— Её кожа была желтоватой, когда я забрал её из погреба.

— Ладно. Признаюсь. Я её вылечил. Я решил, что вам будет неприятно смотреть на её лицо прокажённой. Ведь она здесь единственная женщина.

Лицо прокажённой? Я почти фыркаю, но поскольку Юстус Росси только что спас мою задницу, я оставлю без внимания этот комментарий.

— Как предупредительно с вашей стороны, генерали. Как жаль, что предатель Лазарус сбежал со всеми лечебными кристаллами.

Я моргаю, потому что я точно помню, как Лазарус рассказывал мне о том, что Данте отказался одолжить воронам кристаллы шаббианцев, которые были нужны мне после попадания в меня отравленной стрелы.

— Я работаю над тем, чтобы вернуть их, сир.

— А пока ты их ищешь, — Данте сжимает край повязки, обмотанной вокруг его руки, и начинает разматывать её, — мне надо вылечить эту рану. Не мог бы ты использовать свою магию?

Я кошусь на Юстуса, который держится всё с таким же апломбом.

Он делает шаг в мою сторону и протягивает мне платье.

— Не хочу испачкать кровью твой наряд.

Я забираю у него одежду и прижимаю её к груди. От прикосновения колючего фатина моя кожа покрывается мурашками. Я бы очень хотела, чтобы рана Данте загноилась и начала нарывать, но я скрещиваю пальцы и молюсь о том, чтобы Юстус действительно знал, как рисовать лечебный магический знак, в противном случае… в противном случае нам крышка.

Когда повязка падает на пол и обнажает след от моих зубов на его большом пальце, я морщу нос. Из прокусанной кожи не только сочится гной, но ещё и кожа вокруг так сильно потемнела, словно мой укус был ядовитым.

Правда, я и так уже чувствовала себя ядовитой, но теперь я уже начинаю думать, что это действительно так.

А, может быть… может быть, обсидиан в моей крови вызвал такую реакцию? Что если вещество, которое употребляет Данте, чтобы быть невосприимчивым к железу и соли, вызывает аллергию на камень, из которого построена эта крепость?

ГЛАВА 15

Юстус вытаскивает из-под рубашки кулон на кожаном ремешке, откупоривает небольшой пузырёк, висящий на нём, и обмакивает палец в жуткую субстанцию, похожую на кровь Мириам.

— Вы можете почувствовать жжение, — предупреждает он и начинает обмазывать следы от моих зубов.

Данте даже не дёргается. Он как будто перестаёт дышать, сосредоточившись на заклинании Юстуса.

— Вы что-нибудь чувствуете, Маэцца?

— Нет.

Вздохнув, Юстус отпускает руку Данте и окунает пальцы в ванну, после чего вытирает их о носовой платок с вышитой буквой «Р».

— Я прекрасно понимаю, что, возможно, вы не захотите это слышать, но вам следует уменьшить дозу…

— Я сейчас не спрашивал твоего мнения, Росси.

Юстус продолжает вытирать пальцы об именной платок, хотя я подозреваю, что они уже сухие.

— Когда Мириам проснётся, я попрошу её вылечить вас.

— Нет.

— Она не станет вас заколдовывать, Маэцца.

Сердитое выражение лица Данте красноречиво говорит о том, что он думает о заверениях Юстуса. Будь я на его месте, я бы, наверное, тоже опасалась Мириам. Она, может быть, и согласилась соединить нашу кровь, но почему Мириам не может отменить заклинание, которое она наложила на его род?

Святой Котел, неужели это можно сделать? Несмотря на то, что я отчаянно пытаюсь сбежать из этой тюрьмы, я понимаю, насколько ценным может быть моё нахождение здесь, рядом с Мириам и королём фейри. Он, может быть, и не позволит ей коснуться его, но он не боится моего прикосновения, так как не знает, что моя магия активирована.

Несмотря на то, что вода стекает с волос мне на спину, а воздух наполнен пронизывающим холодом, я уже не чувствую себя замёрзшей.

— Ты боишься её прикосновения, но позволил ей связать нашу кровь?

— Я не боюсь этой ведьмы; я ей не верю. Как и тебе.

Данте начинает наматывать на руку испачканную повязку, но срывает её, издав раздражённый рык.

— Росси, найди мне новую повязку и бутылку какого-нибудь алкоголя.

Алкоголя? Неужели ему так больно, что приходится пить днём?

Глаз генерала дёргается, когда он получает этот ничтожный приказ.

— Могу я передоверить это Брамбилле, чтобы помочь своей внучке надеть платье. На нём слишком много пуговиц.

— Я, конечно, ранен, Росси, но я не калека.

Генерал напрягается.

— Конечно, нет, но у вас идёт кровь.

Данте обхватывает запястье поврежденной руки и прижимает её к золотым доспехам.

— Тогда найди мне, мать его, лекаря!

— Я думал, что никому нельзя заходить внутрь или выходить…

— Значит, я передумал! Лекарь будет весьма кстати.

Гневный голос Данте гремит на всё помещение, отражаясь от низких потолков.

— В крепости моего деда достаточно клеток с лежаками, чтобы разместить в десять раз больше человек, чем мы привели сюда.

Я хмурюсь.

— Юстус твой дед?

— Что?

— Ты сказал, в крепости твоего деда…

— Я имел в виду Косту.

Мои брови взлетают вверх. Поместье Росси принадлежало Косте Регио? Я предполагала, что у большинства фейри есть по несколько домов, поэтому это не должно меня так удивлять. Интересно, когда эту крепость обложили камнем, отпугивающим воронов? Сразу же после постройки?

Данте разрезает воздух поврежденной рукой.

— Чего ты ждешь, Росси? Достань мне чертового лекаря, немедленно!

Юстус так сильно сжимает челюсть, что я слышу, как щёлкают его зубы.

— Я помогу Фэллон одеться.

Данте пытается забрать пышное золотое платье из моих рук.

— Я, вероятно, переоцениваю свои способности, но мне кажется, я в состоянии надеть на себя платье.

— Сбрось полотенце, Фэл. Давай покончим с этим.

Я тяжело сглатываю, но мне не удается отогнать нарастающий внутри меня гнев. Он только перемалывается в небольшой комок и начинает раздражать моё горло.

Ну, почему я не согласилась выйти за Лора сразу же, как только он это предложил?

Ну, почему мне так хотелось пойти к алтарю в окружении нонны и двух моих матерей? Будь прокляты мои романтические желания и я вместе с ними.

Мне уже даже не важно, что Лор хотел ускорить этот процесс, чтобы начать контролировать мою магию. Ну, хорошо, для меня это важно, но только чуть-чуть, потому что я абсолютно уверена в том, что он в десятикратном размере воздал бы мне за всё то, что получил бы от меня в этом браке. Ведь Лоркан Рибав невероятно щедрый.

— Почему ты всё еще здесь, Росси?

Юстус, наконец, приходит в себя.

— Прошу прощения. Я не спал несколько дней, и, боюсь, усталость начала сказываться на моём состоянии.

— Вероятно, тебе стоит вздремнуть вместе со своей ведьмой после того, как ты сделаешь то, о чём я тебя попросил.

Я никогда не считала присутствие Юстуса Росси успокаивающим, но я молюсь о том, чтобы он не послушался Данте. Мне не особенно нравится этот древний фейри, но он знает мой секрет, и по каким-то неведомым мне причинам, всё ещё хранит его.

— Я лягу спать, когда ляжет спать Фэллон.

Взглянув на меня в последний раз, он выходит из ванной. Намерено или нет, но он не закрывает дверь.

Данте подходит к ней, и мне уже кажется, что он собирается уйти, но он этого не делает. Вместо этого он надавливает на почерневшее дерево, и дверь захлопывается.

— Почему ты не оставишь меня одну, чтобы я могла одеться?

Он проходится взглядом по складкам моего платья.

— Ты моя пленница. А у пленников нет привилегий.

— Право, данное нам Котлом, это не привилегия, Данте.

Он приподнимает бровь.

— Это не такая большая просьба, и, если честно, это меньшее, что ты можешь сделать после того, как похитил меня.

— Избавь меня от своих обвинений. Я привёл тебя сюда, чтобы вернуть тебе магию и сделать королевой Люса. Разве это так ужасно?

Он, мать его, шутит?

— Я не хотела становиться твоей королевой.

Несмотря на то, что мне хочется твёрдо стоять на ногах, когда он делает шаг в мою сторону, я пячусь назад. Но моя спина слишком быстро соприкасается с камнем. А Данте… он продолжает наступать. Его радужки сияют истинным гневом.