«У Кирито постоянно так — он говорит правильные вещи, но таким тоном, что они звучат как детские отговорки», — подумала Ронье, глядя на происходящее внизу, и вдруг…

— Верховный мечник, между вами и командиром Беркули огромная разница!

Голос, раздавшийся в зале, разил не хуже остро наточенного клинка и принадлежал худощавому рыцарю, которого не было на прошлом заседании.

Он носил изящные доспехи цвета свежих луковых перьев, а его волосы редкого тёмно-зелёного цвета были такими длинными, что почти касались пола за спинкой стула. Тем не менее это был мужчина. За его спиной на полу стояло копьё — без какой-либо опоры! — с кожаным чехлом на наконечнике.

— Командир Беркули долгое время сражался ради защиты мира людей и Церкви Аксиом, потому что прислушивался к словам Её Величества Первосвященницы Администратор! — выпалил длинноволосый рыцарь, не сводя глаз с Кирито. — Но поскольку вам никто и ничего не приказывает… то вы должны себя сдерживать сами со всей строгостью!

Кирито слегка отшатнулся, не ожидая такого хлёсткого выпада.

— Н-но, по этой же логике я могу отдавать себе любые приказы… — попытался возразить он.

Рыцарь привстал, лязгнув доспехом, и собирался крикнуть ещё что-то, но вмешалась Фанацио, действующий командир рыцарей:

— Держи себя в руках, Нэги^[1].

— Я не Нэги! Меня зовут Нэргиус! — возмутился рыцарь, но, к удивлению Ронье, не стал спорить и сел на своё место.

Нэргиус Синтесис Сикстин — один из старейших и сильнейших рыцарей единства, защищавший Церковь Аксиом больше ста лет.

Если разобрать его имя по принятым в мире людей правилам, можно понять, что родители пожелали своему сыну благородства, отваги и проницательности. Однако с тех пор, как Ронье узнала историю его божественного артефакта — копья «Цветущая буря», — она начала воспринимать этого рыцаря совсем по-другому.

Далеко на границе Западной Империи Весдарат издревле выращивали овощ, известный как ликойский лук. Вдвое длиннее, втрое толще, вчетверо слаще — так описывают его купцы, несомненно немного приукрашивая.

Как бы там ни было, однажды один из крестьян той деревни увидел, что в углу его поля растёт на редкость огромный ликойский лук. Он несказанно обрадовался и с тех пор каждый день тщательно ухаживал за луком, чтобы тот рос и дальше. Растение и правда тянулось всё выше. Сначала на мер, потом на два мера…

В конце концов слухи о луке-великане начали привлекать даже людей из окрестных городов. Охваченный жадностью, крестьянин решил никогда не срывать этот лук и придумал брать с зевак деньги, сказав им, что приношения луку исполняют желания. Со временем лук достиг четырёх меров в высоту и пятидесяти санов в толщину. Белоснежные корни обрели серебристый металлический блеск, а перья день ото дня светились всё ярче.

Спустя несколько месяцев крестьянин заметил, что с его полем что-то произошло. Сколько бы он ни сеял новые луковицы ликойского лука, они не прорастали. Необъяснимое бесплодие постепенно перекинулось на соседние поля, и вскоре по деревне поползли слухи о том, что причина бедствия — драгоценный лук алчного крестьянина.

В конце концов старейшина решил, что крестьянин должен уничтожить лук-переросток, который к тому времени достиг уже семи меров в высоту. Сначала крестьянин попытался выдернуть лук с помощью быка, но растение даже не дрогнуло, затем попробовал срубить топором, но тот не оставил и царапины. Оставалось лишь выкопать лук целиком, но, как только крестьянин принялся за работу, в небе собрались тучи и началась небывалая буря. Ветер и дождь бушевали целые сутки и превратили поле в огромное болото, посреди которого ярко блестел огромный ликойский лук…

По легенде, Первосвященница Администратор превратила этот лук в копьё, назвала «Цветущей бурей» и даровала Нэргиусу. Безусловно, по своему уровню приоритета это оружие было достойно называться божественным артефактом, но обладало к тому же крайне необычными свойствами — например, способностью стоять на полу без какой-либо опоры, причём под любым углом.

Таким же непреклонным был и владелец копья. Несомненно, Нэргиус — безупречный рыцарь единства, долгие годы защищавший Церковь Аксиом, но Ронье он не слишком-то нравился. Причина в том, что после победы над Первосвященницей Администратор он громче всех заявлял о том, что впавший в кому Кирито должен быть казнён как мятежник.

Предыдущий командир рыцарей Беркули смог переубедить сторонников кары, поэтому юноша избежал наказания, но Ронье слышала, что Алисе всё равно пришлось вывезти Кирито из Центории. Кроме того, Нэргиус и его сторонники не участвовали в Войне двух миров и до последнего продолжали защищать Краевой хребет, так что и в этом отношении их с Ронье ничего не роднило.

Нэргиус взял стоявшую перед ним чашку чая и залпом осушил её, видимо пытаясь успокоиться. Когда обстановка немного разрядилась, вновь раздался новый голос, на этот раз расслабленный:

— Ну-у, тут ведь дело какое, мастер Кирито. Очень обидно, что вы пытаетесь за всё браться самостоятельно — такое чувство, что вы нам не доверяете. Да ведь, Нэгио?

— Я не говорил, что мне обидно! — проворчал Нэргиус, косясь на своего соседа и не выпуская из рук чашку.

Он не стал жаловаться на то, что его имя опять исковеркали. Вряд ли ему это понравилось — скорее, он просто смирился.

Нэгио его называл другой рыцарь, ровесник Нэргиуса (по крайней мере внешне), но чуточку выше и мускулистее и с короткими, всего два-три сана, волосами. Он носил синие с лёгким сиреневым оттенком доспехи и традиционный меч, который, конечно же, не стоял на полу, а свисал с левого бедра.

Энтокия Синтесис Эйтин. Тоже ветеран, тоже старший рыцарь, тоже не участвовал в Войне двух миров. Как и Нэргиус, он долгое время не появлялся на заседаниях Совета, потому что вместе со своим соседом находился на задании в Южной Империи. Им было поручено разобраться, возможно ли снова открыть давным-давно заваленный проход сквозь Краевой хребет.

После слов Энтокии Кирито — казавшийся сейчас даже младше Ренли — почесал голову и ответил:

— Гм… Уважаемые Нэргиус и Энтокия, я вас прекрасно понимаю, но всё-таки сидеть безвылазно в башне и отдавать приказы — не моё. И кстати, я вовсе не пытаюсь делать всё в одиночку, иначе бы я не отправил вас в Южную Империю с таким важным заданием…

— Вот! Вот об этом я и говорю! — вдруг выпалил Энтокия, и Кирито вздрогнул от неожиданности.

— O-o чём именно?

— Хватит уже называть нас полными именами, да ещё и «уважаемыми»! Меня зови Энки, Нэгио зови Нэгио, так мы в два счёта подруж…

— Ну уж нет! За себя можешь просить, а меня в это не втягивай! — закричал Нэргиус, не на шутку всполошившись.

Рядом с Ронье хихикнула Тизе. Девушка тут же приняла виноватый вид, но даже старшие рыцари единства не расслышали, что происходит на галерее высоко над ними.

— Они не такие уж плохие люди… наверное, — прошептала Тизе.

Ронье коротко кивнула и ответила:

— Госпожа Фанацио как-то говорила мне, что рыцари научились доверять Кирито, потому что сражались против него. Уверена, господин Дюсольберт… и госпожа Алиса тоже так считают. Но пока Кирито и Юджио штурмовали собор, господин Нэргиус и господин Энтокия патрулировали Краевой хребет…

— Ясно… Но почему тогда господин Энтокия называет Кирито мастером?

— Не знаю…

Пока девушки ломали головы, Дюсольберт за столом хлопнул в ладоши и вернулся к повестке дня:

— Если хотите наладить отношения с Верховным мечником, занимайтесь этим после совещания. У нас есть вопросы, требующие срочного обсуждения.

Нэргиус кивнул и выпрямил спину, а Энтокия пожал плечами, показывая, что не возражает.

— Что же… — продолжил Дюсольберт. — Как следует из слов Верховного мечника, некие силы действительно хотят развязать ещё одну войну между мирами людей и тьмы. Если бы у того мужчины в чёрном получилось добиться публичной казни Верховного мечника в Обсидии, вся торговля между мирами однозначно бы остановилась… и я не удивлюсь, если бы мы вернулись к прежнему противостоянию.