадать о причине недовольства. Но ведь она была...
– А как ты думаешь, спать с моей дочерью – так это или не так?
Это было серьезное обвинение. Со всеми вытекающими... Трудно было оставаться спокойным в этой ситуации. Но Стас постарался взять себя в руки.
– Не знаю, я с ней не спал...
– Врешь! – Эдуард Витальевич со всей силы хлопнул раскрытой ладонью по столу. Жалобно звякнула крышка чернильницы...
– Докажите, что вру.
– Вот как ты заговорил!.. Хорошо, смотри сюда!..
Он взялся за «мышку» на столе, и на экране монитора ожила картинка. Стас увидел самого себя. Вот он заходит в спальню, а вслед за ним – Симона. Что они там делают, не видно, но слышно, как они о чем-то говорят. Качество записи не очень, потому что снималась она с микрофонов в холле. Но все же можно понять, что слова скоро переходят в страстные ахи-охи. Характерное пыхтенье, скрип кровати, женский стон... Нетрудно догадаться, чем занимаются объекты наблюдения.
– Это фальшивка! – обескураженно заявил Стас.
Но Эдуард Витальевич промолчал. Заговорил он лишь после того, как на экране снова появился взмыленный Стас. Он выходил из спальни, вытирая со лба пот. Как будто действительно запыхался после бурного секса с Симоной...
– Это подстава...
Фальсификация была налицо... Да, они говорили с Симоной о любви, но не занимались ею. Но кто-то хочет выдать белое за черное... Кто? Кому это выгодно?.. Неужели Диане? Но зачем? Опорочить Симону в глазах отца?.. Может быть...
– А это что такое? – свирепо спросил Эдуард Витальевич.
И высветил следующую картинку. Камера из коридора запечатлела момент, как Симона заходила в его комнату. Но ведь в этой комнате была другая камера, можно было посмотреть, что там происходило на самом деле... И Эдуард Витальевич переключился на эту камеру. Но вместо изображения – темнота, зато слышно, как возятся в постели мужчина и женщина. Все те же интимного характера звуки... Как будто камера из его комнаты сломалась и выдавала только аудиосоставляющую. И какая же сволочь все это сфабриковала?..
Эдуард Витальевич отключил изображение, вернее, его отсутствие. И звук выключил, чтобы не слушать стоны, как он думал, его дочери. Окатил Стаса леденящим взглядом.
– Ну и что ты мне на все это скажешь?
– Вы стали жертвой мистификации...
– Боюсь, ты сам скоро станешь жертвой...
У Стаса не было никакого желания оправдываться. Да и смысла в том не было. Тот, кто вел игру против него и Симоны, представил Эдуарду Витальевичу гораздо более веские аргументы, чем те, которые мог бы привести он.
– Я ни в чем не виноват.
– Плохо, что ты не чувствуешь за собой вины. Плохо, очень плохо... А ты должен осознать свою вину. Должен...
– Не было у нас ничего с Серафимой...
– Я тебе не верю... И ей не верю...
– Плохо же вы знаете свою дочь.
– Я хорошо знаю людей. И хорошо знаю, на что они способны... Но и я способен на многое... А я предупреждал, что убью тебя за Серафиму. Предупреждал?
Стас промолчал. Что толку говорить с человеком, который тебе совершенно не верит. А то, что его предупреждали... Невозможно было поверить в то, что его могут вот так просто взять и убить. Да и не тот случай, чтобы убивать...
– Предупреждал, – ответил за него Эдуард Витальевич.
– И что дальше?
– А дальше... Надо думать, что будет дальше... Думаю, убивать тебя не стоит. Все-таки ты родственник, хотя и дальний. И Серафиму однажды спас... Но больше ты у меня не работаешь. И в Москве ты не останешься. Тебя отвезут на вокзал, посадят на поезд и отправят домой... Считай, что легко отделался...
– Как скажете... – пожал плечами Стас.
Домой так домой. В любом случае он не мог больше оставаться в доме, где ему не хотят верить...
* * *
До отправления поезда оставалось пять минут, когда дверь в купе с грохотом отошла в сторону и на пороге появилась запыхавшаяся Симона. Не обращая внимания на его соседей, ворвалась в купе и решительно схватила Стаса за руку.
– Забирай вещи! Пошли!
– Куда?
– Тебе нельзя ехать...
– Почему?
– Потом расскажу...
Стас понял, что спорить с ней бесполезно. Тем более что не очень-то хотелось уезжать из Москвы. Они вместе покинули отправляющийся поезд, через здание вокзала вышли на площадь, где стояла машина, на которой она за ним приехала. Серебристый джип «БМВ» с округлыми формами – гордость германского автопрома.
Она сама повела машину.
– И куда мы едем?
– Куда глаза глядят... Я водитель, а ты мой телохранитель...
– Разжалованный телохранитель, – с горькой усмешкой поправил ее Стас.
– Это тебя отец разжаловал. А я тебя от себя не отпускала... Как ты мог уехать без меня? Даже не попрощался...
– Так было нужно... Так куда мы все-таки едем?
– А куда угодно! Лишь бы подальше от Москвы...
– Может, все-таки расскажешь, что произошло?
– Тебя хотят убить!
– Ты хоть сама поняла, что сказала?
– Тебя хотят убить. Еще раз повторить?
– Откуда информация?
– Погребняк сказал.
– Тебе?
– Нет. Он с Дианой разговаривал... В общем, у них роман... И служебный и вообще...
– Ты в этом уверена?
– Абсолютно... Это они все подстроили. Это они меня шлюхой сделали...
Симона крутила руль. Внешне бесстрастное выражение лица, сосредоточенный взгляд устремлен вперед, а на глазах слезы...
– Зачем?
– А я не хочу, чтобы Диана замуж за отца вышла. И его отговариваю... Она меня ненавидит... И тебя возненавидела... Ты же ей отказал. А она на дух не переносит отказов...
Все это было похоже на правду. Диана еще та штучка – и сама по себе на многое способна, а если с ней еще и Погребняк заодно... Но если бы о ней рассказывал кто-то другой, искушенный жизнью. А Симона маленькая, хрупкая. Наивное дитя, одним словом.
– Откуда ты все знаешь?
– А думаешь, я дура, да?.. Нет, мой дорогой, не дура... В таком гадюшнике жить, сама гадюкой станешь... Погребняк сказал ей, что отец поверил, что согласился с ним...
– В чем согласился?
