Бруно-младший оказался приятным собеседником, особенно когда мы говорили о космосе. В какой-то момент в беседе вдруг наступила пауза. За это время я несколько раз добавляла горячую воду и пену, но уже чувствовала, что мне хватит и пора заканчивать с омовением. Однако как вежливо попросить гостя покинуть каюту – не знала. Не вылезать же из воды при нём? Молодой человек загадочным образом уловил моё невысказанное желание, а потому громко кашлянул в кулак и торжественно заявил:

– Кстати, а ещё миттары умеют предсказывать будущее!

– Прости, что? – После вполне серьёзного обсуждения проблем межзвёздного пространства и особенностей государственного строя на Миттарии я совершенно забыла о том, что конкретно данный гуманоид любит пошутить.

– По звёздам, – с каменным лицом заявил Майк. – Вот, смотри, если ты намочила голову, то я предсказываю, что тебе её придётся долго сушить. Если ты относишься к оптимистам, то нам осталось лететь всего пару суток. Если по психотипу ты пессимист, то тебя ждут ещё десятки часов заточения на корабле. Если тебе всё равно… то лететь всё равно несколько дней!

На секунду я замерла с открытым ртом. Нет, ну какой же балагур! Пришлось сделать вид, что зачерпываю пену, чтобы кинуть её в бессовестного миттара. Тот с нарочито громким криком: «На помощь! Совершено злостное нападение на кадета Академии Космофлота!» – бросился вон из ванной комнаты. Ну и отлично. Теперь можно выбираться на свободу.

Столь долгие водные процедуры действительно утомили меня. Схватила в охапку принесённые вещи, дала себе мысленный зарок разобрать их завтра и отправилась спать. Затолкав обновки в гардеробный шкаф, бросила взгляд на отражение в зеркальной дверце. Что ж, я всё та же Вивьен: небольшое лицо с острым подбородком, маленький нос, бледная кожа, широко расставленные глаза невзрачного серого цвета и такого же невнятного мышиного оттенка волосы. Самая заурядная девушка. Разве такая может заинтересовать кого-то?

– Ну, по крайней мере, можешь быть уверена, что в Академию тебя взяли не благодаря твоей внешности, – саркастически бросила своему отражению.

На этих словах зевнула и с размаху рухнула в кровать. Утро вечера мудренее.

Ректор Юнисского филиала стоял в собственной каюте космического лайнера, заложив руки за спину, и смотрел в иллюминатор на крошечную звезду бледно-голубого оттенка. Между густых золотых бровей мужчины залегла глубокая морщина. Бортовой компьютер заботливо вывел на дополнительный виртуальный экран многократно увеличенное Соло. На экране танцевали чудовищные по своей мощи гейзеры раскалённого газа, закручиваясь длинными хлыстами. Они напоминали хвосты рассерженных скорпионов. Такие же изогнутые. Опасные. Непредсказуемые.

Дверь каюты мягко отъехала в сторону, и в помещение лёгкой походкой вошла по-мальчишески тоненькая, весьма миловидная, но, увы, далеко не юная женщина. Её блестящие, гладкие тёмные волосы были уложены в высокий тугой пучок, а синий китель Космического Флота сидел безупречно на стройной фигуре. За годы службы майор Мэралайн Клинтс научилась двигаться практически бесшумно, но знала, что командор, будучи ларком с врождённым острым слухом, её услышал. Медленно подойдя со спины, она встала напротив экрана, полностью скопировав позу старшего по званию.

– Протуберанцы? – спокойно спросила таноржка, рассматривая изображение Соло.

– Протуберанцы, – в тон ей промолвил командор.

Однако невозмутимый голос начальника не мог обмануть Мэралайн. Она слишком хорошо знала, что означают эти фонтаны газа, удерживаемые магнитным полем звезды. Порой Соло вело себя как обычное светило, а порой вот так. Женщина прочистила горло.

– Командор, я уверена, что капитан Келлан справится. Он уже много лет служит в Космофлоте и знает все особенности данной звезды. Вам не о чем волноваться.

Мужчина медленно кивнул, продолжая напряжённо думать о чём-то своём. Неожиданно коммуникатор на его запястье ожил, издав очень низкий щёлкающий звук: «Тиньк-треньк-треньк». Галактион нажал на кнопку «принять вызов». По центру каюты прямо из воздуха соткалась голограмма Нейта Бруно.

– Командор, прошу прощения, что отрываю вас от дел. Я тут в рубку зашёл. Так вот, первый пилот спрашивает, летим мы на Юнисию напрямую или всё-таки сделаем по пути ещё одну остановку, чтобы набрать кадетов на Миттарии. Мне как медику этот вопрос принципиально важен. Если остановка будет, я попросил бы разрешения закупить некоторые лекарства…

Ларк отрицательно качнул головой, и крохотные разноцветные бусины в его волосах тихонько тренькнули.

– Нейт, я всё понимаю. Видел твои отчёты, лекарства действительно необходимы, но закупишь их в другой раз. Ты сейчас нужен на Юнисии. Мы все там нужны.

Миттар нахмурился и поджал губы, отчего те стали практически белыми.

– Соло шалит?

Офицер кивнул.

– Шварх! Так и знал, что не стоило покидать Юнисию, – выругался док, а затем добавил ещё пару крепких ругательств, которые никак не вязались с образом добродушного пожилого медика – Три месяца затишье было… Как чувствовал!

Губы Мэралайн дрогнули в подобии улыбки, но она быстро вернула лицу серьёзное выражение и позволила себе вмешаться в разговор:

– Уважаемый док Бруно, вы всё-таки служите в Космофлоте и, значит, общаетесь с кадетами. Будьте добры не использовать в своей речи такие слова.

Миттар фыркнул.

– Поживёшь с моё – ещё не так будешь выражаться.

– Всё-таки Мэралайн права. Действительно не стоит, Нейт, – мягко возразил командор. – Что до твоего отлёта, то это был мой приказ. Мне нужна была помощь при осмотре абитуриентов и в настройке диагностического оборудования. Без тебя мы не справились бы. Ты отчаянно сопротивлялся командировке, тебя не в чем упрекнуть. А Дрэго замечательно подготовлен, у него всё получится.

– Сопротивлялся-сопротивлялся, а толку-то, – вздохнул док и, не прощаясь, оборвал связь.

Голограмма миттара исчезла. Ларк приложил ладони к голове, чтобы помассировать гудящие виски. Майор Клинтс бросила сочувственный взгляд на мужчину. Под началом Галактиона Грешх-ана она проработала последние двадцать лет и очень уважала его и как старшего по званию офицера, и как личность. В целом, несмотря на различия в званиях, все офицеры пограничного филиала были одной большой семьей. Именно поэтому док позволил себе выругаться прямо в эфире и бесцеремонно оборвать разговор с непосредственным начальником. Именно поэтому таноржка позволила себе не по уставу прикоснуться к запястью командора и обратиться к офицеру по имени:

– Галактион, мы подобрали на Захране троих людей. До этого был ещё один на Цварге. Тесты показали, что все они физически подходят для Юнисии. Совсем скоро мы прибудем на планету… Всё будет хорошо.

– Хорошо никогда не будет, – покачал головой тот и аккуратно снял женскую ладонь со своей руки. Несмотря на то что Грешх-ан разрешал младшим офицерам входить в его каюту без стука и со многими общался на «ты», в некоторых аспектах он старался дистанцироваться от окружающих. И отношения с женским полом были одним из таких аспектов. – Мы не успеваем набирать кадетов. Слишком медленно, слишком мало. И даже те, которые есть, по факту подходят нам лишь физически и не имеют имплантов. Во-первых, им ещё много лет учиться и учиться, а во-вторых, нет никаких гарантий, что они подойдут для учёбы в филиале морально и психологически. Не говорю уже о том, захотят ли они стать Хранителями. Мне уже много лет, док тоже немолод, у Велвела травма коленной чашечки… Совет адмиралов не верит в реальность угрозы. Говорит, что мы всегда решали проблему с Соло тем составом, который уже присутствует на Юнисии, а следовательно, присылать к нам офицеров дополнительно они не собираются.

Майор Клинтс кивнула, невольно дотронувшись левой рукой до того места, где только что была ладонь командора. Ей показалось, что шершавая ткань мундира всё ещё хранит тепло прикосновения Галактиона. Таноржка до зубовного скрежета боролась со своим желанием крикнуть собеседнику: «Неправда! Ты ещё не стар! Мало кто из юных кадетов обладает столь внушительной мускулатурой, которую не скрыть под офицерским кителем. Я ещё не встречала мужчину, у которого так хорошо была бы развита интуиция. Не каждый адмирал из совета Космофлота мудр настолько, насколько бываешь ты, командир». Но она промолчала. Впрочем, как и всегда.